Страница 15 из 19
Так как фанаты бросились в магазины скупать последние кассеты с пленкой такого типа – в Австралии пленка Polaroid продавалась в 3–5 раз быстрее, чем предполагалось, – компания всеми силами пыталась справиться с разочарованием покупателей [114]. «Мы стараемся сделать так, чтобы самые верные покупатели Polaroid смогли приобретать нашу пленку как можно дольше», – заявил тогдашний президент компании Том Бодуа [115]. Однако на практике мало что изменилось.
Флориан Кэпс, энтузиаст мгновенной фотографии, торговавший пленкой Polaroid через интернет, одним из первых присоединился к кампании за сохранение этого продукта [116]. Если бы пленка Polaroid окончательно исчезла, это не только сделало бы бесполезными почти 200 млн фотоаппаратов Polaroid во всем мире, но и подорвало бы его собственный бизнес. Кэпс был достаточно настойчивым, чтобы привлечь к себе внимание руководства Polaroid, которое в попытке смягчить недовольство фотолюбителей пригласило его в июне 2008 г. на банкет по случаю закрытия фабрики в голландском городе Энсхеде [117]. Это была одна из последних фабрик, выпускавших пленку Polaroid для фотолюбителей.
Андре Босман также присутствовал на этом событии. Ему как директору Polaroid по производству выпал жребий закрыть фабрику и сделать себя ненужным компании, в которой он проработал двадцать восемь лет. На банкете Кэпс и Босман пожаловались на грядущее исчезновение пленки Polaroid – исчезновение, представлявшее собой упущенную возможность, так как на момент закрытия фабрики Polaroid по-прежнему продавал по 24 млн кассет в год [118]. Фабрика могла производить гораздо больше – до 100 млн кассет в год, но и эта цифра была внушительной.
А как насчет производства в меньших объемах? Гигантская организация нуждается в гигантской покупательской базе. Но небольшой организации требуется гораздо меньший бюрократический аппарат. Босман и Кэпс совместно с несколькими инвесторами решили арендовать закрывшуюся фабрику и попытаться продолжить обслуживать рынок, с которого недавно ушел Polaroid [119]. Они назвали свое приобретение «Неосуществимым проектом» (Impossible Project). Их цель и правда казалась неосуществимой: восстановить выпуск пленки одноступенного процесса для фотоаппаратов Polaroid и одновременно вырастить новое поколение энтузиастов мгновенной фотографии.
Для изготовления картриджей требовалось более сотни химических компонентов и десятки физических. «Они придумали совершенно невероятную систему снабжения, – объясняет Оскар Смолоковски, нынешний исполнительный директор Impossible Project. – Это была не просто одна фабрика; это было подобно двадцати фабрикам, каждая из которых обслуживала одну» [120].
Бонанас рассказывает: «В нижней части карточки находится капсула с белым химическим веществом. И когда она выталкивается фотоаппаратом, то проходит между двумя валиками, которые ее раздавливают и размазывают ее содержимое по негативу, благодаря чему начинается процесс проявки. Чтобы процесс повторялся без изменений, капсула должна быть изготовлена так, чтобы она разрушалась каждый раз одинаково и содержала в себе достаточно жидкости, чтобы покрыть всю поверхность снимка. Разумеется, все становится еще сложнее, если вы собираетесь выпускать капсулы в больших количествах. Но когда вы продаете пленку людям, которые будут снимать на нее дни рождения своих детей и дорожить каждым кадром, то вам ничего не остается, кроме как сделать все правильно» [121].
К моменту, когда была сформирована команда проекта, почти все поставщики переключились на обслуживание других отраслей, а бо́льшая часть оборудования фабрики выработала свой срок. Команде Impossible Project потребовалось два года на то, чтобы наладить выпуск черно-белой пленки одноступенного процесса [122].
Новая пленка оказалась не очень хорошей. Снимки получались размытыми и имели коричневатый оттенок. Химикаты часто вытекали из кассеты и пачкали фотоаппарат изнутри. Для проявки снимка требовалось десять минут (для цветной пленки, которая стала выпускаться позднее, требовалось еще больше времени). Любое воздействие солнечного света могло уничтожить снимок. И разумеется, его нельзя было автоматически выложить в Facebook.
Однако эта ужасная пленка продавалась. Команда проекта называла «пионерами» тех суперфанатов мгновенной фотографии, которые были готовы поддерживать непростой процесс ее возрождения [123]. Самые отчаянные покупали ранние версии продукта, которые, по признанию Смолоковски, были практически непригодны для использования. «Мы хотели объяснить людям, что работаем над сохранением этого замечательного носителя. Работа еще не завершена. Но мы не сможем ее завершить, если вы не будете покупать нашу пленку, – поясняет Смолоковски. – Многие люди покупали наш продукт, зная о его несовершенстве, но, несмотря на это, они поддерживали дело его возрождения» [124].
Выпуск продукта с плохими техническими характеристиками, особенно призванного заменить популярный продукт, славившийся своим качеством на протяжении полувека, был рискованным шагом. Ни одна традиционная организация не смогла бы таким способом сформировать покупательскую базу. Многие компании затрачивали годы, если не десятилетия на исследования и разработки, прежде чем вывести свой продукт на рынок. Маленький стартап, подобный Impossible Project, не мог позволить себе такой роскоши. Помимо вопросов финансирования, нужно было учитывать и то, что его аудитория не могла ждать вечно. Чем дольше продолжалась работа, тем меньше оставалось исправных фотоаппаратов Polaroid.
Вместо того чтобы скрывать свои неудачи, команда проекта с выгодой использовала их. Даже нечеткие коричневатые фотографии были знаками прогресса. Фанаты понимали сложность задачи и снова и снова делали снимки и поддерживали обратную связь с разработчиками. «Тот факт, что использовать новую пленку было немного труднее, воспринимался чуть ли не как тест на проверку их умений», – считает Смолоковски [125].
На начальном этапе у Impossible Project было около трех тысяч приверженцев [126]. По мере того как качество продукта улучшалось, его аудитория расширялась, к ней присоединялись более молодые фанаты, ищущие новизны или испытывающие ностальгию. В течение трех лет химики из команды проекта использовали обратную связь от фанатов, чтобы в итоге создать совершенно новый тип пленки одноступенного процесса. Она вела себя практически так же, как прежняя, которую помнили фанаты. У снимков улучшилась четкость и цветопередача, а проявляться они стали быстрее. «Это были уже не фотографии Polaroid, – считает Смолоковски. – Это были фотографии Impossible Project» [127].
Доктор Франкенроид
В тот день на кладбище Сан-Хосе Эрик Смит снимал на очень раннюю версию пленки Impossible Project, что было весьма рискованно при такой солнечной погоде и высокой влажности. Но в результате снимок получился даже интереснее, так как его несовершенство помогло создать в кадре атмосферу спокойствия.
Сейчас Смит предпочитает выходить в интернет под именем Доктор Франкенроид. Этот ник был придуман в конце 2000-х. Как-то раз бабушка Смита, у которой он гостил, достала старый Polaroid Impulse и сделала им несколько снимков на сохранившейся в нем пленке Polaroid.
«К тому времени я остался практически ни с чем, – вспоминает он. – Мы только что говорили о том, как ужасно все происходящее с нашей экономикой. Горстка людей рушила все. Многие уходили из бизнеса, забрав с собой все свои деньги; Polaroid шел на дно. Это было особенно грустно потому, что именно фотоаппарат сохранял все мои изображения. Мое детство и мои памятные моменты жизни. Как кто-то осмелился разрушить не просто наши жизни, но и вид искусства» [128].
Получив свободное время и обретя новую цель, Смит взялся за решение проблемы. «Я собирался, подобно доктору Франкенштейну, приручить чудовище и вести борьбу с его помощью. Использовать его как инструмент, чтобы рассказать людям о ценности этих фотоаппаратов, ценности истории Polaroid» [129].