Страница 14 из 17
Авторитет властных структур, призванных бороться с бандитизмом, был крайне низок. Характерен пример, приведенный в центральном органе левых эсеров «Знамя труда». «Сегодня к дому булочника Николаева, на 1 Мещанской улице, подъехал грузовик, в котором было около 25 вооруженных человек. В это время мимо дома проходил отряд милиционеров. Неизвестные предъявили последним ордер на обыск квартиры Николаева и потребовали сопровождать их. Милиционеры согласились. Но едва все они только вошли в квартиру, бандиты скомандовали «руки вверх» и открыли огонь. В результате было убито девять милиционеров и четыре члена семьи Николаева. Убийцы успели скрыться»[164].
В Петрограде и Москве зимой 1917/18 гг. в массовом порядке, по образному выражению В.Б. Лопухина, «раздевали и убивали»[165]. Об этом же писал в своих «Несвоевременных мыслях» Максим Горький (сам ставший в этот период жертвой преступников). Никто не был гарантирован от разгула преступников. В любой момент, в любом месте, любой человек мог стать их жертвой. Нападению подвергались даже представители высших руководящих органов советского государства. Так в начале 1918 г. были остановлены и обезоружены возвращавшиеся на автомобиле с заседания в Смольном «нарком по морским делам Раскольников, помощник по внутренним делам Петровский и тов. Лацис»[166]. О похожем случае с известным петроградским большевиком М.С. Урицким рассказал в своих воспоминаниях Р.Г. Брюс Локкарт: «Однажды вечером Урицкий, впоследствии глава Петербургской ЧК, возвращался из Смольного в центр города. Бандиты стащили его с саней, раздели и предоставили ему продолжать путь в таком виде. Ему повезло: он остался в живых»[167]. Последний случай зафиксировал в своих воспоминаниях и В.Д. Бонч-Бруевич. Имея более достоверную информацию об этом событии, прошедшем в день открытия Учредительного собрания, он ее описал очень подробно и точно.
«Находясь уже в Таврическом дворце, Владимир Ильич снова захотел видеть Урицкого, которого в этот момент не было во дворце. Но вот открылась дверь, и Урицкий, расстроенный, бледный, пошатываясь, своей походкой вразвалку, пошел к нам и даже как-то смутился.
– Что с вами? – спросил его Владимир Ильич.
– Шубу сняли, – ответил Урицкий, понижая голос.
– Где? Когда?
– Поехал к вам, в Смольный, для конспирации на извозчике, а там вон, в переулке, наскочили двое жуликов и говорят: «Снимай, барин, шубу. Ты, небось, товарищ, погрелся, нам холодно»… Я: «Что вы?» А они свое: «снимай» да «снимай». Так и пришлось снять. Хорошо, что шапку оставили. До Смольного ехать далеко, в Таврический – неловко. Так я пешком переулками и придрал в Таврический»[168]. Казусное событие закончилось для Урицкого благополучно. Налетчиков же, несмотря на интенсивные поиски, так и не нашли.
Похожие случаи происходили в январские дни и в других городах. В Москве за один только день были ограблены член ВЦИК левый коммунист Е.А. Преображенский и член ЦК Б.И. Гольдман-Горев. У первого были отобраны пальто, бумажник и револьвер, второй лишился денег и документов[169]. Позднее, 2 апреля 1918 г., ограблению в Петрограде в дневное время подверглась известная большевичка Е.Д. Стасова (впоследствии летом – осенью 1918 г. она будет работать в Петроградской ЧК). Грабители, напавшие на нее на Фурштадтской улице, отняли под угрозой оружия восемь тыс. рублей и скрылись[170].
Нападения совершались и на иностранных граждан, в том числе на дипломатических сотрудников. В новогоднюю ночь 1918 г. было совершено нападение на итальянское посольство, отбитое с трудом присланным отрядом солдат. 29 января 1918 г. тремя вооруженными лицами, одетыми в солдатскую форму, был ограблен на Моховой улице голландский консул. На следующий день, на углу Михайловской площади и Итальянской улицы, нападению подвергся итальянский посол маркиз Делла Торетта, лишившийся шубы в 20-градусный мороз, и т. д[171].
Жертвами преступного насилия становились и другие известные люди. Несколько ранее среди ограбленных в Петрограде оказался бывший министр продовольствия Временного правительства, лидер партии народных социалистов (энесов) А.В. Пешехонов, подвергнувшийся ограблению на Французской набережной. Среди убитых в этот период был известный художник В.А. Плотников, которого убили в своей мастерской на Колпинской улице[172].
Многие преступления в первые месяцы после революции к тому же часто совершались под вывеской советских органов власти, в том числе и ВЧК. Преступники представлялись работниками ЧК, выписывали ордера на «изъятое в ходе обыска» имущество, даже приглашали в ЧК за конфискованными вещами после разбирательства. Подобные случаи подрывали и без того слабый авторитет чрезвычайных органов у населения.
Особенно «прославился» подобными выходками известный преступник-авантюрист, так называемый князь Эболи (он же по другим поддельным документам Гриколи, Найди, Маковский, Долматов), за поимку которого ВЧК в советских газетах специально было обещано 5 тыс. рублей[173]. Он был отнюдь не единственным преступником, который использовал образ чекистов для успешной преступной деятельности. Так, в середине февраля 1918 г. в петроградскую гостиницу «Медведь» явилась под видом чекистов группа вооруженных лиц. Преступники, предъявив фальшивый ордер на обыск, забрали у посетителей 40 тысяч рублей и скрылись. Позднее руководителей этого налета, Смирнова и Занозу, удалось арестовать и по постановлению ВЧК они были расстреляны[174].
В условиях безнаказанности и отсутствия твердой власти в Петрограде значительно выросло количество самосудов. Защитники жертв самосуда также подвергались угрозе расправы на месте[175]. Ставшие свидетелями преступления обыватели брали на себя функции судей. Характерно сообщение об одном из грабежей в Петрограде 10 января 1918 г. «Сегодня в 11 часов утра в ювелирный магазин, расположенный по Загородному проспекту, д. 11, вошли пять вооруженных револьверами и стамесками лиц. Убив владельца магазина и ранив мальчика, грабители вытащили у владельца магазина бумажник, в котором находилось 10 000 рублей и разные документы, и бросились бежать с криком «держи вора!». Двоих из них удалось задержать и доставить в комиссариат. При обыске у них был найден похищенный бумажник, револьвер и обойма с патронами. Собравшаяся толпа ворвалась в комиссию и потребовала выдачи преступников, когда им в этом было отказано, то толпа собственными силами вывела их во двор и, несмотря на увещания прибывшего представителя от совета и служащих комиссариата, расстреляла их»[176]. В деревне Власьево Бегуницкой волости местной властью было расстреляно 13 бандитов, использовавших подложные документы[177].
На окраинах России проблема самосудов стояла еще более остро. На Кубани, по сообщениям газет, была совершена публичная казнь сорока человек, из которых шестеро четвертовано. В Евнянском уезде, по постановлению схода, в присутствии всей волости были сожжены на костре четверо грабителей. В Тарнополе на Соборной площади были отрублены головы трем подросткам, уличенным в краже[178].
Ситуация усугублялась тем, что самосуды часто принимали политическую окраску, и эта тенденция усиливалась. Одним из источников этого явления была временная утрата контроля над анархистским движением, особенно в Петрограде. Экипаж линкора «Республика», подавлявший выступления Краснова-Керенского, в конце 1917 г. стал центром бандитизма[179]. Анархисты «Республики» и других примкнувших к нему морских экипажей устраивали самочинные расстрелы, «до 43 человек на брата», творя произвол от имени советской власти[180]. Наиболее известный акт самосуда с участием анархистов произошел в ночь на 7 января 1918 г. Тогда были убиты в Мариинской больнице депутаты Учредительного собрания, члены свергнутого Временного правительства Ф.Ф. Кокошкин и А.И. Шингарев. Часть участников самосуда скрылась в расположении экипажа «Чайка», а остальные, преимущественно солдаты, были арестованы. Состоявшееся расследование показало отсутствие непосредственной причастности к акту насилия органов центральной советской власти, но само возникновение подобной ситуации возлагало определенную ответственность на советское правительство.
164
Знамя труда. 1918. 26 февраля.
165
Цит. по: Мусаев В.И. Преступность в Петрограде в 1917–1921 гг. и борьба с нею. – СПб., 2001. – С. 73.
166
Там же.
167
Локкарт Р.Г. Брюс. История изнутри. Мемуары британского агента. Пер. с англ. – М., 1991. – С. 222.
168
Бонч-Бруевич В.Д. Избр. соч. – М., 1963. Т. 3. – С. 133.
169
Известия ВЦИК. 1918. 19 января.
170
Наш век. 1918. 4 апреля.
171
Мусаев В.И. Преступность в Петрограде в 1917–1921 гг. и борьба с нею. – СПб., 2001. – С. 79.
172
Там же. – С. 56.
173
Известия ВЦИК. 1918. 17 февраля.
174
Красная газета. – Пг, 1918. 3 марта.
175
Северная коммуна. – Пг., 1918. 5 июня.
176
ЦГА СПб. Ф. 1000. Оп. 2. Д. 149. Л. 2(об).
177
ЦГА СПб. Ф. 1000. Оп. 2. Д. 295. Л. 3.
178
Красная газета. – Пг., 1918. 15 марта.
179
Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. – С. 34.
180
Бонч-Бруевич В.Д. Страшное в революции. – М., 1926. – С. 20–23.