Гибернация

24.5 %

Скорее всего, каждому ребёнку кажется, что он особенный. Смерти нет, всё будет хорошо, миром правит добро. Некоторым везёт больше, и они максимально долго не снимают эти розовые очки, другим же везёт меньше, и эти очки жизнь разбивает им прямо на лице. В конце концов хорошо, если хотя бы глаза останутся целы.

Лично у меня все эти мысли довольно рано стали вызывать внутреннюю тревогу и недоверие. Постоянно в голове вертелись вопросы, на которые я не получал ответов ни от родителей, ни от воспитателей, ни даже от телевизора. Постепенно становилось понятно, что что-то здесь не так.

Я, вроде, не перенёс никаких особенных потрясений в первые годы жизни, насколько я, конечно, помню. Говорят, что при анализе личности очень важно самое первое воспоминание, которое ты только можешь вспомнить. Первое, что помню я – это то, как я, совсем ещё младенец, сижу на кровати рядом с бабушкой и играю картонными кубиками с буквами. Хрен знает, как это интерпретировать, может, как оправдание своей графомании?

А потом, в оправдание одиночества,

Верил в сны и даже в пророчества…

Если говорить о среде, меня взрастившей, то я бы отметил здесь важную роль телевидения. Происходящие в моей стране, да и в мире в целом, события, которые пришлись на моё раннее детство, транслируемые посредством телевизора, производили на детскую психику не самые лучшие воздействия, но, с другой стороны, помогли сформировать критическое отношение к миру. Имеющий уши да услышит, имеющий телевизор да снимет розовые очки ещё сидя на горшке.

Следующий фактор, повлиявший на вышеупомянутое скептическое отношение к миру, который, по-моему, наряду с тревожным историческим периодом, основной – это пьянство отца. Довольно рано меня стали беспокоить довольно субъективные, но для меня очень важные вопросы: не напьется ли сегодня папка, будет ли очередной скандала на этой почве, обидит ли он мамку, смогу ли я ей помочь. Естественно, глядя на его регулярные пьяные выходки, я думал, что никогда не притронусь ни к спиртному, ни к сигаретам. Немного позже я понял, что, зарекаться, конечно, не стоило.

В начальных классах школы, заработала на полную мощность такая штука, как физиология. Если в детском саду были какие-то намёки на романтические отношения, то сейчас назревало что-то другое, более хищное и серьёзное. В садике я был влюблён в девочку, даже назначал через её подруг свидания. Но влюблённость пошла ко дну, что твой Джером Муди, когда я узнал, что папа моей пассии – милиционер. Не знаю, откуда в таком нежном возрасте такое негативное отношение к милиции: то ли от отца, то ли у нас какой-то очень своеобразный МЕНТалитет.

В школе стал узнавать о сексе по крупицам из всех возможных источников. Естественно, большинство информации было фейковой. Например, долго не утихали споры о том, как расположена в женской промежности вагина: вертикально или горизонтально, и о том, как должен стоять член: прямо или вверх. Забавным было отношение к гомосексуальным связям: мы думали два мужика тыкают друг друга членом в член.

Много позже я узнал, что в тот период начало просыпаться моё либидо. Ужасно хотелось трахнуть (ах сколько смеха вызывало это слово) какую-нибудь симпатичную (необязательно) сверстницу. Со временем сверстницы почему-то трансформировались в молодых женщин. Отдельная тема – симпатичные молоденькие учительницы. Сколько впоследствии было пролито мной спермы, благодаря сладким фантазиями касательно их.

В то время я началам много читать и фантазировать (не только о том, о чём вы подумали). Пытался разобраться во всём самостоятельно, понять, почему всё не так, как обещано. Всё, в общем, было неплохо, а к тринадцати годам стало совсем замечательно: в это время я познал мастурбацию, алкоголь и сигареты. Схема поведения, касательно этих трёх китов подростковой радости, выработалась самая простая, но, главное – рабочая: увидел красивую полуголую тётеньку в телевизоре, а если повезёт – на улице, закопошился в паху комок похоти – идёшь в туалет и дрочишь, пришёл пьяный отец, устроил скандал – убежал из дома, купил пару бутылок пива и сигарет поштучно, выпил, покурил и всё терпимо сразу, не так херово.

Вот и сейчас сижу на берегу реки, в одиночестве пью пиво, закусываю «курятиной» и перечитываю то, что нацарапал в свой блокнот десять минут назад:

Я уже несколько лет ничего не делаю: не ем, не пью, не сплю

Я целыми сутками стою у окна в темноте и жду

Я жду, когда начнётся первая и последняя война

Война между небом и землёй, между временем и пустотой

Между жизнью и смертью, между бытием и забвением

Между людьми и богом, между тем и этим, между сегодня и завтра

Между днём и ночью, между всем ничем

На чьей стороне я окажусь?

31%

До сих пор хочется верить, что я принял что-то очень мощное и меня ещё даже не начало отпускать, но, к сожалению, более вероятно, что у меня поврежден гипоталамус, или что там отвечает за память человека. В любом случае, с моим мозгом произошли какие-то патологические изменения, как, например, после травмы или болезни, или же меня таким сделал какой-то психотропный препарат. Каким таким? А вот таким: прямо сейчас я стою в тамбуре электрички неизвестного для меня направления и не помню, ни как меня зовут, ни как я здесь оказался, ни того, что я делал, например, вчера.

Символично, что за окном тамбура тревожно колышется огромное море подсолнухов, желтеющих настолько насыщенным цветом, насколько это только возможно. А небо со всех сторон затягивает клубами туч, подобными дыму от горящих покрышек. Тучи настолько черны, что вороны, исполняющие лихорадочным хором свои птичьи псалмы, то ли пытаясь поскорее убраться подальше от грозы, то ли предвосхищая её, кажутся на их фоне серыми. В моей голове происходит что-то похожее.

Когда я начинаю судорожно вспоминать, кто я такой, моё сознание начинает плавно заполняться абстракциями, постепенно уводящими меня от моего вопроса всё дальше и дальше. Довольно интересные, должен отметить, абстракции, но, чёрт возьми, не в моём "взвешенном" состоянии.

В крайний, по моим ощущениям, раз это выглядело примерно следующим образом: несколько минут я мусолил вопрос: "Как меня зовут?" Затем он плавно перетёк в вопрос: "Что есть человеческое имя?", затем, хотя я ещё пытаюсь цепляться за первый вопрос, сознание уже начинает корпеть над вопросом: "Каково место человека во вселенной?", и через несколько минут первый вопрос начисто вычеркнут из списка меня интересующих. Потом – провал в памяти и всё по новой.

Интересный момент: я не помню свою биографию, но в деталях вспоминаю особенности своего мировоззрения и жизненной философии на протяжении всего моего существования до момента потери остальных воспоминаний, ибо сам этот момент я тоже не помню. Но, могу вспомнить, каким мне виделся мир примерно десять лет назад и сравнить с тем, каким он виделся 5 лет назад. Естественно, временная шкала для меня теперь весьма условна. По мимо этого иногда всплывают в памяти обрывки каких-то стихов, прозы и каких-то научных текстов, но ни намёка на их авторов.

Чувствую, что есть время, но я как будь то вне его. Чем ближе к здесь и сейчас, тем больше появляется абстракций, которые как кирпичики "самоукладываются" в стену и не дают моему сознанию «пройти» в нужном направлении.

По ощущениям, да и по отражению в зеркалах, мне около тридцати, плюс-минус пара лет. Конечно, самый главный вопрос, к ответу на который особо рьяно закрывают мне путь "кирпичики" даже не когда началась моя избирательная амнезия, а был ли я вообще нормальным когда-либо. Мне кажется, что, скорей всего, был, ибо дожил до тридцати лет вне стен какой-либо лечебницы (или наркодиспансера, чего уж греха таить) и имею, возможно, извращенную, но довольно полную и стройную (каков каламбур) картину мира.