Война со смертью

7

В эту ночь Александр Васильевич не мог заснуть ни на мгновение, ни на минуту, ни на секунду. Пробовал зажмурить глаза и тихо лежать, не шевелясь, поворачивался с правого на левый бок, ‒ ничего не помогало. Вставал отлить, ходил туда-сюда по площади темной комнатенки, прислушивался, как посапывает жена и что-то скребет в углу под кроватью, а потом прошел на кухню, включил свет. Что делать, куда деваться, помоги мне господи Боже! Может того, самому приняться за лечение, кто мне поможет, если я сам себе не буду помогать. Эта поликлиника это ворота в небытие, а я еще хочу жить, я имею на это право.

И он сел за компьютер, а в компьютере о лечение все, о всех болезнях и название лекарств, и как их принимать. К тому же компьютер не хамит больному, взятку не требует, очередь не устраивает, он говорит всем: милости просим!

Тем более, что главный орган его тела, его мотор - сердце защищено кардиостимулятором, а врач, который ему внедрял этот стимулятор, выписал минимум необходимых лекарств. Все остальное - дело времени.

Зубы? надо с ними расправиться! их всех надо удалить и выбросить в урну и поставить обычные пластмассовые. А желудок? перейти на овсяную кашу, заменить свинину на мясо птицы, по возможности индюшку. Не обжираться, особенно жирным. Пить по чайной ложке шотландского виски натощак. Надо не забывать, что жизнь - это движение.

Оказалось, что соблюдение этих простых правил выше, полезнее любых научно−исследовательских медицинских институтов, бездарных профессоров от медицины, не говоря уже о поликлиниках, в которых бесплатно лечатся пенсионеры. Да их никто не лечат, их калечат, им сокращают жизнь. Московская поликлиника это бесполезная война со смертью.

Уже три месяца спустя Александр Васильевич почувствовал себя лучше. И зубы поставил пластмассовые, а чтоб они не становились желтыми, снимал их на ночь, аккуратно чистил зубной щеткой и опускал в холодную воду.

Да и вообще, вода оказалась лечебной, особенно родниковая. Утром натощак один стакан - 200 грамм. И так каждое утро.

Осталась неодолимая аденома. Результаты анализов и снимки показали, что подозрительной опухоли нет, а боли не утихали, особенно по ночам. Саша готовился к тому, что ночной сон от него уйдет, а это страшно.

И он снова стал атаковать кабинет уролога Шаламова. Это продолжалось шесть месяцев. Трудно было понять врача. Когда ему намекали на маржу, то бишь, на взятку, он отрицательно крутил головой и в то же время злился, что эту взятку больной не приносит, а, следовательно, никто за просто так ему ничего не будет делать. И он, Шаламов, тоже.

− Иди в платную, − твердо заявила жена, - давай, я продам шубу. 10 тысяч выйдет.

− Да, спасибо, лапочка, мне очень трудно. Потом я продам что-нибудь свое, и купим тебе новую шубу. Мне сейчас очень трудно и...и даже я боюсь идти один, а вдруг там запросят одиннадцать тысяч, что я буду делать?

Он уже ходил немного в раскоряку, чуть согнувшись, словно ему там, внизу живота, кто−то напихал ржавых гвоздей.

В красивом доме, на первом этаже, недалеко от метро "Новые Черемушки" располагается "Мед Центр сервис", только открыл дверь, тебя обдувает струя теплого воздуха, и кругом зеркала на всех стенах, что делят посетителя на несколько персон, а внизу сидит дама. Она, едва заметив посетителя, здоровается, спрашивает, что болит, где болит и тут же вызывает врача.

Тут же выходит кандидат медицинских наук Кармен Аренович, человек небольшого роста, армянин и вежливо спрашивает:

− Что будем делать, только общий осмотр, или сразу беремся за дело. Надо взять анализ простаты, тут же сдать в нашу лаборатория и через три дня будет результат.

− Все будем делать. У меня десять тысяч, если уложимся в эту сумму, то...

− Это будет даже дешевле, ну, где−то в пределах 9800 рублей. Давайте приступим к делу.

Он взял мазок, выписал рецепт, сразу определил, что простата воспалена и нужно лекарство, которое убивает микробы, потом нужно сделать несколько сеансов массажа и дело в шляпе.

И правда, после принятия первых же таблеток, вернулся сон, маленький орган в промежности, что бывает только у мужчин, притих. Однако таблетки, как всегда, лечили одно, а калечили другое, в данном случае печень и почки, поэтому Саша смог выпить только двенадцать таблеток и побежал к врачу Огаханяну.

− Вы счастливчик, − сказал врач, − у вас только воспаление, считайте оно уже прошло. Я вам выпишу таблетки..., их придется принимать... всю жизнь. Вот рецепт. Таблетки импортные, дорогие, но здоровье дороже. А пока несколько сеансов массажа. Один сеанс − тысяча рублей.

Сеанс массажа заключался в том, что врач надевал напальчник на указательный палец, внедрял его в анальное отверстие и делал несколько движений.

"Гм, черт, я бы тоже мог это делать, − подумал больной, выгребая последние деньги из кошелька супруги. - Не потяну я этот массаж. В семье придется...голодать".

К счастью жена тоже думала об этом. На улице она сказала:

− Пойду работать - нянькой в богатый дом. Буду подтирать попку ребенку, выгуливать его, развлекать. Сегодня же пойду наниматься. Только там разные варианты. Вариант почасовой, на сутки и даже на выезд за границу. И сын пусть устраивается на работу, а тебе, голубчик, придется ходить по магазинам, по врачам, готовить себе баланду, − все это будет называться войной с собственной смертью. А что поделаешь, придется воевать. Как ты?

− Буду воевать. Шубу только не продавай.

− А я и не думаю, я ее сдала под залог.

***

Супруга Юлия устроилась без проблем и как будто довольно прилично: она могла там пообедать и поужинать, и с малышом нашла контакт, и получала приличную зарплату - 600 долларов в месяц. Она была не то гувернанткой, не то служанкой, не то нянькой, а, в общем, во всех трех ипостасях в одном лице.

Хозяин Кодми Абрам Абрамович менял жен как перчатки. Все они были сопливые шлюхи, и относились к няньке Юлии свысока и пренебрежительно и даже требовали стирать за ними грязные трусы. Это больше всего обижало и унижало Юлию.

Однажды, когда Абрам, он был редким пакостным евреем, собрал трех шлюх и уехал с ними в Таиланд на неделю, а дом и двоих детей, восьмилетнего мальчика Семена и трехлетнюю дочку Бэлу оставил на няньку Юлию, отдал ей ключи от всех помещений, исключая сейфы.

− Полторы тысячи долларов получишь, когда я вернусь, но чтоб в помещениях было чисто, детишки не пострадали в уличных драках. Сенечка драчливый мальчик, сама знаешь. Он уже стал требовать у меня Мерседес. Хочешь, я тебя трахну в качестве дополнительной благодарности за усердие.

− Абрам Абрамович, я секс не переношу. В самое ответственное время у меня начинается рвота и стрельба из того отверстия, которое рядом. Если хотите, чтоб я вас облагородила рвотой и об..., сами можете догадаться, можем приступить. Если не верите, спросите у мужа, он уже грозит мне разводом по этой же причине.

− Ты хорошо выходишь из положения. Ладно ты уже старая и изо рта пахнет, вот тебе тышшу долларов, только гляди мне. Если что - убью.

Абрам уехал - дом вроде бы опустел, но ненадолго. Буквально на следующий день вечером стали врываться шлюхи, кто за лифчиком, кто за трусами, кто за деньгами, которые Абрам Абрамович остался должен за усладительные ночи.

Прошла вторая неделя, а Абрам Абрамович не возвращался и никто не знал почему. вдруг появились какие−то неизвестные люди, один из которых назвался братом и потребовали, чтобы Юля немедленно покинула этот дом и больше никогда о нем не вспоминала.

Юля заупрямилась, но один из них вытащил ноже и приставил ей к горлу.

− Ну, как?

− Оставь это! - сказал "брат" на языке идиш.

Юлии пришлось сменить работу. Теперь она стояла на улице с буклетами и предлагала их прохожим.