Страница 76 из 90
Пока мы обсыхали, Кристиан и я разговаривали, наши голоса раздавались над камнями, разделявшими нас. Я рассказала ему о последствиях поедания мяса Невидимых. Он подробно расспросил меня, захотев узнать, кто еще его ел, что конкретно оно с ними сотворило, и сколько длился эффект. Особенно его заинтересовало «улучшение навыков владения темной магией».
– К слову, о темной магии, – произнесла я, – что вы, ребята, сотворили во время ритуала? Что случилось? Что пошло не так?
Он простонал.
– Я так понимаю, так или иначе, стены окончательно рухнули. Я пытался убедить себя, что мои дяди все-таки сотворили чудо. Расскажи мне все, Мак. Что произошло в мире, за то время, что я провел, застряв здесь?
Я поведала, что стены рухнули в полночь, что я наблюдала, как сквозь них прорвались Невидимые, и что ГМ с принцами схватили меня на рассвете. Я умолчала об изнасиловании, о том, как превратилась в При-йю, и о моем недавнем… м-м… выздоровлении (ни за какие коврижки не буду говорить об этом детектору лжи), и просто сказала, что меня спасла Дэни и ши-видящие. Я быстренько ввела его в курс дела о том, что делает инспектор Джейни, о том, что мы узнали о железе, сказала, что с его семьей все в порядке, и они его разыскивают. Я поведала, что Книга вновь разгуливала на свободе, но умолчала об отвратительных подробностях моей с ней последней встречи.
– А как ты попала в Зал Всех Дорог?
Я рассказала ему, как ГМ похитил моих родителей, заманил меня в Зеркало и настоял на том, чтобы я показала ему камни.
– Чертов идиот! Даже мы в курсе, что такого делать нельзя, а ведь когда-то он сам был эльфом! Неудивительно, что Королева назначила нас, МакКелтаров, хранителями знаний. Мы знаем об их истории больше, чем они сами.
– Потому что они время от времени пьют из котла?
– Ага.
– Ну, по крайней мере, у нас есть камни. И хотя поездочка не из приятных, в случае нужды они выручат.
– Мак, ты что, глупая? – резко спросил он.
– В каком смысле?
– Ты не знаешь, что происходит каждый раз, когда ты вытаскиваешь их из мешка?
– Да я об этом и толкую. Мы перемещаемся сквозь миры… или измерения… или что там еще.
– Потому что измерение, в котором мы находимся, пытается вытолкнуть нас, – категорично произнес он. – Камни – анафема[52] для Зеркал. Как только ты вынимаешь их из мешка, измерение воспринимает их как воспалившуюся занозу и пытается отторгнуть. Единственная причина, по которой ты путешествуешь вместе с ними, это потому, что ты держишься за них.
– А почему они являются анафемой для Зеркал?
– Из-за проклятия Крууса.
– Ты знаешь, что это было за проклятие? – Ну наконец-то хоть кто-то мне расскажет!
– Я путешествовал здесь из мира в мир проклятую вечность, так что кое-что узнал. Круус ненавидел короля Невидимых по многим причинам, а еще был неравнодушен к его возлюбленной. Он проклял Зеркала для того, чтобы помешать королю использовать их в дальнейшем. Он планировал сам захватить все миры в пределах Зеркал, и в придачу отобрать у него возлюбленную. Стать властителем всех измерений. Но проклятие – вещь неимоверно могущественная, и Круус выпустил его в водоворот неизмеримой силы. Как и все эльфийское, проклятие трансформировалось и зажило собственной жизнью. Некоторые говорят, его слова слышны до сих пор в нежном напеве темного ветра, все время меняясь.
– Ему удалось разлучить короля с возлюбленной?
– Ага. И оттого, что камни, которые ты носишь при себе, выточены из крепости короля и хранят его запах, Зеркала их отторгают. Вскоре после этих событий короля предали, он вступил в бой с королевой Видимых и убил ее.
– И тогда возлюбленная лишила себя жизни?
– Ага.
– Ну ладно, если Зеркала нас отторгают, не отправят ли они нас, в конце концов, назад, в наш мир?
Он фыркнул.
– Они не пытаются вытолкнуть нас туда, откуда мы пришли, Мак. Они пытаются восстановить изначальное положение вещей и вытолкнуть камни туда, откуда появились они.
Я резко втянула воздух.
– Ты подразумеваешь, что каждый раз, когда мы их используем, в каком бы измерении мы ни находились, оно будет пытаться нас вытолкнуть в тюрьму Невидимых? Что же происходит? Они промахиваются?
– Я подозреваю, что ни один из миров не обладает достаточной силой, так что нас просто выметают к ней, словно метелкой по паркету, через столько измерений, сколько возможно.
– И каждый раз нас подталкивают все ближе?
– В точку.
– Ну, а может быть, – я изо всех сил старалась оставаться оптимисткой, – мы от нее в сотне миров.
Однако почему-то я так не думала.
– Ну, а может быть, – мрачно изрек он, – нам до нее – всего шаг. И когда мы переместимся в следующий раз, мы окажемся лицом к лицу с королем Невидимых. Не знаю, как ты, а мне не улыбается знакомиться с жившим миллионы лет существом, создавшим самых ужасных эльфов. Говорят, что даже если просто посмотреть на него, в его истинном облике, можно сойти с ума.
Спустя некоторое время, Кристиан объявил, что наши вещи высохли. Я слушала, как он шуршит одеждой во время переодевания. Когда он закончил, я поднялась и двинулась за своей одеждой, затем замерла, глядя на него во все глаза.
Он горько улыбнулся мне.
– Знаю. Это началось почти сразу, как ты меня этим накормила.
Я видела его обнаженным. Я знала, что у него есть черно-красные татуировки на груди, части живота и с одной стороны шеи, но остальное тело оставалось нетронутым.
Теперь уже нет. Теперь его руки были покрыты черными полосами и символами, двигающимися под кожей.
– Это распространяется вниз, к ногам, и ползет по груди.
Я открыла рот, но абсолютно не знала, что сказать. Мне жаль, что я накормила тебя этим, чтобы спасти твою жизнь? И тебе тоже жаль? Разве не лучше жить и бороться за новый день, и неважно с чем?
– Здесь как-то замешана темная магия. Я чувствую, как она бурлит во мне, словно шторм. – Он тяжело вздохнул. – Я подозреваю, виной тому то, что мы пытались сделать вместе с Бэрронсом в канун Хэллоуина.
– Ну и что же это было? – ухватилась я.
– Мы обратились к чему-то столь древнему, что должны были бы оставить в спячке. Мы вызвали его. Я все надеялся, что найду Бэрронса, но как только нас засосало в воронку, мы разделились.
Я уставилась на него.
– Бэрронс тоже застрял с тобой в Зеркалах на Хэллоуин?
Кристиан кивнул.
– Мы оба были в каменном круге, затем круг исчез, и следом за ним – мы. Мы перемещались от одного ландшафта к другому, словно кто-то щелкал каналы на пульте, затем я внезапно оказался в Зале Всех Дорог, а его рядом не оказалось. Вообще-то мне на него плевать, но надо отдать ему должное: он умеет пользоваться темными искусствами. Я надеялся, что вместе мы сможем найти выход.
– Ох, не хочу портить тебе настроение, но он, в общем-то, уже нашел.
Глаза Кристиана вспыхнули, затем сузились.
– Бэрронс выбрался? Когда?
– Через четыре дня после Хэллоуина. Он и словечком об этом не обмолвился. Сказал, что ты был единственным, кто пропал той ночью.
– Как, черт побери, он выбрался?
Я посмотрела на него с раздражением.
– Да откуда мне знать? Он даже не признался, что был там. Он лгал.
Глаза Кристиана сузились еще больше.
– Когда вы занимались сексом?
Н-да. Из глубины этих тигриных глаз прямо на меня взирал детектор лжи.
– Не то, чтобы я этого хотела, – извернулась я.
– Ложь, – категорично заявил он.
– Ни при каких других обстоятельствах я не стала бы этого делать. – Это была правда, и пусть он ею подавится!
– Ложь.
Серьезно?
– Он меня заставил!
– Несусветная, гнусная ложь, – сухо изрек он.
– Ты же не в курсе, в каком я оказалась положении.
– А ты просвети.
– Я не думаю, что это имеет какое-либо отношение к нашим насущным проблемам.
52
Ана́фема (греч. Ανάθεμα — «отлучение» от Ανατίθημι — «возлагать, накладывать») — изначально — жертва богам по данному обету, посвящение божеству; позже — отделение (кого-либо от общины), изгнание, проклятие.