Страница 5 из 21
Нет, я и раньше не страдал тягой к накоплению вещей, а уж после знакомства с неправильным монахом и вовсе стал относиться к шмоткам равнодушно, но когда ты живешь на одном месте и имеешь возможность покупать все, что душа пожелает, то ты невольно обрастаешь предметами... вроде бы и это нужно, и вон то еще, а как обойтись без вон той штучки?..
- Не хочешь выкидывать - раздари, - пожал он плечами.
- Но... но...
- Подумай о том, что тебе на самом деле нужно, - продолжил брат Пон весело. - Вспомни, насколько легко и приятно существовать, не имея ничего, кроме одежды и сумки для подношений!
"Ну да, в вате или стойбище диких аскетов" - хотелось сказать мне, но я смолчал.
Вот, например, подарок от брата - монгольская маска, оскаленный синекожий демон... Или картина с видом Толедо, напоминание о давнем, еще прошлого века, путешествии в Европу...
Разве можно избавиться от них просто так?
- Не стой столбом, а то я сам все сделаю, - и брат Пон, распахнув дверцы шкафа с одеждой, принялся выгружать шмотки прямо на пол.
Я протестующе вскинул руки, издал судорожный писк, но сказать ничего не успел. Внутри меня нечто переместилось, словно желудок поменялся местами с печенью, и я ощутил, как отступает беспокойство, рассеивается тревога, исчезает страх.
Сгинула эгоистическая фиксация, сосредоточенность на интересах того фальшивого скопления ощущений, которое мы обычно именуем собой, я вошел в "состояние Пустоты". Мягкий щекочущий покой заполнил меня до горлышка, я перестал соотносить каждое действие с собственной личностью, с пользой и вредом для нее.
И отправился на кухню, туда, где хранились пакеты для мусора.
Путешествие в Толедо я помню и так, а брат наверняка давно забыл, что подарил мне эту маску, да и вероятность того что он приедет в Таиланд и проверит ее наличие, близка к нулю...
Я не особенно задумывался, что именно делаю, складывая в мешки одежду, посуду, безделушки, вовсе неведомо как попавшее ко мне барахло вроде порванных ласт, старого пляжного покрывала с прожженной дырой в центре или набора полиролей для мебели.
- Отлично, только не останавливайся, - приговаривал брат Пон, помогая мне. - Замечательно... Кому-то приходится заниматься такими вот вещами, чтобы добиться свободы, а кому-то достаточно посетить Лумпини, место рождения Просветленного, Бодх-Гаю, где он обрел просветление, Сарнатх, отмеченный тем, что там пришло в движение Колесо Дхармы, и Кушинагар, место его ухода в окончательную нирвану, расставания с миром иллюзий.
В другой ситуации я обязательно начал бы задавать вопросы по поводу этих географических пунктов, но в этот момент небосвод моего сознания не омрачила даже крошечная тучка интереса.
Зато когда принялся выносить мешки и отвозить их на лифте вниз, к мусорным бакам, невольно вспомнил наше с братом Поном бегство из деревни мон в Лаосе. Тогда я точно в таком же состоянии Пустоты, достигнутом, правда, куда с большим трудом, сумел незамеченным выскользнуть из охраняемой хижины.
Сейчас же обитатели нашего кондо, обычно любопытные и охочие до того, чтобы совать нос в проблемы соседей, не обращали на меня внимания, хотя занимался я не самым обычным делом. Встретившиеся в коридоре или внизу, на стоянке проходили мимо, ехавшие вместе в лифте смотрели в сторону, будто меня рядом не было.
Монах не ошибался, утверждая, что люди реагируют на грохот мусора, который мы обычно носим внутри.
К тому времени, когда побагровевшее и раздувшееся солнце повисло над морем и заглянуло в окна апартаментов, я вынес из них практически все, что мог считать своим. Оставшиеся вещи сложил в рюкзак: ноутбук, пара смен белья, зубная паста со щеткой и бритва, ну и папка с документами.
В этот момент я ощущал невероятную легкость, готовность воспарить над полом, но и одновременно и слабую печаль, словно расстался с дорогим сердцу предметом, оставить у себя который не позволяют обстоятельства.
Осматривая комнату в последний раз - не забыл ли чего - обнаружил на телевизоре алый цветок бутеи.
- Брат Пон, - сказал я, вертя его в руках. - Зачем вы дали это мне позавчера?
- Ну как зачем? - монах усмехнулся. - Как напоминание о том, что мир текуч. Изменчивая реальность всецело определяется нашим сознанием и выглядит стабильной только потому, что мы ее таковой делаем. Неужели ты запамятовал, как сорвал это с ветки?
Когда мы вышли в коридор и я запер дверь на ключ, из соседних апартаментов вывалились приятели-немцы, типичные европейские богатые пенсионеры, каких в Паттайе не меньше, чем мух на помойке.
Один из них жил тут, другой регулярно приходил к нему в гости, выпить пива, посмотреть футбол.
- Аааа! - завопил один, увидев меня. - Май френд! Халло! Халло!
Но в следующий момент в голубых глазах возникла неуверенность, и их хозяин принялся чесать в затылке. Второй пенсионер буркнул что-то по-немецки, и они затопали в сторону лифта, обмениваясь репликами.
- Ну вот, ты почти уже перестал существовать, - сказал брат Пон. - Это здорово.
Мы спустились на первый этаж, где я отдал ключи менеджеру.
- От машины тоже нужно избавиться? - поинтересовался я, когда мы подошли к моему "Ниссану".
Продать автомобиль можно, но сделать это быстро, за день-два не выйдет, поскольку зарегистрирован он не на меня лично, а на мою фирму.
- Нет, она нам пригодится, - брат Пон нежно похлопал автомобиль по капоту. - Забирайся, поехали, мне как раз нужно навестить друзей...
Не задавая вопросов, я уселся за руль.
Отсалютовал выпустивший нас со стоянки охранник, мы покрутились по переулкам Пратамнака и направились в сторону центра: я поворачивал туда, куда мне говорили, перестраивался когда надо и не волновался по поводу того, куда мы направляемся и где я буду ночевать.
В крайнем случае можно устроиться и в автомобиле: не очень удобно, но терпимо.
Из состояния мертвенного спокойствия я вышел, когда осознал, что мы запарковались на Третьей улице и шагаем в сторону Сои Бокао, длинного извилистого переулка, сплошь утыканного гоу-гоу барами, массажными салонами откровенно бордельного свойства и мелкими гостиницами, где можно без проблем снять на ночь комнату с кроватью размера кинг-сайз.
Едва приехав в Таиланд, я пару раз отрывался тут по полной, ну и потом водил на "экскурсию" приехавших в гости приятелей.
- Здесь живут ваши друзья? - спросил я, ощутив легкий укол недоумения.
Брат Пон и Сои Бокао - эти два явления просто не могут стоять рядом!
- Не только живут, но и работают! - ответил монах, ничем не напоминавший в этот момент служителя Будды.
К этому времени начало темнеть, загорелись вывески баров и гостиниц, на обочинах появились ярко размалеванные девицы на высоких каблуках и коротких платьях - частью настоящие женщины, частью трансвеститы-катои.
- Вот мы и пришли! - радостно заявил брат Пон. - Заходи, не бойся!
В "Розовой кошечке", рядом с которой мы остановились, я не бывал никогда, но выглядела она как типичный паттайский бар - широкая стойка, где можно танцевать, стеллаж с батареей бутылок, длинные высокие столы и табуреты при них, тусклое красноватое освещение, зеркала во всю заднюю стену.
И "девушки", а на самом деле юноши - на высоченных каблуках, в лохматых париках под рок-звезд семидесятых, в коротеньких платьицах, с выпирающими силиконовыми грудями и гладко выбритыми ногами.
- Сюда? - промямлил я.
- Ага, - подтвердил монах и, затараторив по-тайски, шагнул внутрь "Розовой кошечки".
Барменша, могучая, покрытая татуировками дама средних лет в жилетке и черном берете, лучезарно заухмылялась, а катои, радостно щебеча вполне по-женски, ринулись к брату Пону, точно дочери к вернувшемуся из командировки отцу.
Ноги у меня ослабели, накатило острое желание ущипнуть себя, да посильнее.
- Это мой друг! - заявил монах по-английски. - Он робок и стеснителен!