Фатум

В голосе сенатора чувствовалась неподдельная теплота и нежность, и Николь поймала себя на мысли, что ее это почему-то задевало.

- Но все же ты выбрала Тропворта, – констатировала девушка, завуалировав вопрос.

- Да, – либо уловила намек Дафна, либо же просто воспользовалась случаем выговориться перед смертью. – У меня было на то много причин. Тогда они мне казались весьма здравыми и весомыми, но позднее… Если честно, я до сих пор не понимаю, как я могла всерьез руководствоваться подобными аргументами.

- Например?

- Возраст, – хмыкнула Дафна. – Крис младше меня на три года, но они мне казались десятилетиями. Думала, что если останусь с ним, то буду чувствовать себя этакой мамочкой до конца жизни. Глупо, правда?

И снова Николь не нашлась с ответом, потому как она просто не могла представить, как, вообще, возможно видеть ребенка в Зомби. Это же Зомби! Властный, бесцеремонный, самовлюбленный и упрямый до невозможности! Правда, также очень надежный. Сильный. Преданный.

Николь почувствовала, как к горлу подступил ком, и решительно отогнала от себя недавно вернувшиеся воспоминания.

- Но решающим для меня стало другое, – продолжала исповедь Дафна. – Крис всегда был рядом. Где бы я ни была, что бы я ни делала, я знала, что стоило мне позвать его, он бы тут же бросил все и примчался ко мне. В детстве это было мило, но потом я так к этому привыкла, что воспринимала подобную преданность, как должное. В какой-то момент мне это даже показалось скучным…

Стерва – подумала Николь.

- …А Кас был таким отстраненным, невозмутимым и холодным, как камни в этой пещере. Это было, своего рода, вызовом, перед которым я не могла устоять… Черт, теперь, когда я сказала это вслух, я чувствую себя еще большей дурой! – рассмеялась Дафна и поспешила сменить тему: – Много воды у тебя?

- В самый раз, чтобы начать отращивать жабры, – отшутилась Николь, задрав голову, чтобы вода не залилась ей в рот. – А у тебя?

- По плечи.

- Что?!! Ты шутишь?!

- Нет.

- Зашибись, – процедила девушка, чувствуя, как ненависть к сенатору начала возвращаться с завидной скоростью. Мало того, что она много лет имела при себе Зомби и как последняя стерва динамила его, так теперь она еще и переживет ее на парочку минут. И где справедливость в этом мире?! – Кажется... – зацепившись за выступ в потолке, Николь вытянула себя вверх настолько, насколько было возможно, -…кажется нам пора прощаться.

- Что ты имеешь в виду? – из голоса сенатора исчезли последний нотки тепла. – Николь?

-Что-то мне как-то страшно, – задыхаясь то ли от паники, то ли от сковывающей тело воды, призналась девушка. – Вот сейчас мне реально страшно!

- Николь!

Вода неумолимо поднималась выше, заставляя Николь выгибать шею под невообразимым углом, чтобы дотянуться губами до воздушного кармана и продлить свою жизнь еще на несколько минут. В лучшем случае. Неустанно работая ногами, девушка продолжала выталкивать себя вверх, прижиматься к потолку, чувствуя, как способность мыслить трезво покидала ее. Она не слышала ничего, кроме бульканья воды, не ощущала ничего, кроме ледяных волн, омывавших ее лицо и толкающих девушку вниз. Дышать становилось все труднее, а удержать в легких воздух – и вовсе невозможно, потому как из-за паники ее дыхание стало лихорадочным, агонистическим.

Николь потеряла счет времени: все ее существование свелось к одной цели – оставаться над водой. Оставаться над водой как можно дольше. Продержаться еще немного. Совсем чуть-чуть. И плевать, что это ничего не изменит. Ей просто хотелось жить. Хотелось сделать еще один вдох. Увидеть еще один рассвет. Съесть еще один апельсин. Еще раз понежиться в постельке. Еще раз…

Сделав последний вдох, девушка ушла под воду. Ее загнанный, полный ужаса взгляд метался по камере, но толку не было: кругом была одна темнота. По памяти девушка подплыла к экрану и начала неистово лупить по нему руками в последней, отчаянной попытке вырваться.

Вот и все, это конец.

Ее легкие начали гореть, горло сдавливать, сознание туманиться: кислород заканчивался, сил не было, был только страх. Всепоглощающий, парализующий, он разрывал девушку на части: два противоречивых рефлекса – сделать вдох, чтобы жить, и сжимать губы, чтобы не захлебнуться – боролись между собой, сводя Николь с ума. Силы покидали ее тело: она больше не лупила, что есть мочи, по экрану, а просто прижималась к нему руками, словно желая просочиться сквозь него наружу.

Теперь точно все. Только пустота и покой, даже страх ушел. Безразличие и апатия окутывали девушку незримой пеленой безучастности к происходящему. Если подумать, какой смысл бороться? Цепляться за жизнь, когда шансы изначально были не равны? И, вообще, почему ей должно было быть страшно? По-настоящему страшно должно быть тем, кто останется жить. Это у них проблем будет только прибавляться; это их будет подстерегать опасность, и это их болевой порог раз за разом будет испытывать жизнь. А у нее все скоро будет хорошо. Ей лишь оставалось подождать еще немного… К черту новый рассвет – за ним все равно придет долгая ночь. Хватит с нее этой вечной “зебры”. Хватит. Из-под полуопущенных век Николь вдруг увидела свет и улыбнулась: быстро, однако, за ней пришли. Она думала, будет гораздо больнее. И дольше. Но все прошло очень даже быстро, дело оставалось за малым…

Закрыв глаза, девушка разомкнула губы и сделала свой последний вдох.

====== Глава 65 Еще не конец ======

- Не смей!

Слова доносились издалека, искаженные и сливающиеся в низкий неразборчивый гул.

- Не смей! Не смей, слышишь!

Неужели это был страх? Неужели за этим гневным рычанием она слышала самый, что ни на есть, неподдельный страх?

- Не поступай так со мной, черт тебя дери!

Да как – «так»? В чем дело? Почему он снова злился? Он, вообще, когда-нибудь бывает НЕ злым?

- Ну же, дыши! Дыши, Николь!

Внезапно грудь девушки полоснуло болью, да так сильно, что она не выдержала и вскрикнула. Вот только вместо звука из ее горла хлынула вода. Она снова начала задыхаться, давясь водой, которая все хлестала и хлестала из ее носа и рта, но потом почувствовала, как кто-то сразу же положил ее на бок, не дав ей второй раз захлебнуться. Ее тело била дрожь, а желудок, казалось, бился в конвульсиях: словно невидимые руки выжимали его, точно половую тряпку. Николь кашляла и не могла остановиться, чувствуя, как чья-то рука бережно убирала с ее лица мокрые волосы, гладила ее по голове, легонько стучала по спине… И тепло, еще она чувствовала тепло, чье-то горячее дыхание на своей шее. Повернувшись к «обогревателю», Николь не смогла удержать равновесие и повалилась назад, но сильные руки тут же подхватили ее и прижали к не менее сильному телу. Его телу.

Арчер.

Это, несомненно, был он, потому как его запах Николь ни с чем не могла спутать. Точно так же, как тогда, шесть лет назад, в бункере, когда Зомби выкрал ее из-под носа Малика, она не видела его лица, но ей этого было и не нужно: она знала, что теперь она была в безопасности. Закрыв глаза, Николь отдалась во власть хранителя, чувствуя, как он все сильнее прижимал ее к себе, словно боялся, что она вырвется и убежит; чувствовала его жадное дыхание на своих волосах, на шее, плечах. Он ничего больше не говорил. Она тоже молчала. На мгновенье они оба забыли обо всем и просто отдались во власть ощущений. Николь чувствовала тепло его тела каждой клеточкой кожи. Ей хотелось смеяться и плакать, одновременно, а все ее страхи внезапно показались ей самой настоящей глупостью. Да как она, вообще, могла хоть на секунду поверить в то, что Зомби так просто все забыл? Как она могла подумать, что он изменился настолько, чтобы перечеркнуть все, что они пережили? Дура, какая же она все-таки дура…

Легкие девушки горели, в горле свербело, и каждый вдох давался ей нелегко, потому как организм на рефлекторном уровне боялся, что вместо кислорода он снова получит воду. Сотрясаясь всем телом, судорожно дыша, Николь мертвой хваткой вцепилась в одежду Арчера, как утопающий за соломинку, впитывая тепло его тела. Она слышала бешеный стук его сердца, его тяжелое дыхание, словно пару минут назад он и сам тонул. А, может, в каком-то смысле, так оно и было.