Страница 49 из 179
Почему-то мысль о том, что мистер Малфой может быть дома, меня не посетила.
Однако самого хозяина мэнора я увидел не сразу. Сначала раздался приглушенный писк, и с лестницы, пролетев добрые пару метров, полетел домовой эльф, одетый в темно-зеленое полотенце, завязанное на худеньком плече на манер римской тоги.
Я вздрогнул. Эльф, всхлипывая, поднялся на колени и отполз, что-то судорожно повторяя себе под нос. Когда же ручка его наткнулась на лужицу говяжьей крови, эльф округлил огромные голубые глаза, а увидев лежавшую на полу женщину, и вовсе завизжал.
Когда Драко Малфой наконец спустился в гостиную, одного лишь запаха мне хватило, чтоб понять — мистер Малфой пьян, потому и так долго спускался.
Он только было открыл рот, чтоб проорать что-то бессвязное в адрес эльфа, как сам увидел ту вакханалию, которую устроил мстительный дух в его поместье.
С грохотом опустив полупустой графин с виски на столик, мистер Малфой даже не наклонился к своей женщине, а, переступив через нее, провел рукой по искромсанному холсту одной из картин.
— Мистер Малфой, — провыл тоненьким голосом эльф, комкая свое полотенце. — Мистер Малфой…
В ответ мистер Малфой, словно немного протрезвев от увиденного, развернулся и пнул эльфа. Затем, схватив его за полотенце, поднял на уровень своей груди.
— Где эта чертова змея?! — гаркнул он, тряхнув домовика, как игрушку.
Эльф залился слезами.
— Тебе было приказано уничтожить ее! Почему я сегодня узнаю, что она пропала? Ты ослушался приказа и тебе хватило тупости признаться мне, что она пропала?!
— Мистер Малфой… — От писка эльфа сжималось сердце.
— Ничтожное создание! Ты ослушалось хозяина, понимаешь, что за этим следует?
И, даже не колеблясь, швырнул эльфа в камин, где потрескивали горящие поленья. Эльф запищал, а Малфой, дрожа от ярости, трансгрессировал невесть куда. Надеюсь, его расщепило.
Кинувшись к камину, я струей воды из волшебной палочки затушил огонь и вытащил брыкающегося эльфа, самозабвенно принимавшего свое наказание. Несмотря на Дезиллюминационное заклинание, эльф меня увидел, недаром их магия отличалась от магии волшебников.
— Мистер Поттер, — прошептал эльф. Глаза его увлажнились.
Откуда он мог знать меня?
При жизни Скорпиуса я бывал в мэноре пару раз, но эльфа не видел. Неужели он запомнил меня? Неужели эльфы помнят всех, кто когда-либо гостил в доме хозяина?
— Что вы здесь делаете, мистер Поттер? Хозяин Драко будет очень кричать, хозяин Драко не ждет гостей.
Но я отмахнулся.
— О какой змее говорил хозяин Драко? — шептал я. — О мраморной змейке? С каминной полки?
Эльф взвизгнул.
— Твинки не должен говорить. Твинки не может говорить, — залепетал он и дернулся в моих руках, явно в желании начать биться головой об пол.
— Он заставил тебя уничтожить змейку? — допытывался я, встряхнув эльфа. — Отвечай.
— Твинки не может…
— Он заставил тебя уничтожить отколо…
Как вдруг меня словно молнией ударило.
Смерть наследника в стенах мэнора, мраморная змейка в камине, запуганный эльф-домовик — возможный свидетель.
И пьющий без просыху Драко Малфой, для которого погром в гостиной и тело любовницы на полу не так важны, как потеря какой-то статуэточки.
— Почему ты не уничтожил змейку? — спросил я. — Не смей трансгрессировать. Слышишь меня? Почему ты ослушался приказа?
Домовик замотал головой. Его огромные уши захлопали, как крылья летучей мыши.
Я тяжело вздохнул.
Ну не бросать же его в камин снова?
— Твинки, — как можно мягче сказал я. — Ты прятал змейку, потому что хотел, чтоб ее нашли и узнали правду о том, что здесь произошло. Я это понимаю. Ради этого ты ослушался приказа. Я могу помочь этой правде, как ты и хотел. Змейка у меня.
На секунду мне показалось, что домовик задыхается. Его глаза чуть не вылезли из орбит, а губы задрожали, как в припадке.
— Если ты поможешь мне, я отведу тебя к хозяину, который не будет издеваться над тобой, — пообещал я. И откуда это сочувствие. — Ты ослушался приказа потому что любил хозяина Скорпиуса, правда же? И боялся, что никто не узнает, почему он погиб, да?
Из глаз домовика полились крупные слезы.
Я жал на нужные рычаги.
— Это он убил его? — спросил я, не рискуя назвать имени.
Мы поняли друг друга без слов.
Домовик снова зарыдал, спрятав лицо в руках.
— Мистер Малфой не хотел этого! — задыхался он, снова ослушавшись приказа и заговорив. — Он сделать это случайно и долго переживать… Твинки пришлось наказать себя, когда он это увидеть.
В этот момент я простил Скорпиуса за все: за школьную тиранию, названую дружбой, за чудачества, за все мои убитые нервные клетки, за то, что он едва не угробил мачеху, которая все еще лежала без чувств на холодном полу. Настолько было за него обидно и больно, что, серьезно, я бы простил ему все грехи человечества.
За что умер Скорпиус Малфой? За то, что рискнул злить отца? За то, что женился не на той, с кем его свели еще в подростковом возрасте? За то, что стоял слишком близко к каминной полке?
Я не знал, что мне делать с этой информацией.
— Мистер Малфой приказать Твинки уничтожить отколотую змею, — причитал эльф, колотя кулачком по полу. — Сказать, что мракобрцы увидеть ее и понять, чем ударился хозяин Скорпиус. Но Твинки не послушался, гадкий, гадкий Твинки!
И горько зарыдал, заливая слезами свое темно-зеленое полотенце.
Вот как бывает в жизни. Самое громкое убийство за последние несколько лет оказалось раскрытым сыном Гарри Поттера, тем самым непримечательным Альбусом, только потому, что домовой эльф Твинки любил своего хозяина Скорпиуса настолько, что не побоялся нарушить приказ и не уничтожил главную улику.
Что делать с этим, я согласился решить завтра, потому как был совершенно разбит. Эльфа забрал на Шафтсбери-авеню, пообещав ему увидеть «хозяина Скорпиуса»: на деле же я понимал, что узнай Драко Малфой о том, что Твинки не стал молчать, страшно представить, что сделает с ним.
Твинки, как я и предполагал, духов тоже видел в силу своей особенной магии, и долго рыдал у ног Скорпиуса, который, к слову, при виде эльфа, сам едва не пустил слезу.
— Считай, что это единственный гувернер, который от меня не сбежал. Он фактически меня вырастил, — позже пояснил Скорпиус, когда эльф радостно (и каким-то образом совершенно незаметно) возился на кухне. — Ну, когда мама бросила, а папа… не мог. Ал, я даже подумать не мог, что ты это сделаешь.
Я только поразился — где это успел я проколоться и сказать ему о том, что узнал от эльфа-домовика, как Скорпиус продолжил:
— Прийти в мэнор за моим эльфом, которого я так люблю. Я вообще не ожидал, что ты можешь подумать о том, как это мне важно.
Бедный глупый Скорпиус. Прав был Луи: он как ребенок. Большой одинокий ребенок.
Который, что самое грустное, очень любит своего отца.
========== Глава 21. ==========
Схватившись за спинку кресла так крепко, что всю руку свело судорогой, я мученически возвел глаза к ветхому потолку, щедро покрытому старой паутиной.
— Я убью тебя, Моран, — прорычал я, когда суетящийся за моей спиной Наземникус предпринял очередную попытку вытащить из моей левой лопатки осиновый кол. — Тебя, твоих жен, твоих детей… младшему выбью зубы и продам первому же педофилу… Старый, да тяни уже!
— Да я хрен его знает, как тянуть, — рассеяно пробубнил Наземникус, на всякий случай не став тянуть кол дальше. — Сейчас кровь как хлынет.
— И тебя убью, гребаный Флэтчер! — рявкнул я, морщась от боли.
Карл Моран лежал на грязном ковре и тяжело дышал, однако, скосив глаза в мою сторону, заметил, как я изо всех сил стараюсь не заорать на весь Лондон о том, как же это больно, когда в спине торчит инородный предмет. Сухие губы браконьера расплылись в ухмылке и он издал короткий смешок.
— Он еще и ржет! — забыв о боли, гаркнул я и с удивительной для раненого прытью настиг Морана, дабы смачно засадить ему ногой по почкам. — Флэтчер, дай мне волшебную палочку.