Страница 21 из 28
Хотя Смит исходит из весьма неопределенной категории «некоторых видов съестных продуктов», он полагает, что при росте цен на эти продукты денежное вознаграждение низших категорий служащих, «если оно было до того не очень велико, должно быть несомненно увеличено пропорционально размерам этого понижения (стоимости серебра)»[121].
К этим некоторым видам съестных продуктов, в первую очередь, должны относиться хлеб и мясо. Смит относит эти продукты к наиболее устойчивым в ценовом отношении[122]. Однако уже Рикардо критиковал эту точку зрения, а в современную эпоху она и вовсе устарела.
Как бы то ни было, минимальное содержание «продовольственной корзины» (или МРОТ, если взять в качестве примера современную Россию) должно основываться на определенном наборе потребительных ценностей, вроде хлеба и мяса, необходимых человеку для нормальной жизнедеятельности. Лишь затем указанная сумма потребительных ценностей (продукты питания, например, могут быть выражены в калориях) переводится в шкалу меновых стоимостей. Другими словами, МРОТ в первоначальном виде должен выражаться в определенном наборе продуктов и необходимых вещей, которые на следующем этапе определения МРОТ переводятся в товарную форму и предстают уже как меновые стоимости.
Особый интерес для юриста представляют проанализированные Смитом тенденции экономической жизни, которые впоследствии получили название «экономических законов». Ввиду того что эти «законы» имеют некоторые характеристики объективных законов природы, экономическая наука претендует на статус «царицы социальных наук». В других социальных науках, прежде всего в юриспруденции, субъективное и объективное начала в части определения «закономерностей» практически не поддаются строгому разграничению.
Смиту принадлежит авторство классической формулировки т. н. железного закона заработной платы – одного из наиболее одиозных и дискуссионных экономических законов. Тем самым он дал толчок созданию Мальтусом теории народонаселения в частности и развитию демографии вообще. Сущность этого закона Адам Смит формулирует следующим образом.
«Все виды животных естественно размножаются в соответствии с наличными средствами их существования, и ни один вид не может размножаться за пределы последних. Но в цивилизованном обществе только у низших слоев народа недостаток средств существования может ставить предел дальнейшему размножению рода человеческого, и это может происходить только одним путем – уничтожением большей части детей, рождающихся от плодовитых браков этих низших классов народа. <…> Таким образом, спрос на людей, как и спрос на всякий иной товар, необходимо регулирует производство людей – ускоряет его, когда оно идет слишком медленно, задерживает, когда оно происходит слишком быстро»[123].
Вместе с тем Смит вовсе не является сторонником минимальной заработной платы. Так, он отмечает, что «щедрое вознаграждение за труд, поощряя размножение простого народа, вместе с тем увеличивает его трудолюбие»[124].
Благодаря Смиту мы можем определить экономические законы как законы альтернативной или кумулятивной социальной трагедии. В самом деле, если рассматривать равновесное состояние экономики как усредняющую тенденцию между «годами тощих и годами тучных коров», то в реальной экономической жизни люди сталкиваются либо с недостатком, либо с избытком товаров.
Так, «в год дороговизны скудость средств существования, уменьшая спрос на труд, имеет тенденцию понизить его цену, тогда как высокая цена предметов продовольствия имеет тенденцию повысить ее. Напротив, изобилие урожайного года, увеличивая спрос на труд, имеет тенденцию повышать цену труда, тогда как дешевизна предметов продовольствия ведет к ее понижению»[125].
Таким образом, год дороговизны фактически приводит к уничтожению «избыточной» рабочей силы, т. е. к повышенной смертности среди низших слоев населения. С другой стороны, год дешевизны означает разорение многих мелких и средних предпринимателей, т. е. народной элиты. Подобные факты просто вопиют о необходимости государственной интервенции в подобных случаях. Но Смит ограничивается характерным для апостола рыночной саморегуляции выводом: «При обычных колебаниях цен на предметы продовольствия эти две противоположные причины, по-видимому, уравновешивают одна другую»[126].
Однако специфика открытых Смитом «экономических законов» проявляется не только в регулярности перехода общества из одной напасти в другую. Эти «законы» обладают и другими интересными характеристиками, которые первым начнет анализировать лишь Сисмонди (см. ниже). Так, в отличие от закона в юридическом смысле, «экономический закон» действует асимметрично: некоторые – ничтожные в количественном отношении – слои населения наращивают свой капитал и могущество только благодаря действию этих «законов».
Ленин называл эту прослойку «финансово-промышленной олигархией», майор Дуглас (см. ниже) – «финансистами». Отсюда следует, что результат «экономического закона» получает диаметрально противоположную оценку в глазах большинства населения и в глазах представителей финансовой олигархии: для первых это величайшее несчастье, для вторых – нормальная «фаза экономического цикла».
Некоторые аспекты экономического учения Смита представляют интерес с точки зрения юридической этнологии и антропологии. Так, Смит, проводя различие между хлебопроизводящими нациями Севера и рисопроизводящими странами Юга, делает следующее интересное замечание: «В странах, возделывающих рис, который обыкновенно дает две, а иногда и три жатвы в год, причем каждая более обильна, чем жатва какого-либо другого зернового хлеба, обилие пищи должно быть гораздо более значительно, чем в любой стране таких (же) размеров, возделывающих хлеб. Такие страны ввиду этого отличаются более густым населением (курсив мой. – С. X)»[127].
Идеологическая заряженность главного трактата Смита характеризуется двумя крайностями. С одной стороны, мы видим часто некритическое восприятие идей физиократов, с другой – столь же безусловное отрицание любых положений меркантилистов. Вообще следует отметить, что «борьба с меркантилизмом составляет непосредственную цель книги Смита»[128]. Здесь Смит во многом избрал безошибочные аргументы. В частности, он утверждает, что «потребление является конечной причиной и целью всякого производства. Интересы производителя следует учитывать лишь в той мере, в которой они могут стать необходимыми для защиты интересов потребителей. <…> Однако в меркантилистской системе интерес потребителя почти всегда приносится в жертву интересам производителя»[129].
Вместе с тем в этой борьбе Смит сильно «перегнул палку», прежде всего в стремлении опровергнуть фетишизацию денег меркантилистами. Впрочем, в этой борьбе, как и во многих других вопросах, Смит часто следует за Юмом. Согласно Юму, главная ошибка меркантилистов заключается в том, что они сводят экономическую политику к финансовой, а последнюю понимают лишь как искусство поощрения ввоза денег в страну при одновременном – особенно во Франции эпохи Кольбера – затруднении вывоза немануфактурных товаров, например зерна. На самом деле, как полагает Юм, экономическая жизнь подчиняется объективным законам, ее не удержать кольбертистскими законами. Деньги не являются исключением.
Они имеют чисто техническую задачу: «облегчить обмен одного товара на другой». Деньги «не одно из колес торговли (аллюзия на определение Смита. – С. К.), а масло, благодаря которому движение колес становится более плавным и свободным»[130]. В ряде своих эссе Юм пытался доказать тезис о том, что большее или меньшее количество денег, находящихся в каком-либо государстве, «не имеет никакого значения, потому что цена товаров всегда пропорциональна количеству денег»[131]. Это очень спорный тезис.
121
Смит А. Указ. соч. – С. 293.
122
Там же. – С. 176.
123
Смит А. Указ. соч. – С. 147.
124
Там же. – С. 148.
125
Смит А. Указ. соч. – С. 153.
126
Там же. – С. 153.
127
Смит А. Указ. соч. – С. 260.
128
Жид Ш., Рист Ш. Указ. соч. – С. 75.
129
Smith A. An Inquiry into the Nature and Causes of the Wealth of Nations. Oxford: Clarendon Press. Vol. 4. – P. 660.
130
Юм Д. Малые произведения. М., 1996. – С. 82.
131
Юм Д. Указ. соч. – С. 82.