Зона абсолютного счастья

– Вот, вот на объектах крайне важных для государства и очень опасных для нас.

– У меня самая большая опасность это то, что Квон мне ящик на ногу уронит.

– Ты и впрямь дурак или придуриваешься?

Ли достал из–под майки свой пропуск с фотографией и потряс у носа Чанга.

– Что ты хочешь этим сказать? Пропуск и все, у меня такой же, – возразил тот.

– Каждый месяц этот "особый пропуск" у нас собирают и меняют в нем маленькую пластиночку.

– И что из этого?

– От того на сколько засветилась пластинка, становится ясно сколько рентген ты за месяц получил. Поэтому здесь больше трех лет никого и не держат.

– Пусть так, но это вовсе не повод чтобы смотреть фильмы врага.

– Что плохого ты нашел в том фильме, который мы смотрели?

– Просмотр иностранных фильмов запрещен, если кто–то узнает, то нам несдобровать.

– Так если тихо смотреть, так ни кто и не узнает. По комнатам с проверками давно уже не ходили.

– А если придут, что тогда скажем?

Ли потер реденькую бородку, поправил, как бы размышляя, очки и решительно сказал:

– Если придут, то я скажу, что это мой телевизор, и я случайно повредил пломбировку.

– Не боишься?

– Меня точно не тронут. Побоятся.

– Этот ваш капитан госбезопасности побоится грузчика? Чем же ты им так страшен?

– Не я а моя мама. Она большой человек.

Оказывается мама Ли работала заведующей отделения в главном госпитале Пхеньяна. Вся партийная и правительственная элита лечилась у нее. Сам же Ли мог поступить в любой престижный институт, но так как особого желания учиться у него не было то он окончил лишь технический колледж. Отец его давно пропал. Мать для серьезного разговора вызвала своего брата, занимавшего крупный военный пост. Дядя Ли суровый и седой, спросил только одно:

– Что ты умеешь делать, племянничек?

– Ничего, – простодушно ответил Ли.

– Какая у тебя специальность по документам?

– Техник механик.

– Давай документы.

Ли с облегчением понял, что допрос окончен и отдал все бумаги. Он искренне надеялся, что процесс его трудоустройства затянется, но ошибся, дядюшка прибыл на следующий день:

– Поедешь в особый район. Отработав там, я смогу тебя, потом в министерство устроить. Это будет не так сложно.

– Ты знаешь как там опасно, – попыталась возразить мать Ли.

Она как врач знала об опасности больше других. Не так давно из особого района привезли двух техников, которые работая в лаборатории, надышались новейшего отравляющего вещества. Не смотря на большой опыт и применение современных антидотов, спасти людей не удалось. Тело техников покрылось огромными не заживающими ранами и язвами. Что это за газ и откуда он взялся, ей не сказали. Возможно из соображений секретности, а может и сами военные не знали, что за гадость у них получилась на этот раз. История темная и запутанная. Даже тела несчастных не выдали родственникам, а отправили куда–то на исследование.

– Как же лечить, если не знаешь чем они отравились? – спросила тогда у начальства мать Ли, но ответа так и не получила.

Она до сих пор вспоминала этот случай с содроганием. Как нечто исключительное. Пострадавших же от лучевого поражения из тех районов было так много, что в госпитале к этому привыкли.

– Ты знаешь, что там повышенная радиоактивность? – обратилась женщина к брату.

– Знаю. Поэтому на объекты повышенной опасности я его не посылаю. Буде ремонтировать миксеры и кофеварки для магазинов.

– Но радиоактивный фон там везде повышен.

– Ничего там за три года с ним не случится. А лучшего стартового места для карьеры я не нашел. Не на завод же ему идти?

Последний довод лучше всего убедил мать Ли, так как на заводе куда молодой специалист первоначально получил направление, с техникой безопасности мягко говоря не все было благополучно. Пострадавшие оттуда достаточно часто поступали в местные больницы, оказаться в центральном госпитале было для них слишком высокой честью.

Дядюшка считал, что мать сильно балует Ли и был прав. Даже по сравнению с детьми других начальников, парнишка был не приспособлен к жизни. Холодильник всегда полон продуктами, свет в их доме не выключался практически никогда. Даже лифт работал. Работающий лифт в то время когда большая часть домов отключалась от света по многу часов, это была настоящая редкость и показатель статусности дома. Большинство друзей Ли в работающий лифт не верили, до тех пор пока не попадали к нему в гости. Мать Ли была тем врачом, который лечил самого вождя и ей за это многое было позволено.

В магазины где за валюту продавали товары иностранцам Ли ходил с заднего хода и шел прямо к заведующей. Разговор у них проходил примерно так:

– Здравствуйте. Мама вам на счет меня звонила?

– Да молодой человек, звонила. Вашего размера есть синие и черные брюки. Какие вам подходят?

– Синие.

Заведующая звонила и со склада приносили брюки. Ли шел, мерил и говорил:

– Я их беру. Но денег у меня с собой нет.

– Ничего страшного. Твоя мама, когда сможет, зайдет и заплатит.

Для Чанга этот рассказ был откровением. Сам он для того чтобы получить стандартные брюки из негнущейся синтетической ткани, выстаивал многочасовую очередь. Для него очереди были частью жизни, неприятной, крайне унизительной, но необходимой. Очереди за пайком, за справкой, в поликлинику, в военкомат. Как и когда занимать очередь это для него, как и было целой наукой, без которой прожить было невозможно. Ли же давалось все легко. Но эта легкость обернулась ему обратной стороной.

Приехав в ТБП он сразу был зачислен ремонтником. Но что–нибудь починить ему ни как не удавалось. Отсутствие запчастей, инструмента, а главное полное нежелание работать, делали пребывание его на этой должности фикцией.

– Неужели ничего так и не удалось починить? – спросил Чанг.

– Один раз получилось.

– Как?

– Приехал я в магазин. Там на улице стоял компрессор. Мотор крутится, а холода нет. Вот сижу я и думаю: "что же ты собака не даешь холод". Смотрю на вращающийся мотор и вижу, что приводной ремень к компрессору слетел и на земле лежит. Отдел ремень все и заработало. Я тогда два дня гордый ходил.

– А потом?

– Потом начал прятаться. Когда машина за мной приходила, шел в парк за "Шалфеем", ложился среди кустов и курил.

– Сколько прятаться удавалось?

– Два месяца, начальник это терпел, а потом его засыпали жалобами и он предложил мне перейти в грузчики. Сказал, что я буду в основном этот магазин обслуживать, а там работы немного. Ну, я и согласился.

– Не жалеешь?

– Нет. Только матери я, когда звоню то говорю что по–прежнему ремонтом занимаюсь. А начальник сказал, что в документах все будет нормально. Запишут, что я очень успешно здесь ремонтом занимался. Вместо меня взяли на работу Парк Тэ Янга. Он хорошо справляется. Нужно и тебе к нему в мастерскую зайти, поучиться. Он хороший парень

– Схожу.

– Будем телевизор смотреть? Тут до китайской границы недалеко и для корейцев проживающих там крутят забавные сериалы.

– Раз ты будешь за телевизор отвечать, то сам и смотри.

– Не волнуйся, все будет нормально – обрадовался Ли.

На самом же деле все получится плохо, но об этом они пока не знали.

***

Мы с тобой одной крови

Чуть выдалась побольше свободного времени и Чанг пошел в мастерскую при ТБП. Это было отдельное помещение в "Шалфее" на первом этаже.

– Знаю, о тебе, – сказал, здороваясь с Чангом, мастер по ремонту Парк Тэ Янг.

Это был мужчина немного старше Чанга с простым открытым лицом.

– Рад знакомству, – сказал Чанг, рассматривая мастерскую.

В общем–то, мастерской, это помещение назвать можно было с большой натяжкой. Несколько столов, на которых стояли полуразобранные кофеварки, миксеры, магнитофоны и другая техника. В углу стояла небольшая холодильная витрина тоже со следами ремонта. Оборудования для ремонта практически не было, разве что в углу стояли баллоны с кислородом и пропаном. На полу рядом лежала газовая горелка.