Страница 231 из 257
— Но выхода нет, поймите, нет больше вариантов, чтобы спасти их. Они там погибнут. Все. До единого, — отвечает он.
— Выход всегда есть, Петру! — возмущаясь, я выпутываюсь из его рук и поворачиваюсь к столу. Смотрю на кулон и нож, пытаясь найти вариант.
— Аурелия, возможно, вы думаете, что влюблены в него, но это не так. Это мысли, которые были вложены вам в самом начале. Это...
— Закройте рот, Петру! Просто заткнитесь! — кричу я, зло обрушивая на него эмоции, что более не подвластны мне, перехожу на румынский.
— Вам это выгодно, не так ли? Выгодно, что он умрёт? Вы будете счастливы...
— Да! — рычит он, перебивая меня. — Я умру в тот момент, когда погибнет Лука. Он заберёт меня за собой, как мой создатель, и я буду счастлив, что обрету спокойствие. Я не хочу этого, но давно принял свою судьбу, и вам следует сделать то же самое. Вам ничем не помочь ему!
— Обретёте ли, Петру? — тихо спрашиваю я его. — Вы уверены в этом? Уверены, что со смертью Луки и Вэлериу все закончится? А как же те, что живы? Как же эти люди, сейчас прячущиеся в убежище? Она оставит их в живых? Что будет после того, как вы успокоитесь? Смерть и мрак. Разве от этого можно быть счастливым? Вы эгоист, думающий только о себе. Неужели, вам никого, кроме себя, не жаль? Неужели, вы позволите своим грехам пустить в мир зло, что сидит в Василике?
Жмурится от моих слов, я вижу эту борьбу на его лице. Наблюдаю за ней, пока внутри взываю к его человечности, к его настоящему облику, что он представляет. Он другой, я знаю это. Петру иной, и сейчас из-за своей обиды на то, что не взяли с собой его братья, больше не противостоит своим грехам, позволяя им видеть все в мрачном цвете.
— Нет. Я уже не знаю, как облегчить это. Невыносимо больно, — выдыхает он слова.
— И мы не облегчим этого, Петру, пока не будем уверены, что Василика мертва. А умрёт она, если вот это, — подхватывая пальцами подвеску, поднимаю, — я доставлю Вэлериу и отдам ему. Добровольно, как тому, кого люблю. И вы не правы, считая, что мои чувства это выдуманная иллюзия. Они реальны. Реальны настолько, что имеют силу. И я подарю ему её, а если ему, то и другие получат силу от меня. Я могу помочь. Меня не волнует, что будет со мной. Я готова пойти туда и обречь себя на смерть, спасти его и навсегда похоронить правление Василики в прошлом. Только я не смогу это сделать одна. Я не успею. Мне необходима помощь. Ваша помощь, Петру. Вы сказали, что далеко от семьи, и они не приняли вас. Но думали ли вы о том, что так они защищают самого младшего брата? Ведь Вэлериу знал вас ещё младенцем и даже если ваша внешность старше, но душа моложе. И я уверена в том, что не пустили туда, а оставили со мной, чтобы спасти и вас. Но без вашей и моей помощи они погибнут. Помогите мне, Петру. Прошу вас, помогите мне спасти не только моего возлюбленного и вашего брата, но и людей. Эти души, что сейчас ожидают и дрожат от страха. Помогите мне, покажите дорогу.
— Я не могу, Аурелия. Вы... вы ведь умрёте... я не могу позволить себе решиться на это. Вы погибнете, а вы так прекрасны и молоды, так добры и наполнены светом. Я тоже желаю, чтобы вы были живы и увидели свободу, — шепчет он, отворачиваясь от меня.
— Да, но сколько жизней мы спасём. Моя судьба была с самого рождения предрешена, и прятаться от неё, я не хочу. Вэлериу отказался от того, что могло помочь ему, он отказался от мести. Он пошёл туда, чтобы не разочаровать своих братьев, пошёл туда, чтобы показать Василике, что даже без моей помощи его сила мощна. И это достойно того, чтобы любить его, как своего господина. И я уверена, что там... сейчас он будет защищать каждого, принимая на себя все удары. Я нужна ему, как и он мне. Он должен знать, что я люблю его, и это принадлежит ему. Молю вас, Петру, помогите мне добраться до Сакре. Я пойду туда с вами или без вас. Но я боюсь, что могу не успеть и обнаружу вместо живых глаз мёртвое тело и мрак. Я боюсь не успеть сказать ему это. Я должна это сделать. Петру, прошу. Если надо, то встану на колени, но подарите мне свою силу, от которой отказалась я, — произношу, с надеждой смотря на бурю из сопротивления на его лице.
— Хорошо. Но нам надо собрать провизию для вас и переодеть вас. И мне нужна кровь, — кивает Петру.
— Возьмите мою, — протягиваю ему руку, но он отступает.
— Я не имею на неё право. Мы отправимся в деревню, пока вы будете собираться, я напитаюсь. Но, Аурелия, вы уверены?