Святославичи

А может, Святослав тайно влюблен в нее? Однако Гертруда тотчас отогнала эту мысль.

- За столь приятную новость, мой ненаглядный, я тебя расцелую, - с нежностью в голосе и лукавством в глазах промолвила Гертруда. - Подойди ко мне. Иди же, ну, не бойся, глупый!

Ярослав приблизился, не выпуская из рук приглянувшуюся ему книгу.

Гертруда встала и мягким движением положила руки на плечи племяннику.

- Ты когда-нибудь целовал свою мать в уста? - тихо спросила она.

Ярослав молча кивнул, не смея взглянуть Гертруде в глаза. Он боялся, что дьявол введет его в искушение и внушит ему нечестивое желание.

- Вот и мы сейчас поцелуемся таким же родственным поцелуем, - прошептала Гертруда, приподняв голову племянника за подбородок.

Невинные глаза, такие большие и доверчивые, изогнутые ресницы, чело, обрамленное кудрями, пробудили в Гертруде самые бурные желания.

«Отведаю и я запретного плода», - подумала княгиня.

Ее горячие жадные уста соединились с робкими губами Ярослава, и оба они застыли в упоении. Гертруда намеренно продлила поцелуй, будучи уверенной, что Ярослав не посмеет оттолкнуть ее.

Наконец, они отстранились друг от друга.

Ярослав хотел было вернуться на прежнее место за столом, но Гертруда удержала его.

- Почему ты бежишь от меня, мой мальчик? - ласково спросила княгиня.

Большие темные очи Гертруды сияли, прелестная улыбка приоткрыла ее уста. Драгоценные камни сверкали на диадеме в волосах и на вороте узкого платья.

- Я не кажусь тебе слишком старой, мой милый? - жалобно спросила Гертруда, почти с мольбой глядя племяннику в глаза.

- О нет, нет, милая тетечка, - с готовностью ответил Ярослав и впервые посмотрел на Гертруду так, как ей хотелось.

Прочитав по взгляду юноши все, что творится в его душе, Гертруда нетерпеливо добавила:

- Запри поскорее дверь! Да брось же эту книгу, Ярослав! - И словно спохватившись: - Впрочем, дай ее мне. Я положу ее себе под голову вместо подушки, чтобы ты сильнее желал меня!

Гертруда засмеялась, глядя, как Ярослав дрожащими от волнения руками задвигает дубовый засов на двери и вновь приближается к ней с отчаянием в глазах.

«Ну наконец-то в отроке проклюнулся мужчина!» - с удовлетворением подумала Гертруда, протянув Ярославу руку.

С целеустремленной решимостью княгиня увлекла племянника за печь. Там стояла кровать. Мягкая постель со взбитыми подушками была готова для приятного уединения вдвоем.

* * *

Помаячила половецкая орда за Стугно-рекой, подымила кострами становищ, попугала дальним топотом множества конских копыт и исчезла в великой Степи.

Всеволод, державший дружину и пеший полк наготове у Змиевых валов, облегченно перевел дух и перекрестился.

- Возвращаемся в Переяславль! - объявил он воеводам. Город встречал своего князя колокольным звоном. На лицах горожан светились улыбки: избавил Господь от напасти!

Едва Всеволод снял с себя воинские доспехи, как к нему со слезами на глазах ворвалась старшая дочь.

- Батюшка, избавь меня от оскорблений моей мачехи! Иль отпусти из Переяславля, свет белый мне тут не мил!

- Да куда же ты подашься, доченька? - ласково молвил Всеволод плачущей Янке. - Больно мне слышать такое.

- В Чернигов поеду к дяде Святославу, супруга его мне как мать, - отвечала Янка сквозь слезы, - а то подамся в Новгород к милому Глебу. Отпусти меня к Глебу, батюшка!

- Голодно ныне в Новгороде, - хмуря брови, промолвил Всеволод, - язычники в тех краях народ мутят. Глеб сам же тебе писал об этом.

- Не страшусь я язычников. - Янка перестала плакать и смело посмотрела отцу в лицо. - Ответь мне, батюшка, сильно ты любишь свою половчанку?

Всеволод тяжело вздохнул: не в первый раз задает ему Янка этот вопрос. Понимал князь, что не может она своим девичьим сердцем простить ему женитьбу на половчанке, считает это изменой покойной матери. И как объяснить своенравной Янке, что усопших не вернешь, а жизнь продолжается.

- Не век же мне скорбеть по Анастасии, доченька, - пряча глаза, сказал Всеволод. - Не может князь бесконечно путаться с рабынями, у него должна быть законная супруга. Не мною это заведено, и не мне это ломать. Твой обожаемый дядя Святослав тоже вторым браком на Оде женат.

- Почему ты не женился на русской, отец?

- Ода тоже не русского племени, тем не менее ты ее любишь…

Янку не смутил неумелый отцовский упрек:

- Да, люблю! Оде никогда не придет в голову унижать меня.

- Анна и не помышляет об этом, доченька. Она чувствует твою неприязнь к себе и от этого мечется между обидой и желанием хоть чем-то понравиться тебе, - молвил Всеволод. - Ведь вы почти ровесницы. Почему бы вам не стать подругами?

- Лучше в монастырь, - отрезала Янка и направилась прочь, давая этим понять, что разговор окончен.

- Езжай в Чернигов, коль хочешь, - бросил Всеволод вослед дочери, - токмо до Рождества домой воротись.

Янка замерла на месте, обернулась. Ее большие темно-синие глаза с удивлением глянули на отца, словно удивляясь внезапной его уступчивости.

- Могу я взять с собой Марию? - спросила Янка.

- А она согласна ли ехать в Чернигов? - усомнился Всеволод.

- Согласна, - с уверенностью высказалась за младшую сестру Янка.

Всеволод почувствовал, что старшая дочь говорит правду, а вовсе не желает досадить ему. Князю стало обидно и досадно, что его дочери все больше отдаляются от него, и он сам виноват в этом.

- Поступайте, как хотите, - сказал Всеволод. - Но мне больно будет, коль мои родные дочери, ища участия, настроят Оду и Святослава против меня и Анны. Молвлю это тебе, Янка, ибо знаю, что Мария твоим умом живет.

Янка грациозным жестом перебросила пушистую длинную косу с груди на спину, своим видом и взглядом прищуренных глаз давая понять отцу, что этого он мог ей не говорить.

…В конце октября Янка и Мария прибыли в Чернигов. Их приезд совпал с известием о сражении Ярополка со Всеславом, которое привез дружинник Потаня.

- Ярополк наткнулся на войско Всеслава под Голотическом, - рассказывал Потаня Святославу, кося глазами на двух очаровательных племянниц князя, находившихся тут же. - Жаркая была сеча, насилу одолели мы полочан. Отступили Всеславовы ратники в сосновый бор, а у нас уже и сил не было, чтобы преследовать их.

- Как вел себя в сече Ярослав? - спросил князь.

- За спинами дружинников не прятался, - ответил Потаня, - ни стрел, ни копий не страшился. Где рубился Ян Вышатич, там и он был.

- Вот пострел! - с довольной улыбкой промолвил Святослав.

- Хоть и победил Ярополк в сече Всеслава, но Полоцк взять не смог, - продолжил Потаня, - зело сильно укрепили полочане град свой. Камней и смолы наготовили немало, а стрелы аж тучами со стен сыпались.

- Где же князь Изяслав был в это время? - удивился Святослав. - Он-то что поделывает?

- Князь Изяслав с войском к Юугу подался. Там будто бы ятваги русские села жгут, а может, это поляки бесчинствуют, мне про это неведомо, - пожал плечами Потаня.

На лице Святослава одновременно отразились удивление и негодование: какое еще зло замыслил Болеслав? Мысли князя перекинулись на Оду: если начнется война с Болеславом, как она проедет из Германии на Русь через недружественные польские земли?

- Ступай, Потаня, - сказал Святослав.

Дружинник с поклоном удалился, напоследок бросив взгляд на два прелестных девичьих личика в уголке светлицы.

Янка и Мария были огорчены внезапным отъездом Оды в Саксонию. Однако радушие Святослава, его светлый терем, полный воспоминаний, дорогих девичьим сердцам, очень скоро утешили девушек.

- Стало быть, удержался на полоцком столе кудесник Всеслав, - задумчиво проговорил Святослав, подходя к окну, за мокрым стеклом которого порывистый ветер раскачивал ветви яблонь, срывая с них пожелтевшие листья. - Теперь не жди покоя!

- Это Господь пособил Всеволоду сесть в Полоцке, - вдруг сказала Янка, - ибо сказано: Всевышний владычествует над всеми царствами человеческими и дает их, кому хочет и какое хочет.