Страница 11 из 14
Категорию справедливости предлагается рассматривать в трех аспектах: «1) с социальных позиций как свойство системы социальных отношений, что соответствует значению термина "социальная справедливость"; 2) с этических позиций как качество личности и свойство межличностных взаимодействий, что соответствует значению термина "этическая справедливость"; 3) как свойство правового регулирования, то есть как "правовую справедливость"»[107].
Основываясь на социологическом правопонимании и рассматривая гражданское общество как объективно складывающийся порядок реальных общественных отношений, Н.С. Бондарь замечает, что «…в отношениях, составляющих гражданское общество, объективно воплощаются идеи права как высшей справедливости, основанной на недопустимости произвола и гарантировании равной для всех членов гражданского общества меры свободы. Это те нормативные, общеобязательные требования, которые складываются и существуют в гражданском обществе независимо от их государственного признания и закрепления в законах»[108].
Иногда социальная справедливость ограничивается идеологическими отношениями и не признается «экономической категорией»[109] либо представляется в виде новых, самостоятельных общественных отношений, которые «надстраиваются» над «системой материальных и идеологических отношений и пронизывают их»[110]. Последнее вряд ли соответствует действительности, поскольку третий вид общественных отношений, помимо материальных и идеологических, существовать в обществе не может.
1.3.2 Философское наполнение понятия справедливости
В современной философии понятие справедливости обобщенно определяется как «понятие о должном, соответствующее определенным представлениям о сущности человека и его неотъемлемых правах», как «категория морально-правового, а также социально-политического сознания»[111].
Со времен Дж. Ст. Милля, впервые предложившего понятие «социальная справедливость»[112], философские представления о содержании этой категории начали развиваться и теоретически обосновываться по трем направлениям. В рамках деонтологического подхода (нацеленность на мораль и нравственность) делался акцент на индивидуальные права, отсюда справедливость считалась обретением и защитой индивидуальных прав. Утилитаристский подход обращал внимание на общественную пользу, из чего справедливость отождествлялась с максимизацией полезности. В перфекционистском подходе приоритет отдавался получению и использованию благ на основе человеческого совершенствования. В каждом из этих подходов справедливость выражается как абсолютизируемая добродетель, соотносимая с базовой фундаментальной ценностью, например, правом, полезностью или благом. Данные подходы преобладали в научных исследованиях до последней четверти XX века.
В XXI столетии под влиянием постмодернизма получает импульс новый подход, в котором сущность справедливости видится уже не в защите основной ценности в ущерб другой (например, прав в ущерб полезности), а в балансе всех ценностей и пониманий справедливости в определенном временном и социальном контексте. Такой синтетический подход был воплощен в концепции агонального либерализма Дж. Грея[113] и близкого данной концепции либерализма И. Берлина[114], где плюрализм предшествует концепции радикального выбора. Здесь плюрализм перестает быть основным благом (как ранее он воспринимался в классической политической философии), а индивид, как обоснованно отмечает О.Л. Грановская, стремится к урегулированию, толерантности и компромиссу[115].
1.4 Религиозное содержание справедливости
В значительной степени различные научные теории справедливости основывались на изучении, обсуждении и критике канонов справедливости, сформулированных для всех современных обществ в догматах культурообразующих религий.
В христианстве это догмат: «И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» (Евангелие от Луки: Лк. 6:31); истина распространялась и на экономические отношения (честность и обязательность в соблюдении договоров, расчетов по сделкам и пр.). Так был задан высокий «нормативный» уровень справедливости. При этом относительная справедливость, оставаясь объективной, зависела от господствующих в обществе социально-экономических отношений, отличающихся, как правило, неравенством, эксплуатацией и социально-экономической несправедливостью. Античное правило suum cuique (каждому свое) в плане справедливости как пропорциональное вкладу (усилиям, работе) благам воздаяние не работало.
В этих условиях христианство (что было важно для государственной религии) разработало виртуальный компенсаторный механизм восстановления конечной справедливости для тех, чьи экономические и социальные права, а также достоинство ущемлены. В притче о богаче и Лазаре (Евангелие от Луки: Лк. 16, 19:31) бедняк Лазарь в язвах мучился у ворот пирующего олигарха, а в своей небесной жизни он утешается на лоне Авраамовом, тогда как олигарх горел в аду. Отсюда следовало, что в будущей жизни справедливость восторжествует и «многие же будут первые последними, и последние первыми» (Евангелие от Матфея: Мф. 19:30).
В то же время христианство, как ни странно, не стремилось к формированию стройного учения о справедливости, уделяя основное внимание двум базовым понятиям: «любовь» и «правда». Евангелие фактически обходит тему справедливости. В эпизоде, когда братья просят Христа справедливо разделить между ними наследство (Лк. 12, 13–15), они прямо указывают: «Учитель! Мы знаем, что Ты справедлив» (Мф. 22, 16). Спаситель уходит от прямого ответа и действия: «кто поставил меня делить и судить вас?», таким образом уклоняясь от вторжения в нормативную сферу наследственного права.
В правовой сфере христианство не призывало к активной борьбе за справедливость, а, скорее, использовало стремление к ней для пропаганды и разъяснения своих догматов. В притче о неправедном судье, который не боялся Бога и людей, бедная вдова ходила за защитой, но ее просьбы игнорировались. Лишь когда судье надоели постоянные визиты и просьбы вдовы, он исполнил их лишь для того, чтобы сбыть докучливую просительницу. Очевидную, с позиции закона, несправедливость Иисус комментировал так: если даже неправедный судья все же защитил бедную вдову, то Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит в этом? При этом защита обещалась лишь «вскоре» (Лк. 18:6–8), так как Господь нередко медлит исполнять просимое даже для избранных, испытывая, таким образом, силу и крепость их веры. Очевидно, что намеренное промедление (с целью испытания) восстановительной справедливости, противоречит ее абсолютному, объективному пониманию и предназначению.
Таково же было и экономическое понимание (точнее, его отсутствие) справедливости. В притче Иисуса о работниках в винограднике его владелец несколько раз в течение дня нанимал работников с условием оплаты по одному динарию. В конце дня работники ожидали оплаты, пропорционально отработанного времени, что было бы справедливо, однако по динарию получили все, и те, кто работал полный день, и те, кто только час. Наниматель объяснил это своей добротой и тем, что он формально не нарушил договора о работе за динарий «или глаз твой завистлив оттого, что добр?» (Мф. 20:13–15). Здесь проявилась особая христианская предпринимательская этика, в которой справедливость причудливо сочетала формальное соблюдение договора (и закона) с внеэкономическим подходом к стимулированию труда.
107
См.: Соловьева А. А. Категория справедливости в правовом регулировании: историко-теоретическое исследование: автореф. дис…канд. юрид. наук. Челябинск, 2006. С. 5, 6.
108
Бондарь Н.С. Судебный конституционализм в России в свете
конституционного правосудия. М.: Норма, Инфра-М, 2011 (СПС
Консультант Плюс. С. 185).
109
См.: СтепанянВ.В. Социальная справедливость и социалистическое право. Ереван, 1987. С. 19.
110
См.: Вопленко Н.Н. Социальная справедливость и формы ее выражения в праве //Сов. государство и право. 1979. № 10. С. 42.
111
Философский энциклопедический словарь; ред. кол.: С.С.
Аверинцев, Э.А. Араб-Оглы, Л.Ф. Ильичёв и др. 2-е изд. М.: Сов. Энциклопедия, 1989. С. 622.
112
Милль Дж. С. Утилитаризм. О свободе. СПб., 1882. С. 146.
113
GrayJ. Isaiah Berlin, 3rd ed. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1997.
114
Берлин И. Философия свободы. Европа. М.: Новое литературное обозрение,2001.
115
Грановская О.Л. Делиберативная и агрегативная модели демократии и агональный либерализм И. Берлина // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. 2015. № 2 (32). С. 126–135.