Фатум

Ступеньки под ее ногами были скользкими от крови. Пару раз Николь чуть не навернулась, исторгая из себя при этом весьма цветастые ругательства. Ее кеды уже насквозь промокли от крови и непонятно откуда взявшейся воды и отвечали хлюпаньем на каждый новый шаг: двигаться бесшумно Николь больше не могла. Однако, судя по всему, Маска и не собирался заходить на огонек: кажется, его планы шли гораздо дальше убийства Сандевал и Арчера, и девушке оставалось только гадать, до чего додумался воспаленный мозг Риверса на этот раз.

С горем пополам Николь наконец-то преодолела подъем и теперь стояла напротив того, что осталось от «гроба» и ее обитателя. В каком-то смысле, Никки повезло: ее нервная система осталась в порядке – погорельца, так же, как и Сандевал, не было. Не было растерзанной окровавленной плоти, которую так старательно рисовало воображение девушки; не было оторванных конечностей и искаженного в предсмертной муке обгоревшего лица. Железная усыпальница Арчера утопала в крови: темная и густая, она поблескивала в мигающем свете приборов и капелью падала на пол, образуя многочисленные бордовые лужи. Она была свежей, наверняка, еще теплой; Риверс ушел совсем недавно. Но куда? И зачем? К чему было устраивать публичную казнь, демонстрировать тело поверженного врага всему Эстасу, если потом все равно собираешься смыться вместе с трупом в неизвестном направлении?? Но, опять же, несмотря на все странности, Николь повезло, что погорелец пропал: по крайней мере, она могла сохранить трезвый рассудок, вместо того, чтобы лить слезы над обгоревшим трупом. Скорее всего, Николь Кларк старого образца так бы и отреагировала. Николь нового образца, в свою очередь, сосредоточилась на кое-чем другом; точнее, на кое-ком другом – на клоне. Клоне Арчера, который, видимо, решил не отрываться от коллектива и тоже исчез. Но если от двух предыдущих пропаж остались хоть какие-то следы, то клон просто-напросто испарился, причем вместе со своим аквариумом: на подиуме был лишь окровавленный «гроб» погорельца, в то время как вторая капсула испарилась. Николь выпрямилась и осмотрелась вокруг, но ничего нового не нашла: тот же погром, та же кровь. Ни следа Риверса, ни следа клона.

- Оливер, ты все еще паралитик? – без особой надежды спросила девушка, спускаясь с подиума. И снова ответом ей стала тишина: видимо, Саммерс еще не очухался.

Спустившись вниз, Николь выбрала самый целый на вид компьютер и подошла к нему: на мониторе плясали какие-то помехи, но сенсорная клавиатура выглядела более или менее целой. Да и сам аппарат выглядел неплохо, более того, он даже не дымился –для Николь, которая в технике не секла вообще, это были очень даже весомые аргументы. Недолго думая, девушка хорошенько треснула по монитору ладонью, как она это делала со старыми микроволновками на «Заре», и, невероятно, но это сработало: помехи никуда не делись, но теперь Николь хотя бы могла разобрать, что именно было написано на экране. Правда, это мало что дало: Никки и так знала, что герметичность капсулы была нарушена и что произошла утечка кислорода в…

- Секундочку…, – девушка нахмурилась. Присмотревшись внимательней, она поняла, что на мониторе отражались показатели капсулы – «аквариума», а не «гроба», ведь в «гробу» не было никакой амниотической жидкости и прочей прелести; там был только погорелец, да и тот помахал ручкой. – Оливер, если бы ты только знал, что за хрень тут творится…, – Николь пыталась разобрать еще что-то, но помехи делали свое дело. Единственная команда, которую девушка могла осуществить, это «разблокировать», однако, она не имела представления о том, что случится с клоном, если она разблокирует его «аквариум». Вдруг она убьет его? Хотя, с другой стороны, если верить показателям, то кислорода у «ихтиандра» и так не осталось, так что…

Вздохнув, Николь нажала на кнопку. Сначала она не поняла, что изменилось: потолок не обрушился, ничего не взорвалось, никакая сигнализация не сработала. Однако буквально через пару секунд откуда-то сбоку раздался металлический скрежет и шипение, словно кто-то окунул раскаленное железо в воду. Обернувшись на звук, девушка уткнулась глазами в какую-то дверь, которую раньше даже не замечала. Точнее, она знала, что там была дополнительная секция, но не обращала на нее внимания, ведь она использовалась как кладовка: там не было ни дверей, ни камер, ни энергетических щитков – ничего важного или интересного. Однако раньше ее никто не запирал.

Мгновенно напрягшись, Николь инстинктивно выставила вперед руку, и наруч тут же, повинуясь немой команде, выпустил полупрозрачный мерцающий неоновым светом щит. Да уж, в чем-чем, но в оружии хранители знали толк!

Медленно, стараясь не наступать на крупные осколки и на воду, девушка двинулась к чулану. И снова она пожалела о том, что не могла носить огнестрельное оружие: вести ближний бой с Маской будет куда трудней, чем пристрелить его с приличного расстояния. Если он сидит в засаде, то как только Николь откроет дверь, он набросится на нее: хорошо, если ее щит выдержит удар, однако, что будет, если он свернется? Что если Николь не хватит концентрации, чтобы удержать оружие активированным?

- Раньше надо было об этом думать, – отчитала Никки саму себя и, собрав всю волю в кулак, открыла дверь. Кладовка встретила ее шипением и волной воды, которая тут же хлынула в лабораторию. Никки в последний момент отпрыгнула в сторону, на случай если вода была наэлектризована: пройдя такой путь, было бы очень глупо поджариться, как курочка гриль, из-за собственной небрежности.

Продолжая прыгать на месте, как взбесившийся кролик, Николь оторвала глаза от подступающей воды и заглянула в «кладовку» – пропажа нашлась. «Аквариум», искрящийся и шипящий, стоял посередине чулана и зиял пустотой. Провода, которые некогда опоясывали «ихтиандра», безвольно свисали из пробитой в стекле бреши, напоминая щупальца гигантской медузы. Кислородная маска, вообще, валялась на полу, где-то у подножья капсулы. Не веря своим глазам, Николь опустила щит: клона не было. И, что бы Маска с ним ни сделал, досталось ему конкретно: стекло капсулы было разбито в нескольких местах, и на сколах блестела кровь. Острые стеклянные зубья алели в тусклом свете ламп, напоминая кровавый оскал акулы; акулы, которая только что полакомилась жертвой.

Маска забрал и клона. Но зачем? Зачем ему бездушная оболочка? Кусок мяса, от которого было больше пользы, разве что, за обеденным столом, чем где-либо еще! Это же было просто тело; красивое, конечно, но пустое и… Николь, ахнув, прижала руку ко рту. Нет, это было слишком даже для Маски. Нет, он просто не мог додуматься до такого! Да и потом, для этого же нужна лаборатория, техника, оборудование специальное: он же разгромил ее к чертям, так что подобный план был неосуществим. Если только…

Если только он уже его не осуществил.

…

-…В общем, я это к тому, что…, – Николь была готова взвыть от молчаливого шипения наушника. – Что будет, если в тело Арчера вселится кто-то другой? Это возможно? Или же вы все-таки встроили в вашего клона какой-нибудь защитный механизм там, я не знаю, – Никки не верила, что говорила нечто настолько бредовое, – или ментальный фильтр какой-нибудь, который пропустит только сознание Кея? – девушка запнулась. Странно, она никогда не называла Малика Кеем. Само как-то вырвалось, но звучало как-то…знакомо, даже естественно. – Черт, Оливер, хорош отдыхать! Я же говорю, у нас проблемы! – Николь пнула осколок от бессилия: сама виновата, сама усыпила своего последнего союзника. – Оливер, Маска…. Он забрал клона, и мне кажется, что он хочет «вселить» в него кого-то из своих. Я знаю, как это звучит, но другого объяснения я не нахожу. Да и если закрыть глаза на то, что это настоящее сумасшествие, это имеет смысл: если Риверс предъявит всем Арчера, мы потеряем своих людей; тех, что пока еще с нами. Если у них появится свой Арчер, тогда даже Малик нам не помо…

Договорить девушка не успела: внезапно раздался резкий хлопок, и лаборатория тут же погрузилась в полнейшую темноту – свет погас. Черт! Вот только этого ей сейчас не хватало!