Возвращение короля

– Рог Боромира! – не удержавшись, вскрикнул Пин.

– Да, – ответил Денетор. – А раньше им владел я, а еще раньше – каждый старший в нашем роду с самых дальних времен. Тринадцать дней назад я слышал звук этого рога с севера. Я ждал, что он прозвучит снова, но Река принесла мне обломки, – он помолчал. Его темные глаза остановились на лице Пина. – Что скажет об этом невысоклик?

– Тринадцать дней... – подумал вслух Пин, – да, пожалуй, так оно и есть. Да, я помню, Боромир затрубил в рог, но помощь не пришла, только орки...

– Значит, ты и в самом деле был там? – глаза Денетора так и впились в Пина. – Так говори! Почему не пришла помощь? Почему ты жив, а могучий воин пал, хотя против него были только орки?

Пин вспыхнул. – И для самого могучего довольно бывает одной стрелы, а Боромиру досталась туча, – он коротко рассказал о схватке с орками и гибели Боромира. – Я не забуду его, – закончил он. – Боромир был доблестным воином и погиб, спасая нас от прислужников Врага. Мертвый – он так же дорог мне, как был живой.

Взволнованный воспоминаниями, забыв страх и осторожность, молодой хоббит обнажил меч и положил его к ногам Денетора. – Не равная это замена, повелитель, – сказал он, – но я отдаю вам свою жизнь, и тем хоть немного хочу погасить долг отважному Боромиру.

Слабая улыбка, похожая на луч холодного солнца в зимний день, озарила лицо старика. Искренние слова хоббита пришлись ему по душе. – Я принимаю твое предложение, – медленно ответил он.

По знаку правителя Пин преклонил колено и, положив руку на меч, произнес вслед за Денетором слова клятвы в верности Гондору, призвав Гэндальфа в свидетели.

– Вот тебе мое первое повеление, – сказал Денетор, снова садясь в кресло. – Расскажи мне все, что сумеешь вспомнить о моем сыне. Садись и говори.

Ударив жезлом в серебряный круг возле кресла, он приказал подавать гостям сиденья. – У меня только час времени, – сказал он, обращаясь к магу,– но может быть, вечером мы увидимся снова.

– А может быть, и того раньше, – ответил Гэндальф. – Не затем я мчался сюда из Скальбурга, чтобы доставить нового воина, как бы учтив и отважен он не был. Разве тебе все равно, Денетор, что Теоден одержал большую победу, Скальбург разрушен, а Саруман лишился своего магического жезла?

– Нет, не все равно, Митрандир. Но мне известно об этом достаточно, – он взглянул на Гэндальфа в упор, и Пин на миг почувствовал словно огненную струну, напряженно протянувшуюся между ними. Денетор первым отвел глаза.

– Говорят, что Палантиров больше нет... Но правители Гондора видят и знают больше многих.

Слуги принесли сиденья, столик, вино в серебряном кувшине, кубки, печенье. Пин чувствовал себя очень неуютно: ему показалось, что, говоря о Камнях, Денетор быстро и странно посмотрел на него.

Они говорили ровно час, и Пин никогда потом не мог забыть ни пронзительного взгляда правителя Гондора, ни его внезапных ошеломляющих вопросов, ни внимательного осторожного Гэндальфа рядом. К концу разговора Пин совсем обессилел. – Наконец-то, подумал он, – теперь бы я позавтракал за троих.

Отпуская гостей, Денетор сказал, что хотел бы видеть Гэндальфа на совете ближе к утру. – Впрочем, – добавил он, – правитель Гондора рад видеть благородного Митрандира в любое время. Не надо сердиться на старика, к старости ум слабеет.

– Ну нет, благородный Денетор, – отвечал маг. – Разум покинет это тело вместе с жизнью. Я ведь понял, почему ты расспрашиваешь того, кто знает меньше всех, когда я здесь.

– Тем лучше, – слабо усмехнулся Денетор. – Глупо отказываться от совета и помощи в такой час, но у тебя свои цели, и я их не знаю. А правитель Гондора никогда не станет орудием в чужих руках. Дела Гондора – мои дела, и больше ничьи, во всяком случае, до тех пор, пока никто другой не предъявит больших прав решать их, чем мои.

– Так сохрани страну до прихода того, кто может иметь такие права. Вот в этом-то я и помогу тебе всеми силами. И вот что я еще скажу, Денетор. Я никого не стану делать орудием ни в Гондоре, ни в какой другой стране, будь она велика или мала. Но когда возникает угроза всему светлому, что есть в этом мире – это мое дело. И если хоть что-нибудь переживет надвигающийся мрак и сможет цвести и приносить плоды – это будет моя победа, даже если Гондор падет. Ты носишь имя Хранителя Цитадели, но разве ты забыл, что я тоже Хранитель?

Всю дорогу из дворца Гэндальф молчал и ни разу не взглянул на Пина. Провожатый привел их к дому у северной стены Цитадели. Там для них была приготовлена большая, светлая комната с окнами на Реку.

Подождав, пока проводник вышел, Пин бросился к магу. – Ты сердишься на меня, Гэндальф? Но я сделал все, что мог...

Тогда маг, смеясь, обнял его за плечи. Пин с облегчением услышал его веселый голос: – Конечно, ты сделал все, что мог. Даже два старых мудреца не смогли загнать тебя в угол. И все-таки Денетор узнал больше, чем ты думаешь. От него не укрылось, что предводителем отряда после Мории был не Боромир, а кто-то более высокого рода, и этот кто-то со своим прославленным мечом намеревается прийти в Минас Тирит. Со дня отъезда Боромира правитель часто размышлял о прошлом Гондора и не забыл слов предсказания.

Денетор не похож на других, Пин. Какова бы не была его родословная, в нем течет чистая кровь нуменорцев. В нем, и в Фарамире, его втором сыне, но не в первом, которого он любил больше.

Денетор прозорлив. Воля и мудрость позволяют ему читать в мыслях людей даже на расстоянии. Обмануть его трудно, а пытаться сделать это опасно. Для тебя помнить об этом полезно – ты принес ему клятву. Уж не знаю, что тебя надоумило, но сделано было от души, и, по-моему, тронуло Денетора. Ты теперь полноправный воин Гондора, но правитель о тебе не забудет, не надейся. И будь осторожен.

Гэндальф помолчал, раздумывая о чем-то своем, потом сказал: – Ну, Пин, пора на совет к правителю. Прошу тебя, разыщи Беллазора, узнай, как его устроили. Здешний народ хорошо относится к животным, но о конях, боюсь, знает маловато.

Не успела закрыться за магом дверь, как на Башне Цитадели колокол отбил три удара – время совета.

Посидев немного в одиночестве, Пин вышел на улицу. Солнце стояло невысоко. Дома и башни бросали длинные, резкие тени. В синеве неба сверкали далекие снежные вершины Белых Гор. Несмотря на ранний час, на улицах было много вооруженных людей.