Страница 6 из 10
Политика и стратегия англо-французских союзников была в эти месяцы поистине «даром небесным» для гитлеровской Германии.
Вопреки хвастливым и шантажистским заявлениям фашистских главарей, будто Германия полностью готова к войне, дело обстояло совсем не так. Фашистские «четырехлетки» не оправдали возлагаемых на них германскими милитаристами надежд. Попытка добиться так называемой автаркии, т. е. полной независимости германской экономики от ввоза и обеспечения ее собственным сырьем, потерпела решительную неудачу. Известный советский экономист И. М. Файнгар в своем исследовании о развитии германского монополистического капитала приводит весьма красноречивые данные о нехватке в Германии важнейших элементов стратегического сырья. К началу войны Германия была обеспечена собственным сырьем по черным металлам на 50 %, по цветным металлам— около 20 %, искусственным горючим и сырой нефтью на 30–40 %, по текстильному сырью на 15–20 %[18]. Из 30 видов важнейших стратегических материалов имелось только семь. Ощущалась острая нехватка никеля, олова, вольфрама, молибдена, хрома, бериллия, платины, бокситов и др.[19]
Немецкая экономика и в начале войны находилась в тесной зависимости от ввоза сырья и продовольствия: в целом ввозилась треть необходимого сырья. Особенно острой была зависимость по олову – 90 %, по каучуку – свыше 85 %, по текстильному сырью – около 70 %, по меди – 70 %, по бокситам – 99 %, по минеральным маслам— 65 %[20]. Между тем состояние сырьевых ресурсов лимитировало уровень военного производства и, следовательно, оказывало серьезное влияние на военно-политические планы и расчеты. Ограниченность запасов сырья и зависимость от его ввоза с острой необходимостью выдвигали вопрос о сроках войны и о методах ее ведения.
До конца 1940 г. уровень производства Германии не только не возрастал, а снижался. Стоимость военной продукции в общей стоимости производства составляла в 1939 г. всего 8 %[21]. Доля военной продукции в валовой продукции германской промышленности в 1940 г. составляла менее 15 %[22].
В мае 1940 г., т. е. в месяц начала наступления на Западе, было произведено немногим более 40 танков. Недостаточным было и производство самолетов[23].
Производство вооружения отставало от роста сухопутной армии. Между началом войны и наступлением на Западном фронте было сформировано 50 новых дивизий, для вооружения которых командование вермахтом было вынуждено частично использовать трофейное чехословацкое и польское вооружение. Не хватало танков, автомашин. Остро обстояло дело с производством боеприпасов. Лишь благодаря кратковременности военных действий в Польше и сравнительно умеренному применению артиллерии во время наступления на Западном фронте, производство боеприпасов на этом этапе смогло удовлетворить потребности армии. «Положение в этой области было неудовлетворительным», – отмечает германский военный историк[24].
Другая серьезная проблема, с которой пришлось столкнуться Германии в первые месяцы войны, заключалась в нехватке квалифицированных рабочих для военной промышленности. Мобилизация оторвала от станков значительное число рабочих остродефицитных специальностей. Несмотря на последовавшее в середине сентября 1939 г. распоряжение о демобилизации из армии и возвращении на предприятия рабочих этой категории, к концу 1939 г. вернулась только четвертая часть от затребованного количества мобилизованных в вооруженные силы рабочих. Только в ноябре 1939 г. началось перераспределение рабочей силы с целью удовлетворения потребностей военной промышленности. Позднее, в 1940 г., было издано распоряжение о консервации около 100 тыс. мелких и средних предприятий, что должно было увеличить прирост рабочей силы на 1 млн[25].
«Положение с рабочей силой на всем протяжении войны было неудовлетворительным, как в количественном, так и в качественном отношении», – свидетельствует немецкий экономист Ганс Керль[26].
Серьезные затруднения создались в начале войны и с транспортом. Не хватало подвижного состава, что привело в зиму 1939–1940 г. к перебоям в снабжении угля и к топливному кризису[27].
Таковы были основные уязвимые места германской военной экономики. Для того чтобы улучшить положение, гитлеровцам требовалось время, и они его, к своему собственному удивлению, получили. Англо-французские союзники могли использовать эти обстоятельства, о которых они были осведомлены, с большой пользой для ведения войны. Для этого требовалось вести активные боевые операции против гитлеровской Германии, которые в те месяцы усилили бы влияние отрицательных факторов в германской военной экономике и довели бы ее до предела напряжения. Бездействие союзников спасло германскую военную экономику от краха в зиму 1939/40 года. Победа в Польше укрепила мнение гитлеровцев, что, несмотря на имеющиеся затруднения, германская экономика в состоянии обеспечить ведение войны на Западе, которая должна была быть, по их замыслам, подобно польской кампании, молниеносной. Последовавшая затем победа Германии на Западе резко улучшила положение германской экономики и значительно усилила военно-промышленный потенциал гитлеровской Германии.
Политика и стратегия Англии и Франции способствовали укреплению фашистского режима в Германии и тем самым благоприятствовали осуществлению агрессивных и человеконенавистнических планов нацистов. В бездействии союзников германская буржуазия видела подтверждение правильности политических расчетов Гитлера. За исключением некоторых отдельных своих представителей, германская буржуазия после начала войны и особенно после победы в Польше оказывала еще более решительную поддержку гитлеровскому режиму. Германские монополии, обогатившиеся в результате захвата Австрии, Чехословакии, Польши, вместе с Гитлером мечтали о господстве над всей Европой, а затем и над другими частями света, и составляли планы полного устранения своих империалистических конкурентов, магнатов промышленности и финансов Англии, Франции и, в конечном счете, и США. Поддерживали Гитлера и юнкеры – немецкие помещики, мечтавшие о создании необъятных плантаций на востоке Европы, обслуживаемых самым дешевым в мире рабским трудом побежденных народов. Наконец, планы Гитлера разделял, поддерживал, развивал и выполнял германский офицерский корпус во главе с генеральным штабом, который превратился в одну из главных опор фашистской империи. Никакие ухищрения бывших гитлеровских генералов не могут снять с них ответственность за те кровавые преступления, которые они совершили вместе со своим «фюрером». Маньякальные планы Гитлера об установлении господства Германии над Европой, а затем и над всем миром, и связанные с этими преступными замыслами войны, отвечали планам, желаниям и инстинктам германского генералитета. Власть, слава, добыча, чувство безнаказанности опьяняли их и делали ревностными сообщниками и исполнителями преступных планов Гитлера.
Их преступления были сурово осуждены Международным военным трибуналом в Нюрнберге. «Они были ответственны в большой степени за несчастья и страдания, которые обрушились на миллионы мужчин, женщин и детей… Без их военного руководства агрессивные стремления Гитлера были бы отвлеченными и бесплодными…
Многие из этих людей… когда это в интересах их защиты, заявляют, что они должны были повиноваться. Когда они сталкиваются с ужасными гитлеровскими преступлениями, которые, как это установлено, были общеизвестны для них, они заявляют, что не повиновались. Истина состоит в том, что они активно участвовали в совершении всех этих преступлений или были безмолвными и покорными свидетелями совершавшихся преступлений в более широких и более потрясающих масштабах, чем мир когда-либо имел несчастье знать»[28].
18
См.: Файнгар И. М. Очерк развития германского монополистического капитала. М., 1958. С. 256.
19
См.: там же. С. 248.
20
См.: Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933–1945. T. II. С. 29.
21
См.: Файнгар И. М. Цит. соч. С. 280.
22
См.: Керль Ганс. Военная экономика и военная промышленность. «Итоги второй мировой войны». М., 1957. С. 364.
23
См.: там же. С. 364.
24
См.: Мюллер-Гиллебранд Б. Цит. соч. С. 67.
25
См.: Файнгар И. М. Цит. соч. С. 285.
26
Ганс Керль. Цит. соч. С. 364.
27
См.: Б. Мюллер-Гиллебранд. Цит. соч. С. 72–73.
28
Нюрнбергский процесс. Сборник материалов, т. 2. М., 1951. С. 505–506.