Страница 3 из 19
– Нам не привыкать! – нисколько не опечалился бравый Михельсон.
Под началом у генерала было всего лишь тридцать пять тысяч штыков. По существу, и не армия вовсе, а так – корпус средней руки! Но зато это были сплошь ветераны, взлелеянные еще самим Суворовым. Рекрутов не было вовсе. Именно здесь, на юге, вдалеке от столицы, русские полки сумели сохранить старый еще потемкинский дух, здесь никогда не маршировали на вахтпарадах, зато палили из ружей и кололи штыком без промаха. Приехав к войскам, Михельсон собрал генералитет:
– Будем воевать лишь тем, что имеем!
– Значит ли это, что наш план оборонительный? – поинтересовался у командующего острожный генерал Мейендорф.
– Напротив! – рассмеялся Михельсон. – Он будет только наступательным! Готовьтесь к выступлению! Не будем терять ни дня!
Командующий армией рассчитывал стремительным броском занять Дунайские княжества и выйти к самой реке. Именно на берегах полноводного Дуная хотел Михельсон решить исход турецкой войны. К октябрю он подтянул свои войска из Подолии к Могилеву и Ямполю. От Могилева шла дорога на юг к столице Валахии Бухаресту и Дунаю. Именно по ней и предполагал двинуться Михельсон. Генерал торопился захватить инициативу и успеть к Дунаю раньше, чем к нему доберутся турки.
Потянулись томительные дни ожидания рескрипта о начале войны. Нетерпеливый Михельсон не находил себе места. Наконец примчался курьер с высочайшим повелением перейти границу и занять Дунайские княжества. Русская армия решительно двинулась в турецкие пределы пятью колоннами, не дожидаясь обозов.
Вспомогательный корпус Эссена тем временем окружил Хотин. Некогда неприступная твердыня, северный форпост Высокой Порты капитулировал в несколько дней. Да иного туркам и не оставалось! Из-за стремительного рывка Михельсона крепость почти сразу же оказалась в нашем глубоком тылу, и судьба ее была предрешена.
Главные силы Дунайской армии тем временем стремительно катились к югу. Впереди всех – авангард храброго Милорадовича. В Бухаресте турки попытались было задержать бег русских полков, но были выбиты и разогнаны нашим Милорадовичем. Еще под Яссами Михельсон выделил отряд князя Долгорукого для захвата стоящего на Дунае города Галаца. Князь с поручением справился блестяще. Галац пал, так и не успев понять, что же произошло.
Тем временем торопившаяся к Силистрии колонна графа Каменского повернула к Слободзее и взяла под контроль все течение Дуная от Тутуркая до Галаца. 4-я колонна Мейендорфа тем временем переправилась через Днестр у Дубоссар. Согласно плану Михельсона, она должна была прикрывать главные силы и взять Бендеры. 23 ноября наши были уже перед Бендерами. Когда-то генерал Панин потерял под ее стенами многие тысячи, теперь было совсем по-иному. Бендеры пали, едва завидя казачьи разъезды, выторговав себе лишь свободный уход в Измаил.
– Пусть идут! – решил Мейендорф. – И до Измаила доберемся!
Следуя прямо по пятам бежавшего бендерского гарнизона, Мейендорф 16 декабря был уже под стенами знаменитой орду-колеси. Не успели русские батальоны замкнуть кольцо вокруг Измаила, как осажденные произвели внезапную вылазку, но, встреченные густой картечью, быстро убрались восвояси. Начало третьей по счету измаильской осады было обнадеживающим. Увы, на этом удачи под Измаилом и закончились. Мейендорф был опытный генерал, но он не был Суворовым, да и войск, по правде говоря, у него было для штурма маловато. Все это, да еще недостаток припасов с рано наступившей стужей, заставили генерала снять осаду и отойти на север к Пруту. Здесь к Мейендорфу незадолго до Нового года присоединилась и приморская колонна герцога де Ришелье. Последний к тому времени уже овладел двумя сильными турецкими крепостями: Аккерманом и Килией.
Осенняя кампания Михельсона, несмотря на частные неудачи, была в целом блестящей. Опередив противника и поэтому почти нигде не встречая сопротивления, он занял Бессарабию, Валахию и Молдавию, выйдя на дунайский рубеж.
Для находившейся в это время в Средиземном море эскадры Сенявина столь стремительное изменение международной обстановки и внезапное начало войны с Турцией означало лишь одно: с этого момента ей надо было сражаться на два фронта, причем центр борьбы переносился отныне из Адриатики в эгейские воды. Морской министр Чичагов докладывал в те дни императору Александру:
– Сенявину придется нынче туго, а потому следует немедля слать помощь!
Александр близоруко лорнировал своего министра:
– Но там же полно англичан? Они наши союзники и хорошие моряки! Пусть они и помогут Сенявину. Вместе они вполне справятся! Зачем нам попусту гнать корабли через полсвета!
Умный Чичагов лишь разводил в ответ руками:
– Осмелюсь вас огорчить, ваше величество, но думается мне, что Сент-Джеймсский кабинет озабочен не тем, чтобы помочь нам, а тем, как скорее прибрать к рукам бесхозный Египет! Иное британцев, по моему их знанию, нынче не интересует. А потому быть Сенявину в одиночестве гордом!
– Из чего же следуют столь мрачные заключения? – недовольно поинтересовался император.
Чичагов пожал плечами:
– Сие вытекает из правил политики британской!
– Что же то за правила? – еще больше нахмурился Александр.
– Правила сии просты и, увы, постоянны! Первое – никого не щадить во имя себя. Второе – ослеплять врагов и союзников деньгами. Третье – идти напролом к источникам обогащающим.
– Что ж, – помолчав, вздохнул император, – правила эти всем известны, но ныне они приобретают и вправду особый смысл. Будем же настороже! Сколь большая помощь требуется Сенявину?
Чичагов мельком глянул в бумажку:
– Надобно семь кораблей линейных! Тогда, имея шестнадцать кораблей да восемь фрегатов, он вполне справится с турками и без английской помощи!
– Готовьте эскадру к плаванию! – закончил аудиенцию Александр.
Глава вторая. Диверсия адмирала Дукворта
Тем временем вице-адмирал Дмитрий Сенявин на острове Корфу спешно готовился к походу в эгейские воды. Трудностей, как всегда, хватало с избытком. Причем, если с припасами и порохом разобрались сами, то с деньгами все обстояло значительно хуже. Очередные аккредитивы из Петербурга по чьему-то головотяпству выслали Сенявину на… Константинопольский банк, а наличных денег не присылали и вовсе.
Зато вместо денег вице-адмиралу в излишестве прислали инструкции по ведению войны с Турцией. Были они весьма примечательные. Чего, к примеру, стоило лишь одно указание Чичагова: «Если же, что всего желательнее, представится вам случай взять Константинополь на капитуляцию, вам надлежит удерживать его в своей власти…» Как может представиться случай капитуляции города, написано не было.
Одновременно Чичагов велел вице-адмиралу послать корабли к Сицилии и Египту, а также совершать специальными отрядами десанты на всем побережье Турции.
– Да здесь по его плану не одну, а десять эскадр иметь надобно! – в сердцах возмутился Сенявин, параграфы предписаний прочитавши.
Император Александр в своем наставлении выражался более определенно: «Главнейшая цель действий ваших направляема быть должна к нанесению удара в самое сердце Оттоманской империи, достижением и покорением ее столицы». План войны предусматривал и помощь британского флота. Но на деле все получилось совершенно иначе.
После продолжительных противных ветров 10 февраля 1807 года наконец-то подул попутный ветер. В главном соборе Корфу Святого Спиридония сразу же был отслужен прощальный молебен, и эскадра Сенявина, покидая остров, взяла курс в Архипелаг. С собой вице-адмирал вел восемь линейных кораблей, фрегат и шлюп. На этот раз свой флаг он поднял на корабле «Твердый».
В сырых и промозглых трюмах теснились мушкетеры Козловского полка и албанские стрелки. Настроен вице-адмирал был решительно. Греки уже успели оповестить его, что они только и ждут прихода русских, чтобы присоединиться к ним. Кроме этого Сенявин рассчитывал на объединение с английским вице-адмиралом Дуквортом, уже курсировавшим где-то в эгейских водах. Вместе будет куда легче вломиться в Дарданеллы! Своим капитанам Сенявин так и заявил: