Восход Левиафана

Вот тебе простой пример. В XII веке Альберт Великий сотворил мантикору. Выдающийся генетик и селекционер, но сейчас речь не о нем. Альберт ужаснулся, когда взглянул на дело рук своих. Он утопил бедную тварь в азотной кислоте, не хотел верить в то, что ему удалось создать идеальную машину смерти. А потом, налакавшись в хламину монастырского кагора, Альберт пустил в пляс свой язык и поведал братьям о чудище, которое породил. И уже было не важно, сколько человек поверило его словам. Как говорится, пошло-поехало! Теперь мантикоры живут в Лимбе, успешно размножаются, у них даже есть подобие общества, весьма примитивного конечно, но тем не менее.

- Так же было с Астерием? - Карн уловил ниточку и пытался двигаться вдоль нее, чтобы добраться до клубка. Салфетка тем временем стремительно темнела, наливаясь чернилами, но в переплетении на первый взгляд абсолютно хаотичных линий начал просматриваться какой-то смысл, еще не рисунок, но на явный намек на него.

- Да, - кивнул Эрра, откинулся на спинку стула и налил себе еще виски.

- А призраки?

- Эти застряли. Банальный вопрос, на который благодаря Касперу ответ знает даже ребенок.

- Все так просто? - Карн достал еще одну сигарету, вновь подкурив от зажигалки Эрры. Он уже позабыл о том, насколько безумной может выглядеть их беседа со стороны.

- Не все, - впервые за их разговор Эрра позволил себе подобие улыбки. - Скажем так, кто во что горазд.

- Не понял?

- Некоторые из тех существ, что населяют Лимб, такие же «чертежи», каким был их мир. Но в отличие от Лимба они не развивались, не стали частью реальности. То есть в Лимбе они есть, а в Ра их нет и никогда не было. Такие почти всегда безопасны, они там с переменным успехом даже пробуют строить свои цивилизации. Но большая часть обитателей Лимба - это детища рода людского. Злоба, ненависть, похоть - вся эта грязь эонами копилась в «зазеркалье», а потом начала обретать форму. Сама по себе. Если тебе так будет проще, это зримые воплощения людских пороков, а точнее - страстей, негативных эмоций. Эти мрази от своих создателей унаследовали все самое лучшее. Они злобные, беспощадные и порой - смертельно опасные. Взять хотя бы гарпий.

Карн чувствовал отклик. В каждом слове древнего бога, в каждом его движении. И действительно, многие моменты, которые упоминались в этой странной беседе, не были для него откровением. Что-то он читал, что-то видел во снах, которые были подобны грезам, и в грезах, которые больше напоминали сны. Он знал это, но не был в этом уверен. Теперь картина обрела целостность. Как же я ждал этого момента, вдруг понял Карн. Момента, когда придет «добрый волшебник» (пусть на деле он оказался богом разрушения) и скажет: да, парень, все так и есть, ты не сумасшедший, а мир на самом деле куда сложнее, чем кажется!

- А сфинксы? - он почему-то подумал, что это важно. Если откровенно мерзких, вызывающих отвращение гарпий он вполне мог представить порождениями человеческой злобы, то сфинксы казались ему созданиями иного порядка.

- Правильный вопрос, парень, - Эрра вроде бы вздохнул. Задумался на секунду и налил себе еще виски. - Есть в Лимбе и те, кому там быть не следует. Некоторые, в частности - сфинксы, это своеобразные миротворцы. Это ребята из Дуата, которые ввиду своей исключительной и непостижимой (как минимум для меня) природы чувствуют непреодолимую тягу к тому, чтобы даже самую распоследнюю блядь делать лучше, чем она есть. Это идеалисты высших сфер. Когда-то они трудились здесь, в твоем мире, потом перекочевали в Лимб. И они, сфинксы, не единственные. Хотя мне их честно жаль, потому что они, по сути, воюют за мир. А воевать за мир, это, уж прости, как трахаться за девственность.

- Но есть ведь кто-то еще, - Карн смутно ощущал, что это не вся правда. Он будто силился что-то вспомнить, но никак не мог. Взглянул на заштрихованную салфетку. На ней было изображено дерево с мощными корнями и раскидистой кроной. Только корни были белые, а крона - черная. Эрра тоже посмотрел на рисунок и одобрительно (так показалось Карну) кивнул. - В Лимбе есть и другие существа, не рожденные там и не пришедшие туда самостоятельно?

- Ты пробуждаешься быстрее, чем я думал, - произнес Эрра почти с гордостью. - Этого следовало ожидать. Знание не приходит и не уходит. Оно просто есть. Нужно лишь найти к нему дорогу. И ты находишь. Это похоже на цепную реакцию - тебе подсказали одно, до другого ты уже додумался сам. Если б не блоки... впрочем, сейчас не об этом. Ты прав, есть в Лимбе и те, кто не был там рожден, кто оказался в этом жестоком мире не по своей воле и уже не может покинуть это место. Для таких Лимб - тюрьма, вернее - бессрочная ссылка.

- Тот, кто напал на меня утром - из таких? - Карн уже знал ответ, но ему нужно было подтверждение. Мир в его сознании начал свое возрождение, восставая из осколков былого, подобно легендарному Фениксу. Кажется, он всю свою жизнь ждал этого разговора.

- Да, - Эрра и бровью не повел, хотя откровенно удивлялся, как быстро парень все понял. - Это Охотник. Кем он был раньше, я не смогу сказать. Не удивляйся, боги тоже знают далеко не все об этой Вселенной. Подозреваю и Архитектор не в полной мере понимал, что сотворил. Важно то, что эта тварь не сама по себе. Насколько я понял, она выполняет задания по ликвидации людей, которые мешают. Кому? Вопрос на миллион. Какая выгода самому Охотнику? Скорее всего, у него контракт. Он поклялся кому-то в верности в обмен на силу. О его мотивах лучше спросить у него самого.

- Но почему так сложно? - Карн задал этот вопрос не своему собеседнику, а скорее самому себе. Хотел подумать, разобраться. - Если кому-то мешает простой смертный, почему бы не нанять смертного же убийцу. Обычного, хах, трехмерного киллера. Такого же человека!

- Здесь много нюансов, - Эрра внимательно посмотрел на своего собеседника. Вид у него был такой, будто весь предыдущий диалог ничего не стоил, и лишь теперь он будет говорить что-то действительно важное. - Во-первых, несмотря на то, что Лимб и Ра тесно связаны, осуществить взаимодействие между ними не так просто. Например, большинство людей вообще на это не способны. Более того, не каждый бог может это делать. Во-вторых, если сущность погибает в Лимбе, от нее здесь не остается никаких следов. То есть вообще никаких, ее невозможно отследить, даже на тонких планах. В-третьих, сущность, погибшая в Лимбе, остается там. Она не перерождается, не уходит сначала в Дуат, а потом, возможно, обратно в Ра, короче - уже никому ничего не может рассказать. И, наконец, в-четвертых, - Эрра сощурил веки, превратив их в тонкие бездонные щели, и в глубине этих щелей тут же заплясали кровавые огоньки. Карн не сумел уловить смысла этой метаморфозы. - Некоторых очень сложно убить в трехмерном мире. Некоторые здесь почти неуязвимы. А в Лимбе все равны, там не действуют никакие обереги, врожденные или приобретенные. Как раз наоборот - могут даже накладываться ограничения. Но это уже очень сильное колдовство.

- Твой тон подразумевает, что со мной связан именно четвертый пункт, - сердце у Карна готово было пробить грудную клетку и вывалиться на стол смачной закуской к вискарю. Древний бог оценил бы метафору, нет сомнений. - Но что это значит?

- А то, что ты, мать твою, особенный! Дивергент, епт! - на соседний стул с грохотом упало тело. Карн аж подскочил от неожиданности. Его новый собеседник был одет в потасканные джинсы и белую майку с каким-то невразумительным рисунком. Иссиня-черные с проседью волосы были завязаны в короткий хвост на затылке, в левом ухе красовались две огромные серьги и еще одна - в правом. На вид ему было лет тридцать, не больше. Развитая грудная клетка, бугры бицепсов и жгуты вен, перетянувших предплечья, говорили о том, что мужик знаком с тренажерным залом не понаслышке. При этом что-то делало его неуловимо похожим на Эрру. Карн не сразу, но понял, что именно. Глаза. Тот же глубокий, пронизывающий взгляд, но отблеск радужки не карминовый, а лазурный.

- Рокеронтис, я же просил! - Эрра бросил на мужчину взгляд, полный жестокого упрека, его желваки напряглись, а глаза полыхнули праведным гневом. - Ты ведь понимаешь, такие знания нужно давать постепенно. Или ты хочешь, чтобы у него крыша поехала?!