Страница 8 из 28
§ 5. Школа физиократов и ее значение для теории публичного права
Физиократы занимают особое место в истории экономической науки. Во многом это связано с тем, что они создали первую в мире научную школу экономистов, даже «секту», как позднее не без оснований назовет ее Анн Робер Жак Тюрго. Главой этой школы был ее основатель и непререкаемый лидер Франсуа Кенэ (1694–1774 гг.). Эволюция школы весьма необычна и свидетельствует о том, что источником экономического учения может быть не только юриспруденция (П. Буагильбер), не только опыт финансовых спекуляций (Р. Кантильон), но даже специфическая смесь деизма и (sic!) медицины. Дело в том, что Франсуа Кенэ был прежде всего выдающимся врачом, ставшим сначала личным медиком госпожи Помпадур, а затем и лейб-медиком короля Людовика XV.
Почти на закате жизни Кенэ заинтересовался сначала философией, а затем и сельским хозяйством. Как теоретик Кенэ уступает и Буагильберу, и Кантильону. Однако в отличие от двух последних он был фаворитом короля, что не могло не способствовать распространению «физиократизма» в высшем обществе. Новое экономическое учение воздействовало на умы современников не столько в качестве научной дисциплины, сколько в качестве модного мировоззрения, своеобразной сельскохозяйственной версии деизма.
Следует признать, что ассоциативная связь учения физиократов с модным мировоззрением эпохи Людовика XV в конечном итоге оказалась фатальной для будущих судеб «физиократизма» на континенте. В результате первая во всем мире школа экономистов канула в Лету вместе с другими модными штучками эпохи мадам Помпадур. Во всяком случае, последующие выдающиеся французские экономисты истоки своей науки искали за Ла-Маншем, а не у себя на родине.
Оригинальность Кенэ заключается в том, что он гениально применил метод экстраполяции, перенеся в область хозяйственных явлений свои знания о системе кровообращения в организме человека. В своей знаменитой «Экономической таблице» (1758 г.) Кенэ наглядно демонстрирует обращение богатств, в частности стремится доказать, что от этого обращения зависит ежегодный доход каждого отдельного человека. Вообще научный метод Кенэ во многом совпадает с методом аналогий. Как здоровье человека почти во всем зависит от естественных законов саморегуляции, так и хозяйственная жизнь развивается по своим природным законам и подвластна физиократии, т. е. «власти природы». Другими словами, в области хозяйственных явлений, как и в медицине, действует принцип «Не навреди!».
Не надо мудрствовать – так учит физиократизм – в тщании изобретать различные способы преумножения богатства, как это делали кольбертисты во Франции, все это бесполезно. Надо только внимательно исследовать природу хозяйственных явлений, и тогда станет ясно, что Бог предписал хозяйственной жизни порядок естества, природы. Никакие человеческие установления не в состоянии этот порядок изменить, они могут только на время исказить его, всегда во вред индивиду и обществу. В природе вообще и в природе хозяйствования в частности врач-деист Кенэ лицезрел соприсутствие Духа Господня. По слову же апостола Павла, «Господь же Дух есть, а идеже Дух Господень, ту свобода» (2 Кор. 3:17). Физиократы могли бы продолжить эту евангельскую максиму: «а также благополучие людей и общественное благосостояние».
Следовательно, физиократия предполагает экономическую свободу, а меркантилизм, особенно в версии кольбертизма, подавляя эту свободу, противится физиократии, т. е. противится естеству. Для Кенэ практический кольбертизм представляет собой нечто вроде бестолковых действий комедийного «врача», который женщину может лечить от простатита, а мужчине может по ошибке прописать лекарство для регуляции месячного цикла.
Другими словами, кольбертизм лечит от болезни, которая противоречит естеству, природе «больного». Содержание физиократии и экономики вообще Кенэ сводит к следующей формуле: «Совершенство хозяйственной жизни состоит в том, чтобы при наибольшем сокращении расходов получить наибольшее приращение выгоды»[38].
Физиократы первыми среди экономистов возвели на высокий пьедестал принцип здравого смысла. Естественный порядок с точки зрения здравого смысла – порядок, наиболее выгодный для человеческого рода. Разумеется, каждый индивид, руководствуясь своим здравым смыслом, преследует прежде всего свои частные интересы. Однако именно этим он сообразует свое поведение с естественным порядком. При этом физиократия, или естественный порядок, не является нецивилизованным порядком «добрых дикарей» в духе Ж.-Ж. Руссо. Физиократия – это совокупность социальных институтов (частная собственность, семья, право наследования), обеспечивающая воспроизводство и справедливое распределение общественного продукта.
Будучи деистами, физиократы были зачарованы идеей Перводвигателя, который все запускает в ход, а затем самоустраняется. Функцию Перводвигателя, или первой причины, в рамках учения физиократов стал выполнять т. н. чистый продукт (produit net). Главную характеристику чистого продукта, в которой также кроется «тайна» его самовозрастания, четко сформулировал в своем письме к Ж.-Ж. Руссо активный пропагандист «физиократизма» маркиз О. Г. Мирабо.
Так, он пишет: «…увеличение продуктов может произойти лишь в том случае, если они обладают качеством “блага”, а это их качество как “блага” проистекает из их способности быть меновой стоимостью, а их меновая стоимость – из того, что они являются предметами потребления».[39]
Из идеи круговорота (цикла обращения) всех благ берет свое начало не только (оптимистическое) учение Адама Смита, но и (пессимистическая) доктрина Мальтуса, который первый попытался сформулировать апокалипсическую идею антропогенного пресса на ресурсы планеты.
По аналогии с физиократами центральной проблемой хозяйственной жизни Мальтус считал способность человечества соразмерять свое возрастание с производительной силой природы, прежде всего в области сельского хозяйства. Как бы то ни было, именно «физиократы думали сделать открытие, что чистый продукт существует только в одной категории производительных операций, а именно в земледелии».[40] Впрочем, на приоритетность земли как фактора производства и сельского хозяйства указывали и раньше. Мы видели, как эту же мысль, правда с меньшим фанатизмом, высказывал Р. Кантильон.
У того же Кантильона физиократы позаимствовали идею о трехклассовой структуре общества. Вслед за Кантильоном Кенэ подразделял общество на три категории лиц: (1) производительный класс, (2) класс собственников и (3) бесплодный класс. При этом к производительному классу он относил всех лиц, занятых в сельском хозяйстве, к классу собственников он причислял землевладельцев, включая духовенство, а к бесплодному классу – всех лиц, занятых в городской промышленности, включая сферу услуг.
В этой классификации общества для современного читателя необычны несколько моментов. Во-первых, бросается в глаза явное отступление физиократов от здравого смысла в том, что они считают «бесплодными» все промыслы и профессии, предоставляющие товары и услуги несельскохозяйственного профиля. Это в значительной степени связано с двумя основными пороками физиократизма, о которых мы подробнее будем говорить ниже.
Во-вторых, в этой классификации неявно закрепляется особое положение класса земельных собственников. Приоритет экономической функции этого класса над функциями других является весьма дискуссионным.
Как бы то ни было, статус собственника в контексте общественного разделения труда плохо согласуется с основополагающими принципами права, в частности с принципом римского права “do ut des” («даю, чтобы и ты дал»). Однако физиократы отводят земельным собственникам роль – ни много ни мало – социальных посредников между производительной (божественной) силой Природы и прочими социальными классами. Эта теоретическая аберрация физиократов имеет глубокие мировоззренческие причины, к которым мы переходим.
38
Жид Ш., Рист Ш. Указ. соч. – С. 23.
39
Correspondance générale de J. J. Rousseau / Ed. N. Dufour. 1932. Vol. XVII. – P. 177–178.
40
Жид Ш., Рист Ш. Указ. соч. – С. 25.