Святославичи

Бояре гурьбой последовали за князем.

Из окон с высоты пяти сажен Изяслав увидел, как из всех переулков валит простой киевский люд в потрепанной одежде, у многих в руках были топоры, дубины и короткие копья. Люди наполнили до отказа прилегающие улицы и площадь перед дворцом.

Княжеские дружинники в полном вооружении несколькими густыми шеренгами выстраивались вдоль дубового частокола, окружившего дворец со всеми пристройками.

- Дождались-таки! - процедил сквозь зубы боярин Зерновит прямо над ухом у Изяслава.

Из толпы летели выкрики, Изяславу послышалось, будто поминают его имя.

- Кажись, смерти твоей народ жаждет, княже, - прошипел Зерновит.

Изяслав сердито отпихнул Зерновита и отошел от окна. Мыли путались у него в голове.

К князю приблизился Мстислав. Он был невозмутим.

- Позволь, батюшка, разогнать эту рвань! Изяслав ласково похлопал сына по груди.

- Еще не время, - сказал он, тоже стараясь выглядеть спокойным. - Вот воротится Коснячко…

Бояре недовольно запереглядывались.

- А коль не воротиться? - подал голос боярин Микула. Изяслав не успел ответить, появился воевода Чудин.

- Народ киевский желает видеть тебя, княже, - задыхаясь, выпалил он - видать, бежал по дворцовым ступеням.

- Меня? - словно ослышавшись, переспросил Изяслав. - Я отправил к народу Коснячко.

- О Коснячко речи не было, княже - пробормотал воевода, - народ с тобой перемолвиться желает.

Изяслав, помедлив, сказал:

- Ходатаев от народа я готов выслушать в тронном зале, сам к толпе не выйду. Так и скажи киевлянам, воевода.

Вскоре два десятка выборных от всех ремесленных братчин, сняв шапки, входили в зал, озираясь на зловещие лица бояр, слыша за спиной сердитые перешептывания домовитых мужей и купцов.

Изяслав сидел на троне, выпятив грудь вперед и вскинув подбородок. По бокам от трона стояли два телохранителя. Ходатаи низко поклонились князю.

Затем рослый детина, пропахший щелочью и сырыми кожами, видимо, скорняк, заговорил громким сипловатым голосом:

- Беда пришла на Русь, и люд киевский, забыв обиды, вознамерился дать сражение нехристям, но тысяцкий Коснячко набрал в пеший полк всего пять тыщ человек да и тех вооружил кое-как. Меж тем бояре челядь свою вооружили справно, сами тоже, чай, не с голыми руками на поганых выйдут. Не по справедливости это, княже. Воеводы твои нашими телами хотят путь свой к победе вымостить!

Желая сгладить резкие слова кожевника, к Изяславу обратился согбенный трудом и годами костлявый белобородый, но еще крепкий старик, на шее у которого висело тесло на веревочке.

- К чему тратить время на пустые разговоры. Половцы разбрелись по земле нашей, дай, князь, оружие и коней, мы всем миром сразимся с ними!

- Мало вам того оружия, что вы у оружейников моих награбили! - грозно произнес Изяслав. - И про бесчинства ваши мне тоже ведомо! Врагов в городе родном ищете, забыв заповеди христианские!

- За жадность свою иудей Ерухим головой поплатился, - смело возразил князю белобородый плотник, - кто на беде людской наживается, тот вдвойне грешник. Удумал он у должников своих, тех, что в войско вступили, детей в залог брать. Коль не воротится какой должник из похода живым, то детей его в рабство за долги. За рабов-то неплохие деньги выручить можно. У нас говорят так, княже: злому человеку не прибавит Бог веку.

Среди бояр прокатился гневный смешок.

- Ничего вы от меня не получите, смутьяны, - повысил голос Изяслав, - покуда убийц не выдадите. Сроку вам даю до полудня, а там пощады не ждите!

Кожевник обменялся со старым плотником многозначительным взглядом, мол, что я говорил!

- Благодарим на добром слове, великий князь, - в голосе скорняка послышалась ирония. - Речи твои коротки и ясны.

- Волю твою, князь, мы перескажем киевлянам, - добавил плотник.

Ходатаи ушли.

Пошумело людское море под дворцовыми окнами, поволновалось и растеклось тремя большими потоками в разные стороны. Часть киевлян направилась к дому Коснячко, другая часть - к митрополичьим палатам, большинство же собралось на вече у Брячеславова дворища, принадлежавшего когда-то отцу Всеслава.

- Чернь ясно что-то затевает, - говорили бояре. - Надо первыми напасть и выгнать весь сброд из Верхнего Града. А то смутьяны еще чего доброго запустят нам красного петуха и именье наше пожгут!

Однако решимость, появившаяся у Изяслава при разговоре с посланцами, теперь, когда толпы киевлян ушли от дворца, исчезла. Ему казалось, что опасность миновала, народ пошумит и разойдется. Князь был убежден, что его угрозы подействовали. Надо лишь проявить терпение.

- Еще намашетесь мечами, когда с погаными столкнетесь, - ворчливо отвечал боярам Изяслав.

Неожиданно во дворце объявился Коснячко, его сразу же провели к Изяславу.

- Что же ты, боярин, народ не утихомирил, как я велел! Почто в справу воинскую облекся? - вопрошал Изяслав, глядя на стоящего перед ним воеводу в кольчуге и шлеме с мечом у пояса. - Ужель на половцев собрался?

- Пора бы тебе прозреть, княже, - сурово проговорил Коснячко. - Дом и двор мой разграблены, челядь разогнана, насилу мне удалось жену и дочь из беды вызволить, в бане они прятались с кольем да топорами. Четверых моих дружинников поранили, а сыну моему стрелой глаз едва не вышибли. Вели, князь, дружине своей разогнать лиходеев, а не то…

- Не то что? - прищурился Изяслав.

- Поздно будет, вот что, - спокойно ответил Коснячко. - Народ уже дворы Микулы и Зерновита громит.

Оба боярина разом изменились в лице и вскочили со скамьи.

- Выручай, князь! - воскликнул Микула. - Скоро и до тебя доберутся!

- Полдень еще не наступил, - неуверенно промолвил Изяслав, - надо бы еще подождать чуток…

- Да чего тут ждать, княже?! - возмущенно закричал Зерновит. - Покуда нас за ноги не поволокут, так, что ли?! Подымай дружину, Ярославич!

- С кем мы на поганых пойдем, коль простолюдинов порубим? - с неменьшим возмущением ответил Изяслав. - Забыли вы, бояре, какой ныне враг в пределах наших! Народ угомонить надо, а не доводить до озлобления! Сядь, Зерновит. Но успокоить Зерновита было не так-то просто.

- Ушам своим не верю, братья, - гневался он. - Неужто князь наш с чернью заодно! Да видано ли такое?!

Бояре зароптали. Их единодушие не на шутку испугало Изяслава. Он всегда чувствовал, что в его старшей дружине зреет тайное недовольство, подспудно копится непокорность.

- Я вижу, бояре мои решили верх надо мной взять, - чеканя слова, с горечью проговорил Изяслав. - Выгадали времечко!

- Не о том ты молвишь, князь, - поморщился Коснячко. - Киев нужно спасать, а не о главенстве думать!

- И я о том же, - сказал Изяслав. - Не время братоубийственную свару начинать, когда половцы…

- Чернь страшнее половцев, княже! - вскричал Зерновит. - Степняки из-за валов киевских грозят, а меньшие люди в самом Киеве на нас ножи точат. Веди нас, князь, на киевских смутьянов!

- Поднимай дружину, князь.

- Спасенья ждать неоткуда.

- Веди, не то сами пойдем! - зазвучали нетерпеливые голоса.

Бояре повскакивали с мест и обступили княжеский трон. На их лицах были мольба, настойчивость, угроза…

Угрозу Изяслав почувствовал особенно остро.

«Придется уступить, - подумал князь, - начать сечу с народом прямо в Киеве на радость поганым».

Ему вдруг вспомнился давнишний разговор с братом Святославом о том, кто из них пастырь над волками, кто над овцами. Кто на деле князь, а кто только княжескую шапку носит. Святослав-то мнит себя вожаком в своей дружине, не то что Изяслав. И взыграло упрямство в Изяславе после этих мыслей!

С гневными упреками обрушился князь на своих бояр:

- Ради добра своего готовы проливать кровь христианскую. Вместо того чтобы общую напасть использовать для сплочения с народом, рветесь выместить на бедноте свою ярость.

Я пошлю гонца к митрополиту, - говорил Изяслав, - через его посредство мы достигнем с народом согласия. Пылкая речь князя бояр не вразумила.