Страница 3 из 24
– Так, так, угадала! – Терсит не скрывал счастливой улыбки. – И ты сейчас же поедешь назад, в город, чтобы сообщить обо всем царице, и чтобы за нашими гостями прислали хотя бы пяток колесниц (больше-то у нас пока не наберется!), а остальным лошадей привели, что ли… Не пешком же им тащиться через равнину!
Глава 2
Второй корабль подошел к берегу меньше, чем через час. За это время гребцы и воины с первого корабля успели выгрузить на пристань несколько тюков льняной пряжи и десятка два бочек с редкими египетскими винами – подарки фараона.
– Другое судно нагружено более дорогими вещами, – пояснил Сети Терситу, который в это время сидел с ним в тени маяка, на сложенных у причала досках, и вместе со своим гостем угощался апельсинами. – Великий Дом послал вам в подарок железное и бронзовое оружие лучшей работы, сотню египетских луков – они очень ценятся… Однако смотри: из города мчится колесница. Пока что одна. А за ней кто? Какие-то всадники…
– Всадницы! – уточнил Терсит. – Это амазонки Улиссы, они тут несут охрану с тех самых пор как город начали восстанавливать. Ой, что это? Ба-а! Да ведь это же сама царица катит сюда!
Говоря это, он вскочил, рассыпав с подола своего хитона апельсиновую кожуру. Колесница в это время уже свернула на причал и неслась по нему, не сбавляя скорости. Конями правила, стоя во весь рост, женщина в темно-красном платье, ее белое головное покрывало развевалось по ветру.
– Это царица Гекуба?! – ахнул Сети, в свою очередь, вставая. – Но Гектор говорил, что ей сейчас под шестьдесят… Не может быть!
– У нас все не так, как может быть, но так уж вот получилось! – отозвался Терсит. – Царице пятьдесят восемь, что ли, только про нее этого не скажешь. А по натуре она почище амазонок…
Гекуба круто натянула поводья и соскочила с колесницы. Да, назвать ее старухой ни у кого не повернулся бы язык, особенно сейчас. Ее лицо, по-прежнему красивое, горело румянцем, глаза блестели, она дышала бурно и часто.
– Где? – крикнула она молодым звонким голосом. – Терсит, где эти люди?! Где письмо от моих сыновей?!
Сети выступил вперед и низко склонился перед троянской царицей, испытывая в душе настоящее изумленное восхищение.
– Я посол фараона Рамзеса Третьего, о великая правительница могучей Трои! И вот письмо, о котором я говорил.
Гекуба выхватила свиток из рук египтянина и развернула, даже не пытаясь унять дрожь в пальцах.
– Да! – прошептала она, и краска вдруг сошла с ее лица. – Это рука Гектора… Он жив. Они живы! Мои мальчики!
Царица пыталась и не могла читать: слезы хлынули из ее глаз и текли, и текли, застилая все. Темные строки на желтом папирусе расплывались, сливаясь в непонятный узор.
– Терсит, прочитай! Я ничего не вижу… – и она нетерпеливым движением протянула свиток спартанцу.
– Ну вот, на тебе… – смутился тот. – Да я читать едва-едва научился, моя великая госпожа! А если что-то пойму не так?
В это время второй египетский корабль коснулся причала. С его борта послышался звонкий голос:
– Царица! Царица Гекуба!
Женщина подняла глаза, ахнула, пошатнулась. На берег спрыгнула и кинулась к ней тонкая легкая девичья фигурка. Девушка была в короткой белой тунике, бронзовые волосы, заплетенные в косу, колотили ее по спине. За нею соскочил с корабля и побежал вдогонку красивый загорелый мальчик, на вид лет шести, крепкий, стройный, с густым облаком черных вьющихся волос.
– Не может быть! – прошептала царица, протягивая к ним руки. – Не… может быть! Андромаха? Астианакс?!
– Нет, нет! – бегущая остановилась в десятке шагов и тоже протянула руки к царице. – Ты не узнаешь меня, да? Я не Андромаха… И это не Астианакс. Я – Авлона, помнишь, царица? А это – Патрокл – сын Ахилла и Пентесилеи. Ему четыре года.
– Здравствуй, бабушка! – сказал мальчик, догоняя юную амазонку и хватаясь за ее руку. – Лона, да? Это и есть моя бабушка, царица Трои, папина мама?
– Мы шли через Черную землю, через горы и через земли позади этих гор почти два года. Но быстрее пройти нельзя. Фараон Рамзес это знал, потому что некоторым людям когда-то удавалось проделать такой путь. Немногим за все известные времена… Можно было примерно догадаться и о том, в каком месте мы выйдем к берегам Великой дуги, если только вообще выйдем. Но Сети и все наши друзья в Египте верили, что великие герои Гектор, Ахилл, царица Пентесилея не могут погибнуть. Они знали, что мы обязательно дойдем. И Рамзес послал свои корабли через Ворота Туманов[3], чтобы обогнуть Великую дугу и найти нас на побережье. Нам ведь нужно было построить свой корабль, чтобы на нем плыть домой. Корабли шли вдоль берегов, пока плывущие на них не заметили в одной из бухточек остов нашего корабля. Так нам и не пришлось его достроить! Сети, которого фараон послал искать нас, рассказал, для чего это понадобилось Великому Дому. Сети, да? Я правильно сказала: «Великий Дом»?
– Правильно, – кивнул египтянин.
– Продолжай, Авлона! – нетерпеливо воскликнула Гекуба. – Продолжай!
Они находились в одном из залов знаменитого дворца царя Приама. Его лишь совсем недавно вновь заселили – жилыми были пока что всего несколько комнат и залов центральной части. Сильно пострадавший от пожара, великолепный дворец восстанавливался довольно быстро, однако в городе хватало и других дел – строились и возрождались улицы ремесленников, отстраивались мастерские, а потому Гекуба приказала оставить на работах во дворце лишь два десятка каменщиков, нескольких плотников и резчиков. Все остальные трудились в Верхнем городе, либо на восстановлении храмов.
– Гектор будет недоволен, если увидит, что мы восстановили его дом, а весь город по-старому в руинах! – говорила царица, неизменно подчеркивая, что, сколько бы ни прошло времени, в возвращении царя Трои нет и не может быть сомнений.
Зал был обставлен просто: новенькие кедровые кресла и скамьи, добротной, тонкой работы, украшенные резьбой, покрытые шкурами волков и пантер (амазонки Улиссы отвадили обнаглевшее зверье от города, объявив ему настоящую войну), пара высоких светильников, стол, также сработанный из кедра, высокий ларь, старый, видимо, чудом уцелевший некогда среди развалин, инкрустированный слоновой костью и перламутром, со стоявшей на нем алебастровой вазой, полной роз.
На столе красовались дичь, вино, мед, лепешки и вишни – они едва начали созревать.
Рассказ юной Авлоны слушали все, кто уцелел из семьи Приама, и все, кто в последние годы были к ней приближен. Сама Гекуба и могучий Деифоб, только что вернувшийся из верхнего города, где восстанавливали храм Гефеста. Деифобу исполнилось двадцать восемь лет, он вступал в пору расцвета, но оставался так же простодушен и на вид очень прост. Будучи соправителем Гекубы (так определил, уезжая, Гектор), молодой богатырь даже не помышлял когда-нибудь стать царем Трои – он искренне и безоглядно любил старших братьев и не желал ни слушать, ни думать об их гибели.
Троил, младший из Приамидов, напротив, очень сильно изменился. Дело было не в том, что в двадцать один год он выглядел уже почти зрелым мужчиной, утратив свою мальчишескую легкость. Исчезли куда-то его живая беспечность и непоседливость, его постоянно веселое настроение. Он сидел возле окна с кубком не вина, а подслащенной медом воды и слушал Авлону, задумчиво наклонив голову. Коротко остриженные волосы и темно-синяя туника без украшений говорили сами за себя…
Бесстрашный Антенор, назначенный начальником городской стражи, недавно женился, сосватав дочку искусного ремесленника. О неравенстве такого брака (храбрый воин был все же родственником царя!) прежде говорили бы многие, но сейчас стало не до того. К тому же выбор Антенора оказался совсем не случаен – скромная нежная Мирна давно была его возлюбленной. По воле судьбы в ночь падения Трои она вместе с родителями сумела спастись из горящего города и спустя месяц, скрываясь в небольшом пастушьем селении, родила Антенору первенца. Встретились они через год, и отважный воин без раздумий привел в свой разоренный дом молодую жену и сына, позабыв все прежние увлечения и многие из своих любовных «подвигов».
3
Воротами Туманов древние народы моря и египтяне называли Гибралтарский пролив.