Страница 10 из 17
В 1906 году тюрьма получила название «Владимирский централ». Построенная на знаменитом Владимирском тракте – дороге страданий, ведущей из Москвы в Сибирь – Владимирский Централ стал ближайшим и наиболее крупным пересыльным пунктом, расположенным рядом со столицей.
Здесь содержались политзаключенные, в том числе легендарный советский командарм Михаил Фрунзе. Будущий создатель Красной армии и герой Гражданской войны, попал в централ за вооруженное нападение на полицейского. Шкодливый был хлопец. Ходит легенда, что Фрунзе бежал из централа. Сергей заявил, что это не так. Хотя он и готовился к побегу и подкупил охранника, но удачно осуществил его из другого места – здания губернтского суда.
Тюрьма набирала авторитет за счет известных сидельцев: депутата Госдумы трех собраний Василия Шульгина, принимавшего отречение от престола у Николая II. Престарелый Шульгин, вывезенный из Югославии в Москву, рассчитывал получить максимум три года за антисоветскую деятельность, а судья ему отвесил ему пендаль на 25 лет. Всенародно любимая актриса Зоя Федорова, родила ребенка от американского военного, схлопотала за это четвертак строгача. Певица Лидия Русланова, та, которая пела – «Степь да степь», «Валенки», «Катюшу», давала по пять концертов в день, была приговорена к 10 годам лагерей, т.к. входила в окружение, ставшего опальным Жукова. Симпатичные времена…
Особо Сергей отметил сына Сталина – Василия, которого в 1956 года в обстановке особой секретности его этапом из Москвы доставили сотрудники КГБ. Приговором военной коллегии Верховного суда СССР Василий Сталин был осужден на 8 лет лишения свободы по обвинению в растрате государственных средств и превышении служебных полномочий. Любил Василий шикарную жизнь в отличие от своего папаши, проходившего все жизнь в однообразных сюртуках.
После Великой отечественной войны Владимирский централ распахнул двери для людей, занимавших во время второй мировой войны высокие посты в нацистской Германии. А поздней осенью, после разгрома Японии, тюрьма пополнилась высшими чинами Квантунской армии и стала похожа на вьетнамское общежитие.
Плененных супостатов, сменили советские диссиденты – Анатолий Щаранский – в то время считавшийся изменником Родины, а ныне – министр труда Израиля, Юлий Даниель, Леонид Бородин и многие другие.
Продолжая беседу под хруст огурцов, Сергей рассказал, что через Владимирскую тюрьму прошло столько людей, что у каждой камеры есть своя история. В камере №31 отбывал срок летчик-шпион Гарри Пауерс, угодивший в централ с космической высоты в 21 километр, после того как его самолет был сбит ракетой под Свердловском. Пауэрс был примерным заключенным, отчаянно трудился – клеил конверты, вязал и много читал.
Современный Владимирский централ состоит из 4 корпусов, тут содержатся убийцы, насильники, лица, совершившие повторные преступления в тюрьмах и колониях. Вообще особо дерзкие социопаты. Среди них – пожизненно осужденные из числа маньяков и серийных убийц.
В конце посиделок я дурачился и слезно просил Сергея посадить меня на сутки в централ или хотя бы прокатить на автозаке, но закаленный годами службы Сергей не пьянел и ограничивался рассказами. Расстались мы друзами и решили встречаться только по внешнюю сторону забора.
В последний день с больной головой и злой супругой я забрался на Водопроводную башню, пробежал вокруг Золотой Арки и посетил смотровую площадку рядом с Пушкинским бульваром. Небо над головой гудело, расплывалось свинцовыми чернилами и пожирало деревья огромными хлопьями снега похожими на белый пепел. Город будто был недоволен нами и намекал нам «мол, пора».
Поспешили на вокзал. Под умиротворенный стук колес я думал о том, что зимой посещать Золотое кольцо хорошо из-за отсутствия туристов и очередей, но холодно и скользко.
3. ПРИЛЕТ. РИМ
Рим – это не Тамбов и даже не Париж… Отец городов, пропитан кровью гладиаторов, живая история полная побед и заговоров.
Много читал о Риме, как о городе потрясающей красоты и величия. Книжный забег закончил романом Рафаэлло Джованьоли – «Спартак», в котором итальянский историк, восторженно описывает победу известного гладиатора на арене Римского Колизея. Посмотреть Колизей и потоптать своими штиблетами по улицам знаменитого города хотелось, как лисице в курятник.
Поездку в вечный город удачно совместил с юбилеем жены, преподнеся поездку в виде подарка. Хитер бобер. Оставляя грязный, мартовский снег и слякоть направляемся в Домодедово. Аэропорт пустой, очередей нет ни к стойке регистрации, не к погранцам, ни к Бурген кингу. Кризис мохнатыми кровожадными лапами, сгреб в кучу почти все население матушки России.
Компания Alitalia – итальянским стюардессам по фиг пристегнут ты или нет, готовимся к взлету, большинство пассажиров воткнулось в ай пэды или втихаря начали закидываться дютифришными напитками. Я глотаю томатный сок и задумываюсь, почему его потребляют именно на высоте. В самолёте низкое давление, которое меняет вкус пищи. Не так сильно ощущаются соль, перец. На фоне других соков, которые кажутся ватными и безвкусными, томатный остается неизменно ярким.
Аэропорт Рима серенький, темноватый, с низкими потолками и летающими воробьями, напомнил мне подвал, где по молодости мы в прячась от взрослых, травили пивом юношеские организмы. До пограничного контроля очередь тянулась медленно, люди как уставшие мулы, тихонько переговаривались между собой на разных языках мира.
Трансфер от встречающей компании в аэропорту не обнаружили и с легкой грустью садимся в такси. Водитель женщина, средних лет, в одежде темного цвета, в сумерках похожа на члена итальянской мафии. Настороженно наблюдаем за кровожадным счетчиком, который на глазах пожирает наши еврики – 55 евро от аэропорта в гостиницу, сумма в наше время не малая, в бюджет не входила.
Гостиница SAN GIUSTO, далеко не в центре Рима, бросаем вещи, в небольшом, но уютном номере и вылетаем на улицу…
Вечерний Рим похож на вечерний Ростов – ветер гоняет рваные газеты, мусорные баки переполнены, пьющие в местном баре разноцветные молодые люди. С небольшой разницей – мусорные баки разнофракционные, пьющие пиво в баре молодые люди, абсолютно неагрессивные, справляют нужду исключительно в туалете, хотя и галдят как чайки над дохлой рыбой.
Находим приличное кафе вдали от шумного пивного бара, с английским – напряженка, как в меню так и у обслуживающего персонала. Заботливые итальянцы приволокли с соседнего магазина англоговорящего земляка и в замен нашему терпению, мы получаем приличный ужин с бутылкой хорошего недорого вина. Ужин в разнузданное гуляние решили не превращать, т.к. «всем спать, завтра» – на экскурсию.
I ФОНТАН ТРЕВИ
Непривычно яркое раннее солнце впилось в глаза, как бульдог в свежую кость. Подпрыгнули, словно духи в армии – валяться некогда, впереди Рим. На завтрак забытый в России прошуто, местные колбасы и несколько видов санкционных сыров. С перепугу набрал ведерко заморских деликатесов, чуть не треснул по швам, на выходе сказал знаменитую фразу с мультика «ну ты, заходи, если что». Итальянка ничего не поняла, но улыбнулась и чирикнула – grazie.
Выйдя в солнечное утро, видим мини черкизовский рынок с китайским хламом и афроамериканца с протянутой рукой. Попрошаек в Риме много, если каждому давать – температура поднимется. По прошествии времени замечаю, что у каждого африканца-попрошайки строго своя территория. Один все три дня, встречал меня возле гостиницы, второй караулил покупателей возле продуктового магазина, в надежде получить пару медяков, с еще не спрятанной сдачи, а третий мыкался возле пивнаря, поджидая выпившего и щедрого «клиента». Свои бизнес-угодья, попрошайки охраняют как государственные границы, с бдительностью немецкой овчарки.