Огненный лис

— Да ладно, чего уж оправдываться! — Хмыкнула Даша, встала и, накинув на плечи цветастый халатик, подошла к зеркалу:

— Если бы сама не захотела — ничего бы не было. Думаешь, я такое бревно бесчувственное, что меня можно так… во сне?

— Нет-нет! Почему же? Ты очень чувственная!

— Прекрати, — оборвала его девушка. — Несешь пошлятину какую-то.

Виктор как-то сразу весь обмяк и поплелся в ванную. Плеснул в лицо холодной водой, пофыркал и наскоро, небрежно одевшись застыл в прихожей, словно статуя.

— Может, позавтракаешь, прежде чем уйти? — Даша приблизилась к Рогову и с улыбкой обняла за шею.

Только теперь Виктор заметил, что хозяйка почти на голову выше его. Он смутился, попробовал отстраниться, но она уже навалилась на мужские плечи.

Рогов чуть потрепыхался — и кивнул:

— Конечно… я бы, конечно, сьел… Только чай!

— Что с тобой? — Откинулась Даша. — Вчера ты был смелее.

Вместо ответа гость приподнялся на цыпочки и сочно поцеловал её в мягкие, влажные губы. Тело девушки отозвалось дрожью, веки прикрылись в истоме… Даша застонала.

Рогов обхватил её за талию, крепко прижал к себе, приподнял и поволок обратно в спальню.

— Ага… ага! — Хозяйка то шептала, то покусывала его ухо. — Узнаю… Узнаю бандюгу вчерашнего…

Ноги их путались, переплетались неуклюже — а Виктор все пыхтел и тащил на себе сладкую ношу. Добравшись, наконец, до кровати, он повалил Дашу и начал стаскивать с неё халатик.

— Ну зачем? Зачем он тебе?

— Ладно, ладно, подожди… Я сама!

Вслед за халатиком слетели на пол его джинсы, свитер… Остались лишь рубашка и носки.

«Плевать. Не мешают… Хорошо хоть, куртку не успел надеть,» — подумал мимолетно Рогов и забыв обо всем жадно приник к жаркому, покрывшемуся испариной женскому телу.

… Когда все было кончено, Виктор сполз в сторону и затих.

— Опять в меня, — сладко поморщилась Даша. — Ну, уж теперь я тебе точно рожу…

— Пожрать бы чего, — отозвался не сразу Рогов и бесцеремонно отер себя пододеяльником. — Я уже сутки с пустым брюхом.

— Сейчас, милый, — хозяйка нежно чмокнула его в небритый подбородок и заторопилась на кухню. Оттуда сразу донесся треск расколотой яичной скорлупы, зашипела, захлюпала сковорода, хлопнула дверца холодильника.

— Ну, идешь? — Послышалось вскоре.

— Да. Не иду, крошка — лечу! — Отозвался Виктор, продолжая лежать на кровати с раскинутыми в стороны руками.

Подумалось, что ведь по сути — славная девушка, добрая… Жить бы с ней вместе, взять, и не уходить отсюда никогда! Так вот… Пусть бы и родила. Это даже хорошо, если бы родила…

Но почему-то вновь стало тревожно, под сердцем зашевелился и начал расти холодок.

— Кто они? — Уже за завтраком поинтересовалась Даша.

— То о ком?

— Ну, эти все… кого ты во сне вспоминал.

— Да так, — вздохнул Виктор, ломая вилкой глазунью. — Просто вспомнилось давно минувшее. Нечаянно… Понимаешь? В общем, не обращай внимания, не надо это тебе.

— Ты хочешь прямо сейчас уйти?

— Да, — ответил гость, но тут же смутился и начал оправдываться:

— Я быстренько, только проведаю, как там дома…

— Вернешься?

Соврать Рогов не посмел:

— Не знаю. Поверь… Я очень хочу прийти снова, но ты ведь вчера сама видела… Неизвестно, что поджидает меня там, на улице.

— А ты не ходи никуда. Совсем.

Девушка вышла из-за стола и снова прильнула к Виктору, прижалась всем телом:

— Живи здесь. У меня. Я тебя кормить буду…

Рогов почувствовал себя неловко. Зачем нужно что-то такое изображать, выпячивать грудь, корчить одинокого супермена? Уж Даша-то видела вчера его до безумия перепуганные глаза, его пальцы, вцепившиеся в грязный борт мусоровоза…

Виктор поцеловал девушку в лоб, потом в шею, в губы… Нет! Не был он для неё героем, а казался просто мужчиной, которого хочется по-женски пожалеть.

— Знаешь, я честное слово приду к тебе, — неожиданно твердо пообещал Рогов. — Сбегаю быстренько, и приду!

… «Сбегаю и приду, — шептал про себя Виктор, выбираясь из подьезда и быстро топая вдоль улочки, к ближайшей остановке трамвая. — Сбегаю и приду…»

Однако, преодолев всего метров десять, он уловил за спиной ещё чьи-то торопливые шаги, а затем послышался смутно знакомый голос:

— Эй, Рогов!

От неожиданности Виктор сьежился. Втянув голову в плечи, он по-шпионски дернул вверх воротник куртки.

— Эй, ты Рогов? Или нет?

Виктор с удивлением понял, что хорошо знает говорящего — и все-таки обернулся:

— Коваленко?

— Ну точно, Рогов! — Перевел дыхание запыхавшийся прапорщик. — А то я кричу, кричу…

— Откуда ты здесь? Какими судьбами?

С последней их встречи прошло немало лет. За это время контролер учреждения УВ 14/5 несколько потучнел, обзавелся сединой и морщинами, но не узнать его было трудно.

— Вот, приезжал на Питер поглазеть, да прикупить гостинцев домашним, Прапорщик качнул пару раз из стороны в сторону обшарпанным фибровым чемоданом, верной приметой провинциала:

— Ты-то как? Женился, нет? Работаешь?

— Я? Работаю. Живу, в общем. Пока не женился, но думаю… думаю!

— Ясно-ясно, — подмигнул Коваленко. — Скромничаешь? Небось, давно уже в бизнесмены выбился?

— Да что ты, — отмахнулся Рогов. — Какое там… Расскажи лучше, что там у вас-то новенького?

— Соскучился?

— Если честно, то иногда… — без улыбки ответил Виктор. — Понимаешь, там по крайней мере все ясно было.

— А ты давай опять к нам? Отрядником? — Коваленко почти не шутил. Насколько помню, звания офицерского тебя не лишили?

— Не лишили, — усмехнулся давней промашке правосудия Рогов. Зачислили в запас…

— Ну, так в чем дело? Валяй! Новый «хозяин» примет.

— Новый?

— Много воды утекло, Виктор. Много… — Прапорщик перехватил поудобнее чемодан:

— Даже не знаю, с чего начать. «Хозяин» теперь, конечно, другой — из управления прислали. Провинившегося.

— А где же… небось, на повышение пошел?

— Да уж, возвысился! Дальше некуда.

— Неужто в Благовещенск?

— Бери выше, — Коваленко уткнул прокуренный палец в небо:

— Прошлой зимой замерз вместе с Быченко. Помнишь ведь капитана Быченко? На охоту они под Сковородино ездили… Любка про то как узнала враз сединой покрылась! Вот так… Одним дуновением Господь распорядился: ни того ей, ни другого.

— Жаль бабу, — посочувствовал Рогов.

— А чего жалеть? — Прапорщик ожал плечами. — У неё сейчас Корзюк прижился. Свою клячу бросил — и к ней, под крылышко. Любка-то помоложе будет, да позажиточнее.

— А не знаешь, как там Васька?

— Какой Васька? — Наморщил лоб Коваленко.

— Ну, с которым меня в подвале откопали. Росляков!

— Ах, этот! Шибздик неугомонный… Так его на поселение выпустили, лес пилить. Вместе с ещё одним, который Шипов.

— Дядя? Ну, и что они?

— Росляков, вроде, пилит. А Шипов… Шипов, так тот драпанул, до сих пор ищут.

— Вот ведь молодец! — Не удержался Виктор.

— Ничего и не молодец, — рассудительно возразил Коваленко. — Дурак! Ему сидеть оставалось всего-ничего. А так рано или поздно все равно отыщут и треху лишнюю за побег припаяют.

— Тоже верно, — вынужден был согласиться Рогов. — А ты куда сейчас? Может, заскочим куда-нибудь? Бахнем по соточке за встречу?

— Да я бы с удовольствием, — смутился прапорщик. — Ты не думай… Но, понимаешь, спешу уже — на вокзал. Поезд у меня, домашние заждались.

— Ну, что же. Тогда — счастливо! Бог даст, свидимся.

Тот, кто «отбывал» и страж его крепко, по-дружески обменялись рукопожатиями. И не оглядываясь разошлись каждый своей дорогой, сразу потерявшись в многоликой толпе горожан и приезжих.

«Эх, жаль, про Болотова не узнал. И про Булыжника,» — подумал Виктор, залезая в переполненный трамвай под номером двадцать пять. Мелькнула мысль: выскочить, догнать, спросить… Недалеко ведь ушел, и главное — ясно куда, к вокзалу.

Впрочем, Рогов вряд ли отыскал бы старого знакомца.