Фатум

- Я! – подтвердила девушка и, до того, как Райли успел сориентироваться, она вонзила шпагу прямо ему в глотку: фонтан крови тут же брызнул из отверстия, стоило Николь вытащить клинок из его тела. С жуткими хрипами хранитель рухнул назад, лихорадочно зажимая рану.

Она ударила со спины. Он не видел ее, когда заносил плеть, и она этим воспользовалась. Это было низко, подло и совершенно нечестно. Вот только Николь не было стыдно. Может, это и делало ее очень плохим человеком, но все-таки один урок на Эстасе она усвоила: в бою побеждает не честный, а хитрожопый, а потому сражаться честно явно не было резона. Особенно, когда тебе противостояли трое профессиональных бойцов с навороченным оружием, на фоне которых ты – лысый дикобраз с факелом.

Все произошло в какие-то секунды: раз – и на полу уже два кровавых озера с бьющимися в предсмертных конвульсиях рыбками. В следующее мгновение Николь уже отражала новый удар (как оказалось, когда дело доходило до схватки с девушками, Мистер Ссыкло переставал быть Мистером Ссыкло) и тут же потерпела фиаско: из чего бы ни были сделаны чудо-игрушки хранителей, земная шпага была к этому не готова: с пронзительным звоном меч Ссыкла рассек клинок, точно серп – колос; девушка отпрыгнула назад.

- Кто ты такая, мать твою?! – Ссыкло перешагнул через своего дергающегося товарища, продолжая оттеснять девушку к стене. Атаковать он не спешил: видимо, считал, что без оружия Николь была беспомощна. Ошибка. Большая ошибка.

- Я Вторая, – выплюнула Никки и сделала то, что она думала, никогда в жизни не сделает: она отключила защитные экраны. Пульт управления силовыми полями и прочей кибернетикой девушка обнаружила там же, где и шпагу: это была маленькая, прозрачная карта с сенсорным дисплеем, который реагировал далеко не на каждый пальчик. Николь не была уверена, что он сработает: она просто прихватила пульт с собой, на случай, если он откликнется на ее команду, точно так же, как барьер откликнулся на ее присутствие и впустил в спальню Малика.

Получилось, он сработал.

Вот только Гелиодор, что пылал за окном, не отличался подобной избирательностью.

Как только силовые поля исчезли, девушка почувствовала, как ее рука начала взрываться изнутри. Она закричала. Ее воплю вторил похожий агонистический вой – Ссыкло тоже попал под лучи, но если у девушки на солнце (Гелиодоре) оказалось только плечо, то хранителю повезло куда меньше: лучи ударили ему в лицо.

Но все это Николь рассмотрела позже. Когда экраны исчезли, все, о чем она могла думать, была боль: адская, всепоглощающая боль. Она была такой сильной, что сознание девушки нашло лишь один способ абстрагироваться от нее – отключиться. И если бы не Берг, который, матерясь на свой инопланетный лад, вытащил ее из-под смертоносного света, то она бы была уже мертва.

- Идиотка чертова! – пыхтел он у нее над ухом. – Какую часть фразы «не рыпайся» ты не поняла, дура?!

Николь открыла глаза. Она лежала на полу, придавленная жутким хранителем сверху. Ее затылок был мокрым, и в воздухе явно пахло металлом: повернув голову, девушка зажмурилась, ее чуть не вырвало – она лежала рядом с Первой, точнее, с ее трупом. Та часть ее тела, что находилась за пределами досягаемости солнца, была покрыта кровью и упиралась Николь в бок. Та, что была у окна, уже обзавелась золотистой корочкой: ее плоть реально пеклась на солнце, испуская соответствующий аромат.

- Поднимайся, амазонка недоделанная! – Никки посмотрела на Берга. Красный, как рак, он, стиснув зубы, пытался подняться на ноги. И, судя по тому, как он пыхтел, это было нереально сложно: словно невидимая нога вдавливала его спину в пол; тяжелая, гигантская ножища. – Закрой эти чертовы окна!

- Я не…, – Николь тоскливо посмотрела на пульт управления: он остался лежать у самого края окна. И он уже не был прозрачным: он помутнел и обуглился по краям. Черт, да что это за солнце такое?!!

- Идиотка!

Николь почувствовала новый запах: плавящийся пластик. И только теперь она поняла, что делал Берг: он активировал свой щит и закрывал им их обоих, но, кажется, его экран не был рассчитан на такую мощность. Он начал покрываться копотью, совсем как пульт, и девушка поняла, что через пару минут они присоединятся к Первой, Райли и Ссыклу. Им конец.

- Поднимайся и делай то, что я говорю! – превозмогая боль, девушка подчинилась, и теперь они оба сидели на корточках, под тающим щитом. Краем глаза Николь заметила, что кожа с ее плеча частично осталась на полу: как расплавленный в микроволновке сыр, она тянулась от ее плеча к полу. Ее вновь чуть не вырвало. – Слушай сюда! – прокричал ей на ухо Берг. – Сейчас мы подберемся в Ворму, – видимо, так звали Мистера Ссыкло, – и ты отцепишь от него пояс, напялишь его на себя и его рукой нажмешь на центральную кнопку, тут, на пряжке, усекла?

- Д-да.

- И потом, когда щит включится, ты валишь нахрен отсюда и ищешь любой сраный угол, где нет окон, ясно?!?

- Д-да, – Николь хотела было спросить, мол, а что будешь делать ты, но не стала: какой в этом смысл? Это все равно ничего не изменит ни в ее планах, ни в его. Этот жуткий тип, кажется, пытался спасти ей жизнь, но делал он это явно не по доброте душевной – спасая ее, он, в каком-то виде, спасал себя. Ну, или он так думал. И, словно в подтверждение ее мыслям, Берг продолжил:

- И да, если вдруг ты выживешь, не забудь передать Малику, кому ты этим обязана!

Да, Райли был прав: Берг был тем еще ловкачом, он явно не собирался так просто сдаваться. Что же, Николь оставалось только пожелать ему удачи.

Берг начал обратный отсчет, и, когда он произнес заветное «три», Николь пулей понеслась выполнять его инструкции: хранитель прикрывал ее ровно до тех пор, пока ее собственный экран не включился, а потом припустил к телу Райли, видимо, с теми же мародерскими целями. От Николь, кстати, не укрылось удивленное торжество, что появилось в его собственном, немеханическом глазу, когда щит активировался: видимо, Берг не был уверен, что это сработает; что доспехи хранителя будут реагировать на прикосновения своего обладателя, даже если тот мертв.

Как бы то ни было, Никки не стала ждать особого приглашения и выбежала вон из белой комнаты. Это была очередная, очень смачная ошибка: она могла бы вернуться в черную спальню, окна в которой были целы, или нырнуть в темный коридор и вернуться в лабораторию, где, во-первых, не было окон, и, во-вторых, была медицинская капсула. Но она этого не сделала: паника и боль затмили ее разум.

Покинув спальню Малика, девушка рассчитывала сразу же найти спасительную тень, но не тут-то было: кнопка, которую нажала Николь, отключила ВСЕ экраны в апартаментах; абсолютно все. А это означало то, что вся квартира Малика была «заражена» лучами, потому что стен в ней почти не было: Малик предпочитал тонированные экраны. Черт! Николь вновь почувствовала знакомый запах – ее щит вот-вот расплавится.

- Эдди! – отчаянно завопила девушка на бегу. – Эдди, ты меня слышишь?

Робот знал апартаменты лучше, чем кто бы то ни было. И если и был кто-то, кто знал, где можно переждать солнечную бурю, так это он. Правда, если он сам успел спрятаться.

Не успел.

Точнее, он даже не пытался, потому что ему оторвали голову еще до того, как началась вся эта заварушка. Николь обнаружила обугленного расчлененного робота в одном из коридоров. Больные ублюдки! Робота-то за что?! За вежливость? За то, что он предложил им чаю??

Николь продолжала бежать. Она и подумать не могла, что апартаменты Малика были такими огромными. Ее щит шипел, плавился, Никки уже чувствовала жар лучей на своей спине. Она бежала к своему «сейфу», но что-то ей подсказывало, что до финиша ей не дойти. Этим чем-то был здравый смысл: щит исчез буквально через несколько секунд, после того, как она поняла, что до своей «комнаты» ей не добраться.

Девушка смутно помнила, что было потом. Самым ярким воспоминанием была боль и жар; животный страх и снова боль; отчаянье и жар. Она чувствовала, как ее рубище коптилось прямо у нее на спине. В какой-то момент ее рукав загорелся и отвалился, подставив смертоносным лучам нежную кожу. А потом она каким-то образом оказалась здесь, в этом темном, душном месте, один-на-один со своей паленой плотью.