Страница 22 из 30
С другой стороны, Р.Д. Радко-Дмитриев теперь должен был учитывать состояние своих частей. Когда действующая армия окончательно приобрела черты милиционного характера своих войск после гибели кадров в 1914–1915 гг., стало необходимо с первого же удара наступления вести борьбу за моральную упругость частей. Следовало не только непосредственно уничтожать противника, но и потрясти его нравственно. Итак, тактической новинкой Митавской операции стало проведение внезапной атаки без предварительной артиллерийской подготовки; в основе идеи лежал принцип внезапной пехотной атаки большими силами, ввиду нехватки тяжелой артиллерии для производства прорыва неприятельского фронта артиллерийскими ударами. Само наступление началось перед рассветом 23 декабря 1916 г.
На острие атаки, наряду с русскими войсками, должны были наступать латышские бригады. Эти отдельные национальные формирования были образованы самыми первыми из всех национальных войск Русского фронта, по инициативе члена Государственной думы Я. Гольдмана еще в 1915 г. Всего за годы войны было образовано 8 стрелковых полков и 1 запасной полк. Полки по два сводились в отдельные латышские стрелковые бригады. В 1917 г. были образованы две дивизии 4-полкового состава по две бригады в каждой:
– 1-я Латышская стрелковая дивизия: Усть-Двинский, Рижский, Курземский, Видземский стрелковые полки;
– 2-я Латышская стрелковая дивизия: Семигальский, Туккумский, Ваукский и Вольшарский стрелковые полки.
Общая численность латышских войск в 1917 г. доходила до 38 тыс. солдат и 1 тыс. офицеров. Собственной артиллерии латышские дивизии не имели и организационно входили в состав различных армейских корпусов. Именно в таком виде латышские стрелки встретили Октябрьскую революцию 1917 г., в которой им было суждено сыграть столь видную роль.
23 декабря одним ударом 6-й Сибирский корпус прорвал фронт неприятеля в трех местах, в том числе в двух из них в неприятельские окопы ворвались латышские бригады. 1-я Латышская бригада утром 23-го числа прорвала оборону противника, взяв в качестве трофеев 8 тяжелых орудий (две батареи или целый дивизион), массу пленных, пулеметы. И лишь контратаки подошедших германских резервов не дали латышам возможности продвинуться дальше. Как писала русская пресса: «Заслуживает быть отмеченным, что в октябрьских [1915 год] и последовавших затем боях в рядах наших войск, сражавшихся на Рижском плацдарме, приняли участие вновь сформированные уже во время летних боев латышские батальоны»[80].
Примечательно, что во время артиллерийской подготовки в широких масштабах использовались химические снаряды, ошеломившие врага[81]. Германские войска были смяты и отброшены с исходных позиций. Преследуя врага, части данной ударной группы (Бабитской) продвинулись в глубину расположения противника на 5 км. Трофеями русских стали свыше 1 тыс. пленных, 33 орудия, 18 минометов и 40 пулеметов. Всего же из четырех удались три внезапные ночные атаки, предпринятые без предварительной артиллерийской подготовки. В то же время на сковывающих участках атаки производились как раз после артподготовки, чтобы уменьшить возможные потери войск, лишь отвлекающих на себя германские резервы. Бабитской группой был занят район Скудр, северо-восточнее Граббе, Скангель. На участках других групп попытка прорыва успеха не имела, поэтому 24 декабря войска укреплялись на захваченных позициях.
Холодная погода ухудшала боеспособность войск, а свежих резервов не было. Атаки в лоб, для развития прорыва, не удались, а Бабитский Язык был занят обходом, то есть маневренными действиями. Попытка ввести в прорыв кавалерию не увенчалась успехом: пулеметным огнем неприятель сдержал наступавших русских. Применение германцами тактики «выделенных пулеметов», то есть пулеметных точек, разбросанных по местности без какой-либо системы, позволило сдержать русское наступление даже и при том, что латышские стрелки захватили артиллерию на атакуемом ими участке. Латышские бригады понесли большие потери, что «сильно расстроило и дезорганизовало латышские части и облегчило контрудар слабых германских резервов»[82].
Собственных резервов, помимо конницы, непригодной к действиям в лесистой местности, у командарма-12 не оказалось. Дальнейшие действия свелись к перманентным боям в виде атак и контратак на отдельных участках фронта. 25–26 числа – отражение контрударов противника, подтянувшего к своим флангам резервы, и попытки нового наступления русских. Кавалерия опять не сумела выйти в тыл противника, так как повсюду на участках прорыва шли встречные пехотные бои, и конница не могла преодолеть огонь артиллерии и пулеметов. В условиях позиционной войны, при необходимости направления кавалерии в тыл противника на участке прорыва, необходимо придавать коннице на время пехоту (не менее батальона на кавалерийскую дивизию), чтобы та расчистила дорогу от сопротивляющейся пехоты неприятеля и обеспечила свободное движение в тыл врага.
И уже 29 декабря, после того, как ген. Р.Д. Радко-Дмитриев убедился в невозможности дальнейшего продвижения и бесперспективности дальнейших боев, русские прекратили операцию. Командарм-12 так и не смог добраться до Митавы, превратив тактический успех в оперативный. Потери 12-й армии составили около 20 тыс. чел., немцы потеряли несколько меньше. Главным итогом наступления стало общее улучшение расположения армии. Вообще же, в ходе Митавской операции войсками 12-й армии был занят «пятачок» примерно 10 на 15 километров.
Основной причиной неуспеха стало запаздывание резервов к месту прорыва. Так, кавалерия подошла только через 12 часов после начала удара и образования бреши в неприятельской обороне. Поэтому, хотя у противника также не было резервов для контрудара, развить первоначальный успех командарму-12 не удалось. Также, как было сказано выше, штаб Северного фронта не дал 12-й армии резервов, не рассчитывая на успешный прорыв вражеской обороны, так что немцы смогли подвести свои резервы из глубины и вскоре восстановили положение. Исходя из этого, А. Вольпе считает, что «операция 12-й армии даже в лучших условиях не могла бы привести к крупному оперативному достижению. Рано или поздно незначительные силы 12-й армии были бы отброшены подошедшими германскими резервами. Но Митаву, хотя бы на время, русские взять могли». После боев, подводя итоги операции, приказом по армии от 24 января Радко-Дмитриев требовал от войск побед «малой кровью», готовясь к победам «великим трудом», по выражению Петра Великого. Командарм указал, что для реализации победных замыслов на деле общей обязанностью начальников всех рангов является «разумное и энергичное использование всех данных им и надлежаще ими подготовленных средств»[83].
Одним из успехов русского удара стала смена командующего 8-й германской армией. В то же время новый германский командарм-8 Ф. фон Шольц (начальник армейской группы «Шольц» в районе Динабурга, уже ранее командовавший 8-й армией в 1915 г.), сменивший незадачливого командарма Б. фон Мудра, перегруппировал войска и контрударом 12–13 января 1917 г. восстановил исходное перед Митавской операцией положение. В целом относительно Митавской операции Северного фронта Ставка отмечала, что наступление «не дало нам существенных результатов». Среди причин неуспеха по-прежнему выделялись крупные недочеты управления войсками вообще и артиллерии в частности, недостаточно разработанная подготовка атаки. Согласно официальному отчету, к причинам неудачи относились «неучет климатических и топографических условий, бессистемная артиллерийская подготовка, отсутствие разведки, связи и взаимоотношения отдельных родов войск». Однако главной причиной считалась «наша бедность в тяжелой артиллерии и снабжении наличных даже тяжелых орудий снарядами»[84].
80
Великая война. 1915 год. Очерк главнейших операций. Пг., 1916. С. 46.
81
Сыромятников А. Наступление и оборона в условиях позиционной войны. Лекции. Пг., 1917. С. 14–15.
82
Федосеев С.Л. «Пушечное мясо» Первой мировой. Пехота в бою. М., 2009. С. 380.
83
ГАРФ. Ф. 826. Оп. 1. Д. 326. Л. 42–45.
84
РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 64. Л. 599.