Страница 61 из 128
— Забываешься, Джаред. Ты живёшь в моём доме. Ты тратишь мои деньги. Ты никто. Ты мёртв и не имеешь ничего, чтобы доказать своё существование. Да и документы говорят о том, что я — единственный и законный наследник. Ты был глуп, когда отказался от всего, когда не потребовал вернуть тебя. И всё из-за трусости и комплексов, которые возвёл в достижения. А здесь ты остался лишь по моей доброте душевной, но ты учил меня следовать за своими желаниями. Так вот — убирайся отсюда.
Недоверчиво оборачиваюсь к Джо.
— Ты выгоняешь меня?
— Нет, выбрасываю тебя, как использованную и ненужную вещь. Ты мне больше неинтересен. Ты исчерпал лимит моей доброты, — в неярком отблеске свечей, догорающих на столе, его улыбка кажется гадкой.
— И это всё из-за неё? Ты ведёшь себя, как мальчишка, из-за женщины? Ты рехнулся? Ты отказываешься от брата? — Зло цежу я.
— Да, из-за неё. Из-за Санты...
— Не смей произносить это имя в моём доме. Ты стал наследником, только из-за моих многочисленных операций. Пока я пытался выжить, ты наслаждался красивым миром. И если бы я потребовал воскресить меня, ты бы остался с голой задницей. Ты обязан мне. Я делал это для тебя.
— Если бы...да-да-да. Но ты не сделал этого из-за страха быть изгоем. Ты сбросил всё на мои плечи, развлекался и писал программки. Ты так поступал всю нашу жизнь, тебя не заботил никто, кроме самого себя. Ты думал и видел свою значимую персону, но ошибся. Тебя не существует. Ты призрак. Мёртвое напоминание о том, как верно поступает судьба с самовлюблёнными подонками, вроде тебя. И это мой дом, мои деньги и мои решения, они не зависят от тебя, потому что ты потерял достоинство. Ты превратился в самое ужасное заражение, но я выздоровею, а ты подохнешь один. Могила уже готова, Джаред Джон Эйнсли. И она ждёт тебя в месте, к которому ты так стремишься.
У каждого человека есть пик. Я не лишён этого минуса. С каждым ударом сердца кровь приливает к голове, распространяет по венам яд, который не желаю добровольно принимать.
Ноги отталкиваются от пола, и я в одну секунду заваливаю Джо на пол.
— Я не боюсь быть один, — шиплю я, сжимая его горло.
— Боишься. Тебе страшно, и это нормально. Ты уязвим, — хрипит, а я заношу кулак, чтобы врезать. Хватит. С меня достаточно слов и оскорблений. На меня вылили слишком много помоев, которых я не заслужил.
— Эта стерва вернулась к своему идеальному насильнику. — Джо перехватывает мою руку. Применяя силу, отталкивает от себя. И я позволяю ему остановить меня. Дыхание нарушено. С особым привкусом ярости смотрю на брата.
— До сих пор следишь за ней? А, знаешь почему? Она стала особенной для тебя, — подпрыгивает на ноги, и я следую его примеру.
— Чушь. Она такая же, как другие. Не первая и не последняя сбежала отсюда, — Джо делает шаг вбок, и я за ним по кругу.
— Ошибаешься, она не сбежала. Она ушла от тебя. Она бросила тебя. Она приняла решение, а не ты. У тебя не было власти над ней. Она закрыла дверь, а не ты это сделал. Она взяла верх над тобой, потому что она достойный противник, и лишь она смогла бы многое. Но ты же так труслив, что решил убить всё раньше, чем подумать, — дёргается в мою сторону, а я отпрыгиваю, минуя удар.
— Не было власти? Не будь идиотом, Джо. Она сама пошла со мной, просила меня продолжать. Ей понравилось. А затем она вдруг вспомнила, что воспитана иначе. Ложь. Лживая и лицемерная сука, — шиплю я, накаливая атмосферу между нами.
— Это ты лживый ублюдок. Ты испугался её чувств. Ты испугался своих и решил убить всё, ради чего, вообще, стоило бы жить. Я убью тебя за это, — хватает стул и с силой швыряет в меня. Падаю на пол, а дерево разбивается за спиной.
— Я доверился ей, — возмущаюсь и поднимаюсь на ноги.
— Ни черта, Ред! Ты даже сейчас не хочешь признавать, что следишь за ней, потому что не можешь больше не думать об этой женщине. И твоё доверие — это лишь звук. Пустой и обманчивый писк. Ты обманул её! Ты меня обманул! Ты всех используешь! Это не мой брат!
— Что? Не брат? Так какого чёрта я спас тебя? Какого чёрта помогал тебе и желал быть нужным? — Подпрыгиваю и забираюсь ногами на стол. Я не нападаю на Джо, потому что сильнее. Физически сильнее, чем он. А убить его не смогу. Голова занята другим.
— Лучше бы оставил там. Мне гадко понимать, что мой брат так и не выжил. Он умер в ту ночь, и его призрак забирает всё самое лучшее у других из-за страха любить снова. Ты вбил в свою голову, что твоя внешность важнее, чем то, что запер внутри. Ты предпочёл остаться мёртвым, потому что у тебя недостаточно сил жить. Ты не умеешь этого делать и боишься ошибиться. Поздно, ты совершил самую страшную ошибку — ты проиграл сердце, — его слова зависают в воздухе.
Попал. Точно попал в цель. В этой жизни у меня никого не осталось. Раскаиваюсь ли я? Нет. Ни капли. Я чёрств и жесток. Даже к себе. Это не новость для меня. Но слышать о том, что человек, для которого я хотел света, оставив себя в темноте, не видит во мне никого, — неприятно. Хорошо, признаю, больше, чем неприятно. Мне гадко.
Молча, спускаюсь со стола и подхожу к разбитому стулу.
— Так уходи. Забудь о моём существовании и уйди. Не стоит ни одна женщина всего этого, — глухо отвечаю ему и собираю разломанное дерево.
— Дело не в ней, а в тебе. Только женщина могла бы подарить тебе весь мир, она бы увидела тебя таким, какой ты есть, и помогла. Она делала это, ты даже не заметил, как начал меняться. Ты даже не спал с другими, поглощённый ей. Идиот ты, Джаред. Стоит ли продолжать упрямо гнуть своё, когда ты сам запрещаешь себе принять правду? Разве осталось у тебя хотя бы что-то, за что ты мог бы бороться? Разврат? Нет. Ты так слеп, что мне страшно за тебя. Скажи мне, почему ты следишь за ней? Откуда знаешь, что Санта в Лондоне?
— Снова это имя. У игрушек нет имён, Джо. Сколько раз повторять? — Зло отбрасываю от себя спинку стула и поворачиваюсь.