Страница 75 из 90
Я заторопилась обратно к нему, положила одну из полосок плоти на плоский камень и разрезала ее на кусочки мелкие, как молодой горох. Я раздвинула ему зубы, впихнула кусочки внутрь и, удерживая закрытыми его нос и рот, надеялась, что плоть тупого Носорога по-своему найдет путь к его желудку, ища выход.
Она и нашла. Судя по всему, я оказалась не такой уж бесполезной!
Он подавился, я ослабила хватку на его носу, и его горло содрогнулось. Он вновь подавился и непроизвольно сглотнул. Потом закашлялся и издал звук, словно его сейчас вырвет. Даже если вы без сознания, мясо Невидимых просто отвратительно.
Со стоном он перевернулся на другую сторону.
Я разрезала еще один кусок, запихнула ему в рот и вновь зажала его рот и нос. На этот раз он сопротивлялся, но тело его было слишком слабым, чтобы бороться.
К тому времени, как я накромсала и всунула третий кусок ему в рот, он вновь перекатился на спину, открыл глаза и уставился на меня. Думаю, он пытался спросить, что я с ним делала, но я сжала его зубы вместе одной рукой, а другой удерживала его за подбородок. Он опять подавился и глотнул.
Эффект плоти Невидимых на израненном человеческом теле мгновенен и потрясает воображение. Я наблюдала, как его волдыри исчезали, а цвет лица вновь пришел в норму, оставляя лишь легкий намек на загар. Изможденность на его лице исчезла, внешний слой кожи уплотнился и разросся во всех направлениях, восстанавливаясь изнутри и снаружи.
Плоть Невидимых могущественна и порождает зависимость. И, хотя я избавилась от одержимости ею (действительно ли ему нужен был последний кусок?), я завидовала процессу, происходившему в нем: стремительному притоку силы, опаляющей горячим огнем его вены, обостряющей его слух, зрение, усиливающей его силу до уровня Бэрронса, наполняя его эйфорическим сознанием собственной непобедимости и максимально повышая чувствительность организма к окружающей среде.
Да, ему определенно становилось лучше.
Тигриные глаза не только открылись, но и с нескрываемым одобрением скользили по моей обнаженной коже, прикрытой лишь лифчиком и трусиками. Он оттолкнул мою руку ото рта.
Быстро – и наверняка оттого, что я хотела съесть его сама, – я склонилась над ним и протолкнула последний кусок сквозь его губы.
Он выпрямился так резко, что наши головы сильно стукнулись друг о друга.
Я вскрикнула, а он сплюнул.
Плоть Невидимого вылетела из его рта и приземлилась на землю между нами.
Он глянул на оживший кусок мяса, затем на меня, и я не уверена, что он счел наиболее отвратительным: вонючую серую плоть с сочившимися гнойниками или меня, за то, что я засунула ее ему в рот. Это меня взбесило, потому что даже в свой самый худший день я предпочла бы плоть Невидимых. Отсутствие огня в этих янтарных глазах было пугающим.
– Можешь попробовать сказать спасибо, – резко сказала я.
Он вновь подавился, прочистил горло, отвернулся и сплюнул через плечо.
– Что, – сказал он, поворачиваясь ко мне и указывая на кусок, – черт возьми, это такое?
– Плоть Невидимого, – холодно изрекла я.
– Вот это и есть Невидимый? Ты скормила мне мясо темного эльфа?
– Как ты себя чувствуешь, Кристиан? – осведомилась я. – Неплохо, да?
Выглядел он явно хорошо, сидя в выцветших джинсах, мокрой футболке, натянувшейся на его широченных плечах, и играя мускулами, откинув назад мокрые пряди волос.
– Ни ожогов, ни волдырей, ни голода, ни жажды? Тебе не приходило в голову, что я спасла твою задницу?
– А какой ценой? Чем для меня это чревато? Все, имеющее отношение к эльфам, имеет свою цену.
– Оно лечит тебя. Ты бы предпочел, чтобы я с тобой этого не делала?
– Вот она, большая, гнусная ложь. Всегда есть побочные эффекты. И каковы они? – продолжал он яростно давить на меня.
– Побочные эффекты есть у всего, – огрызнулась я.
Мы уставились друг на друга.
– Ты бы предпочел, чтобы я оставила тебя умирать?
– А ты хоть попыталась попробовать нечто другое? Или ты обеими руками за волшебство и моментальное благо?
Я вскочила на ноги и принялась мерить землю шагами.
– А что, по-твоему, я должна была попробовать? Оттащить твое огромное тело в тень, чтобы ты совсем не сгорел? А, может, еще и огонек из прутиков развести? Нет, у меня было только это! – Я развернулась и стрельнула в него взглядом. – Мне, наверное, стоило смотаться в магазинчик за кремом от загара и алоэ-гелем, а затем сбегать к ветеринару за внутривенным – вроде того, что мои соседи вливали своей больной кошке!
Его губы дрогнули.
– Прикид хоть куда, Мак.
Я рассвирепела. Я тут нарезаю круги в одних лифчике и трусиках, а он считает меня забавной в нижнем белье?
– Моя одежда промокла, – прорычала я.
– Я говорил о твоем… – его взгляд метнулся наверх. – Как ты это называешь, девушка? Шляпка?
Я закрыла глаза и застонала. Я так привыкла к весу МакНимба на голове, что совершенно забыла, что он все еще на мне. Я расстегнула его, сорвала с головы, соскребла с него мокрый мох и изучила нанесенный урон. Две скобы были поломаны у основания и несколько лампочек, включившись во время нашего кувыркания по песчаным дюнам, теряли драгоценный запас батарей. Я выключила их и положила шлем на камни рядом со своей одеждой.
Я кивнула на кусок Невидимого, лежащий на земле между нами.
– Ты собираешься это есть?
– Ни за какие деньги мира, – яростно произнес он.
– Ну, тогда подними и засунь в карман. Возможно, оно тебе еще понадобится. Нравится тебе это или нет, а оно спасло тебе жизнь.
Неважно, как сильно мне хотелось съесть его самой, я не осмеливалась заглушать свои способности ши-видящей. Если нам повстречается нечто эльфийское, мой талант Нуля будет единственным, что я имею в арсенале. Придется заморозить их и смыться. Или опять использовать камни.
– Оно что-то со мной сотворило. Что-то… неправильное, – он с отвращением изучил кусок, подобрал его, замахнулся и запустил его прямиком в карьер. Я услышала всплеск, затем еще один, погромче, и звук удара, сопровождающийся еще одним всплеском. Поскольку я стояла спиной к озеру, пришлось интерпретировать произошедшее по выражению лица Кристиана.
– Что-то страшное съело это?
Он кивнул с потрясенным видом.
– Расскажи мне все, что ты знаешь о вещи, которую только что мне скормила, и возможных последствиях. А что касается озера, девушка, я бы не советовал в нем плавать.
Одежда Кристиана насквозь промокла, и после обзора покрытых снегом вершин, окружавших нас, он заключил, что вероятность резкого падения температуры к ночи была весьма высока, что означало только одно – нам необходимо было высушить одежду, причем быстро. Поскольку поблизости не наблюдалось сушилки, нашим единственным выходом было прожарить ее на солнышке, так что спустя некоторое время мы оба растянулись на земле, я – частично обнаженная, а он – полностью. Он совершенно не смущался своей наготы. Должна признать, у него были на то причины.
Быстренько оглядевшись, я уединилась на другой стороне от груды камней, на которой сохла наша одежда, и наслаждалась теплом, разливавшимся по моей коже. Для полного счастья не хватало лишь iPod-a.
И родителей. И сестры. И чувства защищенности и обыденности. Короче, я лишилась всего.
Я боялась за родителей. Поскольку Зеркало, в которое я шагнула, не показывало туннель с другой стороны, какие у меня вообще были гарантии, что то направление, которое оно показало, тоже не являлось всего лишь иллюзией? Что, если ГМ держал моих родителей вовсе не в гостиной нашего дома, а в другом месте, и я отправила Бэрронса в погоню за собственным хвостом, отослав ему то фото?
Во мне росла волна ужасающей беспомощности, угрожая захлестнуть меня с головой. Я не смела поддаваться панике. Я должна оставаться спокойной и собранной и потихоньку продвигаться вперед, пусть даже и крошечными шажками. На данный момент это означало – высушить одежду и отдохнуть, пока у меня была возможность. Кто знал, что за опасности приближающаяся ночь или даже следующие часы могли принести с собой?