Сетевая вечность

Ты снимаешь с себя свою одежду, свой плащ из болонья, синтетический свитер без воротника и с тонким пошивом, чёрную обтягивающую майку с короткими рукавами, коричневые брюки и замшевые кроссовки. Укладываешь всё на скамью, а сам одеваешься в форму. Застегнув последний берцовый сапог, ты вешаешь свою повседневную одежду на вешалку и закрываешь шкаф. Идёшь в кофейню, так как голова снова начала гудеть из-за нехватки виски в организме, немного антиоксидантов в кофе и снова будешь в форме, в немного мятой, но всё же работоспособной.

15 часов. Ты стоишь у дверей внутри кабинета начальника. Ты стоишь и благодаришь выдавшийся свободным час за то, что встреча состоялась после того как ты выпил таблетки, так как в противном случае ты бы просто не смог выносить этот дикий рёв взбесившегося хряка. Он как безумный мечет свои глаза бусинки то на тебя, то в сторону своего стола, над которым высвечена вся сводка по делу NS30. Он орёт, а из его широкого рта то и дело летит слюна, тяжёлая грудь, на объёмном потном животе то и дело вздымается, натягивая чуть ли не до треска рубаху и жилет. Лысая голова вся покрылась испариной, хотя в помещение более чем прохладно. Шеф угрожающе машет толстыми руками указывая на сводку.

-Ты выродок, Макколди. Тупой недоносок. Отрепье посланное в мой отдел мне в наказание!!! Твоей тупоголовой башке не понять, как это, когда причин для возбуждения дела нет???!!!

Он делает несколько шагов тебе на встречу будто собираясь тебя схватить, но на пол пути останавливается, чтобы отдышаться. Заведясь кашлем, он идёт к своему столу и берёт меж широких пальцев дымящуюся там сигару, усевшись в своё большое, кожаное кресло начальника. Воспользовавшись паузой, ты пытаешься оправдаться.

-Шеф, я уверен, что если копнуть дальше, мы непременно выйдем на нелегальное...

-Заткнись, сучий выродок! Ты суёшь свой нос не в своё дело. - перебивает тебя он резким выкриком, в потуге привскочить с кресла и снова опадая в него. - из-за таких неугомонных сучар как ты, к нам потом приезжают инспектора, и твои же сослуживцы вместо зарплат получают штрафные квитанции! Макколди, я пишу рапорт. Твой соц. статус будет понижен на пять единиц. Будешь лезть дальше, я тебя к бомжам на окраину сгоню, ты меня понял.... Детектив. - последнее было брошено как очередное обзывательство.

-Да, сэр. - сжав руки за спиной говоришь ты. - разрешите идти, сэр?

Ты склоняешь голову в ответ на махнувшего в сторону выхода руку боса и небрежного "проваливай".

-Всё прошло удачно, мистер Макколди? - снова улыбается тебе на выходе секретарша.

-Более чем. - всё так же серьёзно отвечаешь ты.

Глава 2

Она уже который день сидит на своей кровати, прижавшись спиной к гладкой поверхности стены, покрашенной в белый глянец. В комнате холодно и пусто. Она убрала и продала всё лишнее. Всё на свалку, всё на слом. Эмма решила так, коль судьба сложилась так что жить ей осталось не больше года, то к чему захламлять этот год ненужными вещами. Словно аскет восточной школы философии, она методично отказалась от всего на сущего. Главное не смотреть назад, твердила она себе, для того, у кого нет будущего, прошлое значения не имеет. Есть только настоящие. Настоящие которое продлится быть может год. А может быть и месяц. Она знала, что рано или поздно этот момент придёт, но с детства, сидя то у одного врача, то у другого, слушая как надрывается пожилая мать, заламывая запястья и умоляя сделать хоть что-то для лечения своей дочери, надеялась, что этого никогда не случится. Шли годы, нервная старость матери довела ту до психлечебницы. И всё это было напрасно. Лекарство так и не было найдено. Хотя хирургия и кардиология, подобно всем остальным направлениям медицины, шли семимильными шагами вперёд, наука так и не смогла найти причину столь паталогической болезни мисс Эммы Леновски. Ей 25 и она знает, что до 26 ей недожить. Каких-то пару месяцев. Она уже чувствует старуху с косой, которая костлявой клешнёй каждые час сжимает её сердце, рвёт её грудную клетку, укрывает покрывалом холода руки и ноги. Ей теперь тяжело ходить, и мелкая моторика рук то же не функциональна. Ныне она неспособна даже открыть бутылочную крышку.

А по началу всё было не так плохо, шок и паника сменились желанием успеть сделать всё то, на что она никак не могла решиться. Выставив на аукцион пол квартиры, свою дорогую медиа консоль для просмотра live-фильмов и оставшиеся семейные акции, она приобрела капитал, с помощью которого смогла позволить себе довольно дорогостоящие курорты по всем уголкам света. Побывала даже на орбите, на том японском лифте, новом чуде света, через который теперь функционирует МКВ, международная космическая верфь. Она ела в элитном ресторане на верхушки реконструированной эйфевелевой башне в Париже-2, с видом на огни утопающего в деревьях и цветах ночного города, единственного в своём роде. Города в океане. Словно золотыми гирляндами иссечённого вдоль и поперёк фонарями. Улицы этого города были полной реконструкцией улиц Парижа 19 века, лишь новые технологии немного видоизменили их. На крышах, вместо черепиц, теперь сияли зеркала солнечных батарей, отражая тысячи звёзд по ночам, а вездесущие гидростанции выглядели подобно огромным, размером в несколько километров круглым бассейнам. Париж-2 был прекрасен, так же как прекрасны крыши домов центральных районов 15 сектора, находившегося на территории бывшей Германии. Сказочная утопия, сплошь из белого мрамора и металла. Ни с одной платформы не рассмотреть землю, максимум, зелёные платформы парков и алей, с стайками голубей и влюблёнными парочками сидящих у фонтанов. Над каждой крышей, стеклянный купол с ярко-голубым небом. Некоторым её знакомым не нравились подобные голограммы, а она любила. Ей было не важно, что небо искусственно. Пусть оно не больше чем компьютерная программа, зато как прекрасно. Фантастическая иллюзия, которой она тешила себя всю жизнь, в надежде что умрёт от старости, а не от того что организм окончательно отвергнет имплантаты. И если бы не больное сердце, это было бы более чем не плохо, ведь из всех людей, она была одной из немногих, кто в силу своей генетики не могли пользоваться ЛИЧ-ом. За место ЛИЧ-а у Эммы была льготная карточка особого члена общества, хорошие скидки, возможность изредка получать бесплатные путёвки и личный социальный агент, раз в месяц узнававший всё ли у неё хорошо, и что бы она хотела изменить в своей жизни. Эмма почти всегда говорила, что менять ничего не хочет, разве что кто-то может ей предложить новую днк, взамен её бракованной.

Тогда это было похоже на шутку, сейчас жестокая необходимость. Её организм, ко всему прочему, не был способен принимать органы доноров, этакий вид мутации вызванный то ли плохой наследственностью, то ли некачественной экологией, а скорее тем, что родная мать употребляла тяжёлые наркотики, когда вынашивала дочь. За что потом и корила себя всю жизнь, да так, что оказалась в психушке. Отца у Эммы не было, матушка не особо знала кто именно из многих ухажёров мог оказаться папочкой для ещё не родившейся дочурки. Всю беременность Леновски старшая пыталась восстановить связи со всеми, с кем могла быть на момент зачатия, однако, как только все они узнавали о беременности, связи с горе матерью рвали всеми доступными способами. Вот так, оставшись одна, не безденежная, но несколько аморальная дама начала, к тому же, колоться. С иглы её снял один странный тип, приложивший на это немало средств, что его капитал не сильно пошатнуло. Не иначе как любовь вынудила его женится на женщине, которая вот, вот должна была родить от неизвестного мужчины ребёнка, к тому же наркоманке, разменявшей пятый десяток. Правда и он был далеко не молод. Как знать, может хотел совершить доброе дело перед смертью. Когда он ушёл в мир иной, на наследство накинулось такое количество стервятников, что мисс Леновски и помыслить не могла о том, что ей что-то перепадёт. Однако перепало, и довольно львиная доля. Половина этой доли ушло на лечение дочки, половина на обустройство быта и образование. Элитная профильная хим. биологическая школа, международный фармацевтический университет. Эмма была отличной ученицей. С её то багажом знаний о лекарственных препаратах...