Страница 259 из 282
Цветы чуть раньше положил на могилу. Если я правильно помню — Лорен, как и Елена, любила лилии. Я когда-то дарил… И всё ради чего-то!
Как же стыдно.
Я отвернулся, не в силах больше смотреть на высеченное имя и годы жизни. Она была так молода. Она ничего не успела.
У неё не было детей и любимого человека.
Я поступал как последняя сволочь.
Закрыл глаза и сделал пару вдохов-выдохов для частичного успокоения.
Нужно возвращаться на работу. А затем к детям. С ними даже и легче как-то.
На работе я не думал ни о чём больше. Звонил Эрику, Джульетте, даже Стивену — ничего. Себастьян и Елена не были замечены в аэропортах, их кредитные карты не отследить, телефоны тоже. Тишина.
Верлак за это время мог что угодно придумать.
Они где-то скрываются — это точно. Но где? Как понять…
Я схватился за голову, она внезапно заболела.
У меня очень много воспоминаний, которые я похоронил в своём сознании и так просто до них не добраться.
Но когда очень надо, когда просто необходимо, когда умираешь без дорогого тебе человека — есть возможность вспомнить.
Пусть и воспоминание приносит боль, дикую.
Я вспомнил, как в тот день забрёл туда, где я ещё не был, и наткнулся на шкаф, полный женской одежды. Конечно же я спросил Сэма, зачем это. Он ответил, что не моего ума дела. Но я был настолько заинтересован, что спросил об этом Себастьяна.
— О, это так, на всякий случай.
— Женская одежда на всякий случай? В этом доме давно не жила никакая женщина. По крайней мере, я не видел, — хмыкнул я, попивая пиво. Как же меня напрягал голос Себастьяна. — Это для шлюхи, да? Скажи, что она жила здесь.
— Могла бы. Елена пока со мной, если это тебя интересует. Скоро ты её получишь, обещаю.
На следующий день шкафа с одеждой на прежнем месте я не нашёл. Себастьян, видимо, приказал переставить. Но за все прожитые дни в этом доме я много где поискал.
И теперь могу сделать вывод, какой не сделал ранее. Себастьян давно планировал побег с Еленой. Дом, где я жил — что-то вроде перевалочного пункта. О нём никто не знает.
Сэма и Дэна там давно нет, уехали. И я не помнил дороги туда.
Я себе врал. Я всё помню. Cхватил ключи от своей новой машины со стола.
Нельзя мешкать — они могут выехать оттуда очень быстро.
А мне нужно увидеть Елену. Просто посмотреть в глаза, спросить — ты уверена в своём выборе? И если да, то я никому не скажу о том, где они. Мне незачем.
Если Елена счастлива таким образом, то пожалуйста.
Я не хотел брать оружие, хотя бы ради самозащиты, но и достать его было неоткуда теперь. Моё забрали, чтобы я себе в первую очередь не навредил. А спрашивать у кого-то — значит, разъяснять зачем и куда я еду. Нет. Подставлять Елену не буду.
Хорошо бы, если она запишет видеообращение к детям. Об этом будут знать только они и я. Это для их спокойствия. А полиция потом сколько угодно пусть ищет Себастьяна и Елену.
Главное, дети будут знать, что мать не перестала их любить.
Мне было страшно ехать, потому что я понимал, что Верлак вполне может от меня избавиться, как от лишнего свидетеля. Родители тогда останутся без родителей. Я попытаюсь договориться с ним, в то же время я понимал, как это рискованно.
Когда я вышел из кабинета, то наврал Эрику, что плохо себя чувствую. Отказался от помощи врача и как будто направился домой один, чтобы никого не беспокоить. Друг долго убеждал, чтобы я поехал с личным водителем, ведь как вести машину в таком состоянии, но я любезно отказался и затем напомнил, что мне хочется побыть одному. Эрик нехотя согласился.
Знал бы он, зачем я еду…
Дорога предстоит неблизкая.
***
Я в ужасе уставилась на одежду в шкафу. Мой размер. Всё те же цвета. Как будто я дома.
Комната не та же, но напоминает сильно.
— Когда ты знал, что мы сбежим? — дрожащим голосом спросила я, не решаясь оборачиваться к супругу. Он сидел на постели. Мы доехали, поужинали, а затем переночевали здесь. Я попыталась добраться до его телефона, но получила по рукам, а затем оказалась наказана. Больше не пыталась этого сделать. Просто хотела сказать деткам, что совсем не желала их бросать…
— Я давно планировал это. Надень что-нибудь.
Когда я увидела сумму денег в сумке, а затем в кабинете здесь, то поняла, что Себастьян настроен чересчур серьёзно. Даже паспорта сделаны. Я не знаю, как мы пересечём границу незамеченными. Но Себастьян заверил, что всё получится. И я ему поверила. Он очень умён.
Я догадалась, что именно здесь Стефана пытали и «меняли». Видела кучу пустых бутылок, презервативов в одной комнате. В другой же целый арсенал оружия. И много где заметила следы крови, от этого меня мутило. Мне даже удалось заскочить в комнату, где стоял стул, были цепи. Вот и место, где из любимого сделали монстра. Стол со скальпелями. Темнота. Мою кожу морозило. Я словно слышала вскрики Стефана от боли, хотя его и не было больше здесь.
Муж, который отвлёкся ненадолго, пришёл за мной и просто потащил. Я уже рыдала.
Он запер меня в своей комнате, пока не сделал то, что нужно. А затем вернулся.
— Ты ведь нигде не была, Елена, — произнёс он, когда я подошла к нему. Не знала, что надеть, и на это мне наплевать. — У тебя не было медового месяца. Я покажу тебе мир. Италия, Франция, Чехия, Испания, Румыния. Да что уж там — мы исколесим всю Европу, обещаю. Посетим столько прекрасных мест… Стефан не давал тебе ничего из этого.
Я промолчала, что мне это не особо и нужно. В смысле, мне в юности бы это было дороже всего, но теперь приоритеты другие, жизнь изменилась. Мне просто необходима моя семья рядом.
Но сейчас Себастьян меня не спрашивал. Он просто утверждал. И я кивала, потому что перечить не было смысла. Я всё ещё заложница, пускай частично и добровольно. Чувства к нему никуда не делись.
— Я бы с радостью, Себастьян… Если бы мы поехали с детьми…
— Ты представляешь, какая это обуза? — взъелся он, потому что в очередной раз я начала говорить о своих маленьких. Себастьяну надоело. — Да нас сразу засекут. С детьми не вариант. Хватит цепляться за них. У них куча няней, игрушек и денег. Вырастут спокойно себе. Елена, ты ведь сошла с ума. Детям к чему такая мать? Адекватные люди адекватно воспитают детей, дадут им всё необходимое, позаботятся.
Муж гладил меня по волосам, когда я присела рядом с ним.
— Да, ты прав, — ответила я на выдохе. Себастьян действительно прав. Я теперь совсем не та, что раньше. И зачем детям травмироваться, смотря на меня такую…
Затем мы повторили итальянские слова, чтобы отвлечься. Всё закончилось тем, что он решил сделать мне больно, а я хотела этого, потому что понятие «боли» для меня теперь отлично.
Я лежала в постели, пытаясь отдышаться, а Себастьян встал и сказал мне что-то про платье василькового цвета. Я кивнула.