История ленивой собаки

У лифта кто-то шепнул Мюррею на ухо:

– M'sieur Wielde?

Это был худой мужчина с запавшими щеками в серой рубашке и синих брюках. Он стоял в тени лестничной площадки. Мюррей узнал в нем одного из «мальчиков» при отеле. Вьетнамец средних лет с одним невидящим глазом, похожим на перегоревшую лампочку, который обычно слонялся по коридорам, предлагая обменять пиастры по курсу черного рынка. Он несколько раз приставал к Мюррею, и все безрезультатно.

– Что тебе надо? – резко спросил Мюррей по-французски.

– Вас спрашивал один человек, месье Уайлд, он приходил дважды.

– Кто?

– Американец.

– Он говорил с тобой?

– Только с администратором. Он оставил сообщение.

Мужчина стоял не шевелясь и смотрел на Мюррея единственным узким черным глазом. В его поведении, обычно подобострастном, было что-то зловещее.

– А тебе какое до этого дело? – спросил Мюррей.

Вьетнамец слегка склонил голову, и даже при слабом освещении Мюррей заметил мелькнувшую в его единственном здоровом глазу искорку усмешки.

– Я кое-что примечаю, месье. Многое. Американец из полиции.

Мюррей не пошевелился. Он никогда не относился к вьетнамцам свысока, даже к самым забитым из них, но в данном случае было что-то необычное. Этот мужчина не был другом Мюррея и, естественно, не был ничем ему обязан.

– Почему ты мне это говоришь?

«Мальчик» еще ниже склонил голову и еле заметно пожал плечами. Скорее, это было движение рук, чем плеч:

– Мне показалось, вам это будет интересно, месье Уайлд.

– Спасибо.

На секунду Мюррей задумался, не дать ли вьетнамцу на чай, но потом передумал. Роль гостиничного приставалы была отброшена, и Мюррей решил подыграть ему. Направляясь через площадь к зданию SUSPAO[33] , Мюррей размышлял о том, что французский вьетнамца слишком хорош. Комитет размещался в бывшем кинотеатре. Бледные оштукатуренные стены теперь были закрыты каменноугольными плитами, снаружи тротуар был окружен бетонными цилиндрами, вход охраняли морские пехотинцы США в шлемах и со штык-ножом на ремне. Мюррей махнул пресс-карточкой перед морским пехотинцем за стойкой и прошел по лабиринту разделенного перегородками прохладного фойе. В каждом отделении за телефонами и электрическими пишущими машинками работали мужчины в слаксах и рубашках с короткими рукавами. Это был нервный центр вьетнамской военной машины по общественным отношениям.

Пятичасовая пресс-конференция уже началась, и примерно половина мест в зале была занята. На сцене стояли четыре стенда с картами, отражающими боевые действия во Вьетнаме. Красные стрелки показывали на места последних атак, черные бомбы – атаки с воздуха. В этот день карты были относительно пусты. Любой из этих пластиковых значков означал трагедию, возможно, сотен людей – жителей деревень в джунглях, городов, квартиросъемщиков Ватта, семей в Калвари, в Джорджии. В остальном это был обычный скучный день. Мюррей взял подшивку официальных заявлений для прессы за последние 24 часа и занял место в последнем ряду. На сцене пожилой полковник в очках делал сообщение, внизу рядком сидели стенограф и молодой негр, записывающий для потомков сообщение па магнитофон.

Полковник посвящал присутствующих в детали операции «Опенхэнд» – гражданской операции, направленной на помощь племенам центральных плоскогорий в решении проблем гигиены и медикаментов. Затем долго и монотонно он отвечал па вопросы журналистов. Мюррей слушал вполуха. Вдруг рядом с Мюрреем кто-то тихо сказал:

– Мистер Уайлд? – это был молодой человек с веснушчатым лицом в форме цвета высохшей грязи. – Не могли бы вы на минутку выйти из зала, сэр?

Мюррей последовал за ним по фойе между перегородками к двери с табличкой: «Лерой – Связь взаимодействия MACV». Американец одним движением постучал и открыл дверь, затем отступил, давая Мюррею пройти. В кабинете во вращающемся кресле оливково-зеленого цвета сидел Максвелл Конквест.

– Добрый день, мистер Уайлд. Присаживайтесь. Это мой коллега мистер Сай Лерой, – сказал он, указывая на мужчину, сидевшего, положив ноги на стол.

Это был смуглый брюнет с немного обезьяньей челюстью. Когда он улыбался, вокруг его глаз появлялись светлые на фоне загара морщинки.

– Рад с вами познакомиться, мистер Уайлд, – сказал Лерой, сбросив ноги со стола. – Читал ваши статьи. Мне понравилось.

Мюррей занял свободное плетеное кресло:

– Ив чем причина всего этого?

Максвелл Конквест молча взял со стола папку из буйволовой кожи:

– Насколько я знаю, по пути сюда вы останавливались в Бангкоке. Хорошо провели время?

– Я недолго там пробыл.

Конквест кивнул. Сай Лерой продолжал улыбаться.

– Встречали ли вы во время своего пребывания в Бангкоке человека по имени Чарльз Пол, мистер Уайлд? – Конквест говорил тихо и очень небрежно. – Крупный француз с бородкой?

– Да, я встречался с ним.

– Почему вы с ним встречались?

– А почему вы меня спрашиваете?

Конквест спокойно смотрел на Мюррея:

– Два дня назад вы вылетели из Бангкока тем же рейсом, что и Пол. Верно? – Мюррей кивнул. – Не заметили в аэропорту ничего необычного?

– В каком смысле?

– Я спрашиваю вас, мистер Мюррей.

– Самолет вылетел вовремя, если вы это имеете в виду. – Улыбка Сая Лероя стала еще шире.

Конквест открыл папку, достал оттуда большую глянцевую фотографию и передал ее Мюррею. Это была фотография лысого бочкообразного мужчины.

– Узнаете его?

– А я должен узнать?

Конквест забрал обратно фото и взглянул на Лероя, который подался вперед, опершись руками о колени.

– Мистер Уайлд, – начал Лерой, – этот человек был убит в аэропорту Бангкока как раз в то время, когда вы и этот француз садились в самолет. Итак, вам до сих пор кажется, что в этом нет ничего странного? – у него был мягкий южный выговор и что-то от джентльмена из Виргинии – широкая улыбка и «бархатные перчатки».

Мюррей взглянул на Лероя – густые черные волосы, круглая челюсть – и подумал, что, может быть, когда-то, поколения назад, его прапрадед работал на плантациях.

– Да, – наконец сказал он, – там была какая-то суматоха. Наверное, кому-то стало плохо, у бара. Я не мог видеть, что именно произошло, потому что мы уже шли к самолету.

33

Объединенный комитет США по общественным отношениям.