Страница 236 из 257
Тишина наступает вместе с упадком сил. Руки падают, не имея возможности, физической возможности снова пронзить её тело. Пелена с глаз слетает, и теперь я вижу, в какое окровавленное месиво превратилась подруга мамы. Закрываю глаза и открываю их, тяжело дыша, отпускаю меч, падающий у моих ног. Поворачиваю голову, чтобы увидеть мёртвую Риму, ещё несколько женщин и его.
Ноги не держат, и падаю на колени, проползая по снегу, и хватаюсь за ледяную руку мужчины.
— Петру... прошу вас... не умирайте... я вам дам своей крови... прошу, — горько плачу я, доставая из его сапог нож, чтобы порезать свою ладонь и приложить руку к его приоткрытому рту.
— Господи, прошу тебя! Молю тебя! — хриплю я, поднимая голову к небу, прячущемуся за листвой. Понимаю, что не помогу, что это конец. Конец для Петру. Опускаю голову и всматриваюсь в это лицо. Красивое лицо самого младшего брата моего возлюбленного.
— Простите... простите меня... — шепчу я, и вновь комок из горя застревает в горле. По щекам катятся слезы, а я сжимаю его руку, падая на его грудь, и хриплю. От боли. От стыда, что не смогла уберечь. Сжимаю руками его камзол и плачу в него. От нежелания принимать эту правду. От дружеской любви, что жила во мне и продолжает жить.
— Прошу вас, Петру, простите меня... простите меня... это только моя вина. Вы не хотели идти сюда. А я заставила вас. Простите меня, прошу... простите... — шепчу я, пытаясь раскаяться во всём, где была не права с ним. Но безмолвен. Теперь навечно безмолвен этот истинный представитель понимания и поддержки.
— Простите меня, — глажу его лицо, пачкая своей кровью, а с моего скатываются слезы, попадая на его серые щеки. — Простите... простите, что не уберегла вас, мой милый друг. Простите, что я стала причиной вашей смерти. Простите, что не послушалась вас, что не сделала больше, дабы вы сейчас заверили меня — всё позади. Простите меня за это.
— Господи, услышь меня, молю о его душе. Молю, прими его к себе, прости его и согрей одинокое сердце. Молю тебя, прости его, ведь это моя вина, только моя. Прошу... дай ему то, что так не хватало... дай ему любовь... простите меня, Петру, простите, — склоняюсь к его лицу, глотая слова и слезы. Касаюсь его мертвых губ, что не смогла сделать когда-то, но пусть будет сейчас так, и сжимаю плечи, утыкаясь лбом в его. Горе, что познала в этом мире, не сделало меня сильнее, а лишь показало, насколько мало времени есть у нас, чтобы познать близких людей и оценить их. Сейчас же я корю себя, что не призналась в моем почтении ему и дружеской любви раньше. Он так и не узнает, что в моем сердце и для него было место.