Фатум

- У Вас очень необычный способ молить о пощаде, – улыбнулся Арчер, обнажив белоснежные зубы. У Николь защемило сердце: Зомби редко улыбался, очень редко. А жаль, ведь у него очень красивая улыбка…Черт, откуда она это знала? И почему именно «Зомби»??? Откуда взялось это слово-паразит в ее голове?? – Возможно, это оттого, что Вы не совсем понимаете, что происходит. Но ничего, я сейчас объясню, – мужчина по ту сторону экрана откинулся на спинку кресла, явно чувствуя себя вполне комфортно и уверено: совсем не так, как, по идее, должны чувствовать себя те, кто находился в осаде или под блокадой. – Я полагаю, магистр, что Вы все еще пребываете в полной уверенности, что от долгожданной мести вас отделяет всего-навсего энергетический заслон, не дающий вернуться на Эстас; что здесь, дома, вас ждет целая армия, созданная не без помощи моего бывшего ученика, – Арчер едва заметно кивнул в сторону Риверса. – Думается мне, что Вы серьезно считаете, что Вам удалось загнать меня в угол, что Ваше положение дает Вам право диктовать условия и шантажировать меня, – мужчина и не пытался скрыть сарказм. – Вот только, боюсь, мне придется Вас расстроить, магистр Морт. Все Ваши люди сейчас находятся вместе с Вами на этой жестянке, которую, в свою очередь, держит на мушке оборонная система Эстаса. Одна команда – и Ваше судно будет уничтожено. И, говоря это, я вовсе не пускаю пыль в глаза и не красуюсь: я излагаю факты. Более того, я бы и не стал тратить на это время, если бы не тот факт, что на борту… «Андромеды»? – уточнил Арчер, нахмурившись. – Да, «Андромеды». Так вот ее экипаж составляют преимущественно земляне, которым даже невдомек, куда их завел их предводитель и на что они подписались, пойдя за ним. В этом нет их вины, ведь они так-то не знают, с кем связались, не так ли магистр? – синие глаза «оратора» недобро сверкнули. – Они не имеют ни малейшего понятия о том, что Вам не впервой жертвовать своими людьми ради власти и собственной гордости. Они не знают о том, что однажды Вы уже подписали смертный приговор целой планете. Родной планете, магистр, на которой находились Ваши же люди…

- Постойте, – вновь не смогла смолчать Стивенс, – что все это значит?! – «журналистка» развернулась к Стужеву. Ее голос звучал уже не так бодро и жизнерадостно. – Что он имеет в виду? И почему он продолжает называть Вас «магистром»??? – девушка вскочила на ноги, переводя горящий взгляд с одного коллеги на другого, явно ожидая ответа. Эта игра начала порядком надоедать Николь. Как и все, что происходило в данный момент: все это было сплошным фарсом, призванным запудрить мозги непосвященным и оттянуть решающее столкновение; столкновение, к которому обе стороны целенаправленно шли столько лет. Абсурд и полнейшая неразбериха.

- Вы обещали мне эксклюзив! – поняв, что никто не собирается отвечать на ее вопросы, продолжила Стивенс. – Вы обещали мне раскрыть личность самозванца, позволить сделать репортаж на самой планете и дать интервью…

- Самозванец, о котором идет речь, это Дэвид Малик, я полагаю, – любезно ответил Арчер. – Мой брат. И моя правая рука, по совместительству, – у Николь отвисла челюсть. – Сейчас, к сожалению, он не может к нам присоединиться, но это не так уж и важно: если, мисс, вы хотите настоящую сенсацию, возьмите интервью у своего начальника. Узнайте, сколько времени у него ушло на то, чтобы подписать приговор собственной планете, направив ТФ-1 прямо в центр Танвита. Спросите у него, каким образом ему удалось скрыться с полуразрушенной планеты. И еще спросите, что он пообещал своим новым союзникам и как те могли купиться на это. Я думаю, эксклюзив Вам будет обеспечен.

Стивенс зависла. Как и Николь. Как и все присутствующие, кроме, разве что, самого Графа.

- Я лишь сделал то, что было необходимо, – Морт и не подумал защищаться. Только что он в своей невозмутимой манере подтвердил все, сказанное Арчером. – Гниль следует удалять до того, как она распространится: если ради спасения жизни нужно ампутировать руку, ее ампутируют, Арчер. Ты и твои реформистские идеи, ты и тот вздор, что ты нес – о мире с Землей, о других необитаемых планетах – все это вселяло разлад и сеяло хаос среди наших братьев. Ты расколол нас, уничтожил единство и гармонию, в которой мы жили на протяжении столетий, и после этого ты смеешь обвинять меня? То, что сделал я, это следствие того, что совершил ты. Ты создал проблему, я ее решил.

- Уничтожив тех, кто осмелился поставить под сомнение Ваши действия? – все присутствующие переводили озадаченный взгляд с одного хранителя на другого, теряя суть происходящего. – Так и какого дьявола Вы вернулись, Морт? Что вы хотите здесь найти? Единомышленников? Соратников? Давайте уже отбросим формальности и поговорим начистоту: Вы хотите власти. Положения, которое Вы занимали раньше. Признания. На Земле Вы были вынуждены скрываться под личиной списанного солдафона и руководить горсткой сбрендивших землян; быть в тени, скрываться. И Вам, судя по всему, это не понравилось, – Арчер подался вперед, сцепив руки в замок. От взгляда Николь не укрылись ссадины, алевшие на костяшках пальцев мужчины. Как и свежие царапины на до боли знакомом лице. – И вот Вы здесь. Предъявляете права на то, на что Вы лишились права посягать в тот момент, когда перестали видеть разницу между своими интересами и интересами ордена. Я повторяю, магистр: если Вы думаете, что Ваше положение позволяет Вам диктовать условия, то Вы заблуждаетесь – единственная причина, по которой я согласился на эти, так называемые, переговоры состоит в том, что я хочу дать Вам шанс поступить как настоящий лидер: прикажите своим людям отступать. Разворачивайте свою посудину и убирайтесь к черту с орбиты Эстаса. Спасите своих людей, магистр.

- Это я и собираюсь сделать, – Морт усмехнулся, отчего его лицо приняло еще более отталкивающее выражение. – Я здесь для того, чтобы спасти своих людей. Спасти от тебя и твоего брата.

Арчер тихо рассмеялся.

- У Вас есть полчаса на то, чтобы развернуть корабль и уйти, – мужчина проигнорировал предыдущий выпад соперника. – Если Вы этого не сделаете, я прикажу открыть по вашему судну огонь. Это мое последнее предупреждение, магистр Морт.

- Мы оба прекрасно понимаем, что ты этого не сделаешь, – ответил Граф, когда Арчер уже протянул руку к кнопке отбоя. – Признаю, ты неплохо держался, но весь этот фарс был априори обречен на провал, – Морт тоже подался вперед. – Твои угрозы не имеют смысла, сопляк, потому что мы оба с тобой знаем, что пока твоя беременная шлюха у нас на борту, ты никогда не отдашь нужный приказ.

Вот и все. Игра окончена. Если Николь до этого еще сомневалась, то теперь она была абсолютно уверена, что Граф раскусил ее игру: он знал, что она все знала, и сохранял видимость лишь оттого, что никакой необходимости раскрывать карты раньше времени у него не было. А сейчас он просто…

На то, чтобы полностью переварить услышанное у Николь ушло несколько секунд; на то, чтобы понять не то, зачем Граф сказал то, что сказал, а то, ЧТО именно он сказал. Беременная? Да они что, сговорились, что ли, все?! Сначала Сандевал, потом Оливер, теперь еще и Граф – коллективное сумасшествие какое-то!

Подняв глаза, девушка поняла, что взоры всех присутствующих теперь были обращены к ней: недоверие и недоумение, шок и даже веселая заинтересованность (в глазах Моргана) – вот что Николь читала в этих взглядах.

- Это не…., – начала было девушка, но осеклась, встретившись глазами с Селеной: вот чей взгляд действительно пугал. Такого коктейля эмоций в одном взгляде Никки еще не видела – страх, смятение, боль, неверие и… гнев? Лицо шпионки побледнело, а дрожащие губы сжались в одну тоненькую линию: Селена могла с одинаковым успехом разреветься или же убить кого-нибудь, настолько безумным был ее взгляд.

Николь отпрянула, почувствовав, что ее рука оказалась в тисках: девушки поменялись ролями, и теперь уже Селена мертвой хваткой вцепилась в кисть Никки.

- Это…неправда, – Николь, стиснув зубы, пыталась вырвать свою руку, испуганно глядя на подругу. – Это неправда, слышишь?! – она обращалась преимущественно к Селене, на время забыв обо всех остальных. Видимо, то, что сказал Граф, стало для Селены последней каплей. Мало того, что она, вообще, не понимала, что происходит, так теперь еще она и чувствовала себя преданной. Преданной единственным человеком в этой комнате, которому она могла доверять; ради которого она рисковала жизнью, чтобы предупредить об опасности. Она-то думала, что они были на одной стороне, а оказалось, что…