Страница 9 из 17
Гуляем по монастырю, вывески – «не фотографировать – не вести видеосъемку». Дабы не смущать монахов ведущих аскетичный образ жизни, следуем правилам. Монахи, как темные тени перемещаются в густом снегу по своим незамысловатым делам, не глядя в глаза посетителям.
Монастырь был открыт в конце XII века, князем Всеволодом Юрьевичем, тот который «большое гнездо», потому что плодился как кролик и имел 12 детей. Монастырь чтили и лелеяли все правители Руси, делая ему многочисленные подарки. В результате богоугодное заведения обзавелся серьезным хозяйственным обозом – земельными угодьями, недвижимостью и несколько тысячами крепостных крестьян, за счет которых и существовал монастырь. Хороший бизнес.
Монастырь славиться тем, что в 1273 году в нем был погребен великий русский полководец Александр Ярославович Невский. Парень был боевой, как сказывают – не проиграл не одного сражения – бил шведов в возрасте 20 лет в районе реки Ижоры, гонял немцев на Чудском озере, провёл успешные переговоры с ордой на предмет отмены воинской повинности, чем обессмертил своё имя. Но Петр Первый в начале XVIII века, мягко говоря, спер прах полководца и перенес его в Александро-Невскую лавру в Санкт– Петербурге, оставив Владимиру лишь палец святого, который находится в Успенском соборе.
Идем по набережной к смотровой площадке, легкие ботинки задубели и начали скользить, не хуже плохо наточенных коньков. Холодный ветер пронизывает насквозь, словно меч самурая. Опасаясь получить второй синяк, передвигаюсь, как бомж после приема омывателя для стекл. Смотровых площадок во Владимире несколько, одна из них расположена за Рождественским монастырем. Площадка пустая – никого нет, сугробы снега, прямо железнодорожные пути и новостройки. Справа красуется Успенский собор. Громадные позолоченные купола собора, сквозь снежную мглу освещают наши замерзшие лица.
Двигаемся вдоль Московской улицы, на которой собственно расположены все достопримечательности Владимира. Доскользили до Успенского собора. Собор, заметенный сугробами в вихрях снежинок, тем не менее, смотрится величественно, как дядька Черномор, среди 33 богатырей. Из туристов только голуби, которые из-за отсутствия оных и следовательно – дармового питания, садились на плечи и клевали, чуть ли не за уши.
Собор был построен XII века при князе Андрее Боголюбском из камня высочайшего качества и покрыт богатыми росписями. По меркам того времени он был очень большим и высоким, обгоняя соборы Киева и Новгорода. Вся структура собора и стремление ввысь и говорила, что Владимир самый крутой город на Руси. Амбициозный князь задумал, чтобы его стольный град Владимир в своём могуществе и богатстве затмил матерь русских городов – Киев, поэтому не пожалел «вложиться» в храм.
Заходим внутрь и просим у настоятельницы собора пригласить экскурсовода. Испуганная неожиданным появлением замерзших туристов, похожих на зомби-снеговиков, экскурсовод выплеснул на нас два КАМАЗа информации.
Маленькая, похожая на воробья, экскурсовод, набирая обороты, сообщила много отличий данного собор от других соборов Руси. Успенский собор был белокаменный, выше других, являлся пятиглавый и имел бойницы.
В 1238 году войска хана Батыя вторглись во Владимир и, несмотря на героическое сопротивление жителей, татары всё-таки взяли город. Предчувствуя неизбежную гибель, многие горожане затворились в Успенском соборе вместе с епископом Митрофаном и его семьёй. Через вышеуказанные бойницы собора граждане отбивались от татар. Последние, будучи людьми жестокими и невоспитанными обложили собор бревнами и подожгли его. Митрофан его жена и многие другие предпочли мученическую смерть позорному плену и задохнулись от дыма.
Поразила наглость и легкое мошенничество москвичей. Так до конца XIV века в Успенском соборе находилась Владимирская икона Божией Матери, которая была написана чуть ли не евангелистом Лукой на доске стола. Под предлогом защиты города Москвы от внешних врагов москвичи попросили «попользоваться» иконой. Вместо иконы москвичи оставили ее реплику, а оригинал не вернули до сих пор.
История Успенского собора богата событиями и хранящимися в нем святынями. В некрополе Успенского собора покоятся мощи великих князей – Андрея Боголюбского, Всеволода Большое Гнездо, Юрия Всеволодовича. На стенах собора сохранились уникальные фрески Андрея Рублева, которые он наносил после татаро – монгольского ига.
Подошли к месту, где хранился палец Александра Невского, ничего не видно, лишь небольшая стеклянная дырочка на крышке гроба. Окончательно отойдя от холода, проявляю интерес, спрашиваю – какой палец находится в монастыре – экскурсовод теряется. Выходим на улицу, нас догоняет добросовестный работник собора и сообщает, что хранящийся палец, является мизинцем. Понятно.
По дороге в гостиницу, метель отвешивала пощечины, танцевала как пьяная невеста и ее белая фата застилала все вокруг. Из туристов в феврале по Владимиру бродило пять небольших семейных групп, которые встречались нам в различных частях города и позже начали здороваться.
Следующий день начинаем с пешего марш броска по улице Большая Нижегородская к дому д. 67, Владимирскому Централу – одной из самых знаменитых российских тюрем.
Город, известный богатейшей многовековой историей, в последнее время благодаря песне Круга воспринимается многими, как место где расположения главный острог страны. Но, что ни говори, а это мрачное заведение – тоже часть истории города.
Каторжная тюрьма. Пересылка. Централ. Крытка. Как только не называли в народе этот самый известный в России казенный дом. Кто здесь только ни сидел: революционеры и убийцы, воры и белогвардейцы, немцы и японцы, поэты и шпионы. За кирпичными стенами стянутыми колючей проволокой, живут целые эпохи страны.
Прогулка оказалась не близкой, идем в ожидании увидеть здоровенный каземат с огромным забором и колючей проволокой. Ничего похожего не наблюдаем, местные жители также не особо осведомлены о местонахождении Владимирского централа. В удалении от дороги видим приземистое здание похожее на старую больницу.
Поднимаюсь, индефицирую Владимирский централ по шлагбауму и будке, в которой сидит девушка в военной форме. Стучу в окошко, не глядя на меня, пигалица брезгливо показывает пальцем на табличку «Контролер справок по музею Владимирского централа НЕ ДАЕТ». Начинаю злиться, из народа только воробьи, смотреть не на что. Здание и есть здание, даже решеток на окнах не видно.
Начинаю волком кружить вокруг административных построек, заглядывая в окна и пытаясь открыть двери. Наглость неизвестного, привлекла внимание сотрудников Владимирского централа, которые появились неоткуда, махнули красными корочками и попросили документы. Из документов – ветеранка, один из оперов нехотя спросил, в какую компанию был в Чечне – по результату оказалось, что бегали под пулями в одно время и в одном и том же месте. Появился повод… Пригласили… Достали…
Новый знакомы по имени Сергей, невысокого роста, со шрамом над левой бровью, мучился с похмелья и неприятно морщил лицо. После нескольких рюмок Сергей оживился, как пчела после зимовки, стал общительным и приятным собеседником. Про централ новый знакомый рассказывал охотно, знал его историю и многочисленных известных сидельцев.
По словам Сергея в музей мне было не попасть – заранее составляется список групп, который проверяет оперчасть. Другим способом посетить музей невозможно. Мои попытки посмотреть экспонаты тюремного Лувра «неформально», Сергей категорически пресекал.
Пытаюсь блеснуть знаниями сквозь стекло стакана и заявляю, что тюрьма создана по указу Екатерины II для политических заключенных. Сергей осаживает и заявляет, что изначально тюрьма была деревянная небольшая, куда сажали за мелкие кражи. Виновный своим трудом отрабатывал украденное. Политические, посягавшие на царский режим, появились в известной темнице позже.