Страница 10 из 41
Вы выходите из машины, и в лицо тебе ударяет сырой, смрадный ветер. Пахнет так, будто ты попал в вентиляционную шахту набитую дохлыми крысами. Проекция неба над головой здесь почти отсутствует. Густая чёрная пелена проглядывает сквозь ржавые листы защитного покрытия. Ты знаешь, что это значит одно, радиоактивные и химические дожди пустошей проникают сюда без особых проблем. Правы были защитники окружающей среды, когда кричали о замене ДВС на электрические аналоги, озоновый слой почти порван, ледники тают и затапливают береговые линии. Климат необратимо меняется, половина Европы проживает в состояние вечной поздней осени, половина территории бывшей России безжизненные болота и торфяные кладбища. Большая часть растительности зачахла из-за либо чрезмерного количества осадков, либо из-за их недостатка. Когда правительства решили бросить все силы на борьбу с экологической катастрофой, было уже слишком поздно. Ты считаешь, что в изменение климата виноваты правительства.
Правы были хиппи и прочие психи гуманизма когда просили разобрать ядерные ракеты. Случись это, не было бы войны 32 года. Но война была, и ты знаешь примерное число погибших, 63 миллиона жертв, уничтоженная Корея и истерзанные юга США, радиоактивные осадки, дети с врождёнными дефектами и запредельный радиоактивный фон, там, где взрывались достигшие и не достигшие своих целей межконтинентальные ракеты.
Что бы выжить, человечеству требовалось панацея, лекарство от войны и непригодной для жизни планеты, а для этого нужны были деньги. Деньги были у корпораций, а они, в свою очередь, поделили мир на 74 сектора, расположив их на более менее сохранившихся в целостности островках суши. Каждый сектор они совместно оградили очистительными сооружениями и куполами, дабы на головы их преданных работников перестали падать ядовитые осадки. Каждый сектор - отдельное государство, мегаполис на сотню километров, плотно застроенный всем тем, что может пригодиться для выживания. Каждый сектор отделён друг от друга пустошами, незнающими, казалось бы, конца. Ты считаешь, что в этом виноваты ракеты.
Вы подходите к багажнику. Тим открывает дверцу и раздаёт вам респираторы с двумя круглыми фильтрами на уровне щёк и двумя чёрными резинками в три сантиметра толщиной каждая. Сам же берёт себе транквилизаторную винтовку, со снарядами в виде продолговатых цилиндров с шестью иглами на конце, выдвигающиеся при соприкосновение с жертвой. Вы в это время уже нацепили противогазы. Ветер трепет твои волосы, ты смотришь, как Маракао подгоняет резинки на противогазе что бы тот поплотнее прилегал к его округлому лицу. Ты достаёшь тазер и свободной левой рукой даёшь команду на выдвижению к цели. Из-за почти полного отсутствия людей тебе не по себе, ты не знаешь от куда ожидать опасность. Улицы здесь почти везде тёмные, освещаются лишь входы в подъезды и некоторые участки тротуаров с иссечённой временем плиткой. Из звуков здесь почти ничего нет, кроме местами проносящегося лая собак, хриплых криков местных жителей и скрежета металлических конструкций от сильного ветра из очистителей. Под ногами шуршит каменная крошка от того, что некогда было асфальтом. Дог нервно оглядывается по сторонам, в то время как Тим весь будто вжат сам в себя. Костяшки пальцев сжимающих винтовку побелели, а глаз под картинкой внешнего интерфейса нервно подёргивается. Ты видишь это через свой интерфейс, который благодаря своей электроники и софта способен осветлять окружающую тебя картинку, в меру разумного конечно. Ты знаешь, что стоит тебе зайти в тёмный подъезд, как техника перестанет справляться и тебя окружит тьма, полная отморозков, с радостью готовых перерезать твою глотку, лишь бы привлечь внимание к своей персоне или просто развлечься. Ты не задаёшься вопросом, почему этих психов не запихивают в колонии, так как знаешь, что это просто не выгодно. До тех пор пока они выполняют свою работу, за которую не возьмётся никто другой, на своей территории им позволено почти что всё. На то она и окраина. Граница цивилизации. Квинтэссенция жестокости каменных джунглей. Поэтому ты выбираешь наиболее освещённые маршруты, благо идти недалеко.
Придя на точку, указанную красной мигающей стрелкой в верхнем поле зрения, вы видите толпу зевак в толстых истрёпанных тулупах и с какими-то лохмотьями на ногах. Вы поднимаете оружие, и ты кричишь в респиратор, который благодаря своим динамикам усиливает твой голос.
-Дежурный патруль, отойти от тела!
Зеваки тут же срываются во все стороны, ты видишь, что Форест нажимает на курок и глаза твои в ужасе расширяются. Ты хватаешься за запястье на цевье винтовки и дёргаешь его вверх, быстро смотришь не задел ли кого этот придурок. Нет, Макколди. К счастью нет. Выстрел даже сыграл на пользу, придав убедительность твоему грозному тону. Попади Тим в кого ни будь чёрт знает, чем бы это обернулось. Скорей всего вспышкой агрессии, так как местные приняли бы их за нападавших, тем самым получив карт бланш на беспорядки и самосуд над посягателями на их земли. Их здесь более сотни, у вас же всех вместе порядка 40 выстрелов, лишь 6 из них не на короткую дистанцию. Ты не сомневаешься в своей боевой подготовки, но знаешь, жестокость улиц учит драться лучше, чем инструктора в академии. Инструктора учат по правилам. Глубоко вздохнув , ты смотришь на тело.
Тело лежит лицом вниз. Точнее тем, что осталось от лица, так как прямо посередине головы зияет кровавым месивом дыра, диаметром несколько сантиметров. Зрелище не самое приятное. К твоему рту подступает тошнота. Это не самое ужасное, что тебе приходилось видеть за свою службу, но на фоне обстоятельств и нервного напряжения подействовало впечатляюще. Ты подзываешь Маракао, дабы он занялся запечатлением и оформлением места преступления. Ты смотришь на одежду убитого и понимаешь, что одет он неподобающе местному колориту. Модный пиджак в пыли, будто его сюда тащили или он предварительно покувыркался по полу. На ногах больничные сандале с избитыми носами. Надо закурить, Макколди. Возможно это твоё дело. По крайней мере, вы первые кто прибыл к телу, не считая местный сброд.
Ты отходишь к одному из подъездов и осматриваешь полную картину. Дома, во дворе которых обнаружен труп, расположились буквой С. Высота каждого дома порядка 20-30 метров. Там, где у С прогал, проходит дорога перекрытая с другой стороны, чем-то вроде бетонного забора высотой чуть меньше трёх метров. За забором ничего не видно, вероятно какое-то поле или свалка. Ты закуриваешь мятую сигарету из припрятанной в заднем кармане пачки и смотришь сквозь сизый дым на пару фонарных столбов вдоль дороги, еле освещающие дыры в разбитом асфальте и редкую траву на полянке, в центре которой расположился покойный, так о нём будут говорить на суде, если суд конечно будет. Ты делаешь глубокую затяжку и облокачиваешься на стену у подъезда, внезапно замечая мигающую надпись OFFLINE внизу внешнего интерфейса. От удивления ты заводишься кашлем, на глазах выступают слёзы, сквозь которые ты видишь, как круглая голова на склонившемся над мёртвым телом итальянце разлетается вдребезги заливая ночную улицу кровью. Сигарета выпадает из твоих рук, в тот момент, когда ты находишь взглядом дежурившего с той стороны, откуда вы пришли, Тима.
- Форест, в переулок! - кричишь ты. Он разворачивается лицом к тебе и ты видишь, как его тело прошивает несколько выстрелов, кроша того буквально на глазах, превращая в бесформенную кровавую груду мяса.
Только после этого ты слышишь гул магнитных турбин над головой и видишь, как белый круг прожектора высвечивает проулок, у которого лежало то, что раньше было Тимом. Ты смотришь вверх из-под козырька подъезда, одновременно пытаясь нащупать ручку двери. Ты буквально не чувствуешь своих пальцев, пробегающих по железному листу дверного проёма. Над тобой нависает чёрная, двух крылая птица десантного вертолёта, на борту которой ты вскользь замечаешь эмблему в виде светлого треугольника в центре которого, выходя за границы, расположился красный круг. Ты видишь это как раз в тот момент, когда прожектор на крыле начинает движение в твою сторону, одновременно ослепляя тебя. Твоя голова пуста, Макколди. Твоего имени нет, Стив. Мир вокруг превращается в слайд шоу, в сопровождение утрированно громких звуков, лишённый лишних запахов и предметов. Что ты чувствуешь, Макколди? Вату тела и свинец в ногах. Удары сердца подобные ударам в грудь, во время спарринга. Боль и шум в голове, ледяная дверная ручка в левой руке, жжение в глазах от ослепительного света. Что ты видишь, Макколди? Чёрную тень смерти на фоне красного пятна от засвеченных глаз. Два огонька фонарных столбов. Два мёртвых теля посередине пустыря меж тремя домов. Стену, из белого кирпича, исписанную в яркое граффити и чёрную пустоту в открывающейся двери подъезда. Что ты слышишь, Макколди? Скрежет ржавых петель и вертолётный гул, женский крик в одном из окон. Топот своих бегущих ног по бетону подъездной лестнице, отражённое эхо от стен и тяжёлое дыхание, усиленное динамиками респиратора. Бьющееся стекло где-то несколькими этажами выше. Ты вскрикиваешь, от того что не знаешь куда бежать. О чём ты думаешь, Макколди? Твои мысли рваная лента. Скинь респиратор, он слишком шумит. Прячься, хоть и не знаешь куда. Беги, Стив, беги! Два варианта. Сдохнуть или жить. И ты бежишь в коридор меж подъездов и видишь краем глаза отрытую квартиру. Ты вбегаешь в неё и замечаешь, как по стене, за спиной скользнул свет фонаря. Ты слышишь: