Страница 12 из 22
– На данный, как вы выразились, момент известно следующее. – Ларионов перешёл на деловой тон. Теперь он знал, как ему общаться с приезжим. – Полковник Иванов возвращался домой ориентировочно с половины первого до часу ночи. То есть с нуля тридцати до часу.
– Откуда вами взят данный промежуток времени? – тут же поинтересовался москвич.
– Допросили личного водителя Иванова. – Ларионов кивнул на Малышева. – С вашего разрешения. Тот утверждает, привёз Василия Трифоновича к дому в час тридцать – час сорок. На часы в тот момент водитель не посмотрел. Но, утверждает, что именно в этот промежуток времени. Потому, как шофёр проживает на Чайковского. Это езды минут пятнадцать, по скользкой трассе. Плюс, поставить машину. А в час ночи он был уже дома.
Глебский взглянул на майора. Тот утвердительно кивнул.
– Дальше.
– Опять же, со слов вашего водителя, у Василия Трифоновича имелась привычка: перед тем, как следовать домой, побродить возле дома. Подышать, так сказать, свежим воздухом.
– Мне об этом сообщили. Но в час ночи?
– А почему бы и нет? – Ларионов повёл плечами. – Погода хорошая. Воздух – прелесть! Кислорода – хоть ложками ешь! Я и сам обожаю, после почти суточного заточения в кабинете, постоять на морозе.
– Ладно, это лирика. Предположим, постоял, подышал. А после? Иванов вошёл в свой подъезд?
– В том то и дело, что войти не успел. – Ларионов встал, и прошёл к шкафу. – Чай? Кофе?
– Кофе, пожалуйста.
Малышев тоже согласился на кофейный напиток.
– То есть, – ухватился за последнюю фразу милиционера Глебский. – полковника убили на улице? Перед входными дверьми?
– Совершенно верно. Правда, когда мы прибыли на место преступления, тело Иванова лежало в подъезде. Сосед по площадке, что утром шёл на работу, первым наткнулся на Василия Трифоновича. Затащил в тепло. Поначалу, решил, что Иванов ещё жив. После позвонил нам и в «неотложку».
– В котором часу сосед обнаружил тело? – сделал уточнение подполковник.
– На рассвете. В половине шестого.
– Получается, Иванов пролежал на улице всю ночь?
– Выходит, так.
– И никто из прохожих его не видел?
– Никто.
– Вам не кажется это странным?
– Нет. Не кажется.
– Василий Трифонович проживал в последнем подъезде от дороги. Это метров пятьдесят. – Неожиданно произнёс Малышев. – К тому же, перед входом разросся густой кустарник. Он то, судя по всему, и скрыл тело от прохожих.
– А заодно и преступника, от самого Иванова. Если тот, конечно, его специально ждал, а не наткнулся случайно на свою жертву. – Добавил Ларионов, расставляя чашки.
– А если прохожие всё-таки были, да прошли стороной? – сделал предположение Глебский, протягивая руку за чашкой. – Подумали, пьяный лежит. Не захотели пачкаться.
– Отпадает. – Уверенно замотал головой милиционер, размешивая в своём, личном стакане, торчавшем из серебряного подстаканника, сахар. – У нас такое не принято. Морозы сами видите, какие. Если кто пьяного обнаружит, сразу в тепло тащит. Мы на зимние праздники даже в «обезьянник» не сажаем. По домам развозим. Но штрафы, понятное дело, выписываем, на работу сообщаем, чин – чинарём.
– Неплохой сервис. – Глебский с усердием подул на напиток.
– У нас иначе, как по человечески, нельзя. – Отозвался милиционер. – Восток!
Глебский услышал иронию в голосе Ларионова и решил вернуться к прежней теме:
– А вы как думаете: убийца ждал? Или то была случайная встреча? – подполковник обхватил чашку руками, покрепче, так, чтобы через руки тепло ушло в тело.
– Судя по всему, встретились они случайно. Если бы убийца ждал Иванова, то прятаться за кустами долго не смог. В тот день морозец стоял знатный. Почти под тридцать. Последнее, так сказать, дыхание зимы.
– А без лирики?
– Без лирики, товарищ подполковник, на таком морозе, без тулупа да валенок и полчаса не продержишься.
– Он мог ждать и в таком обмундировании.
– Мог. – Согласился Ларионов. – Только в такой одёжке драться с тяжеловесом Ивановым было бы очень несподручно.
– А они дрались? – тут же ухватился за последние слова милиционера Глебский.
– Трудно ответить однозначно. Но, один удар, по результатам медэкспертизы, произведён был.
– По темечку?
– В челюсть. А версию с ожиданием отрабатываем: в данный момент опрашиваем округу, соседей, жильцов из соседних подъездов может, кто и видел одетую в подобный наряд личность в указанное время.
– А ждать в подъезде убийца мог? – сделал предположение москвич.
– Нет. – Ларионов отрицательно качнул головой. – Жилец первого этажа, из шестьдесят второй квартиры, в полночь выходил на лестничную площадку, покурить. Курил минут десять. Утверждает, никого постороннего не видел.
– А если убийца зашёл сразу после курильщика?
– В таком случае, он должен был знать точное время возвращения полковника Иванова. Что, как понимаете, автоматически означает: вы должны забрать у меня дело. Итак?
Глебский потёр переносицу.
– Пока никак. Будем исходить из ваших вариантов. Предположим, убийца, и убитый случайно столкнулись возле подъезда…
– Думаю, так. – Ларионов понял, что от него ждут продолжения. – Мы обследовали место преступления. Сплошной лёд. Иванов шёл к своему подъезду со стороны Ломоносова. Убийца же появился либо из-за угла дома, либо, по версии ожидания, из-за куста. Но, скорее всего, из-за угла. Теперь по поводу удара. Подъезд последний, а потому расстояние от места, где Иванов покинул машину, до подъезда, составляет не пятьдесят, а ровно шестьдесят восемь метров пути. Иванов дошёл до дверей, столкнулся с убийцей. Исходя из слов соседа, что обнаружил труп, покойник лежал в метре от двери, между двумя скамейками, головой к дому. Что тоже говорит за версию о том, что убийца не ждал в подъезде. Предполагаю, Василий Трифонович прошёл по дорожке, вдоль дома, завернул к своему подъезду, сделал несколько шагов между скамеек, и в этот момент его окликнули. Он развернулся. Что произошло между убитым и убийцей, пока нам неизвестно. Но знаем одно: как утверждает медэксперт, убийца нанёс Иванову удар по лицу, в левую челюсть. Удар был настолько сильным, что Василий Трифонович откинулся на спину, поскользнулся, упал, ударился головой об лёд, потерял сознание. Преступник, тем временем, «обшмонал» его, и «сделал ноги».
– Постойте, – Глебский с недоумением посмотрел сначала на Ларионова, потом на Малышева. – Вы же утверждали, будто Иванова ударили по голове тяжёлым, твёрдым предметом?
– Мы так думали первоначально. – Ларионов с шумом отхлебнул из чашки. – Вчера медэкспертиза провела полное обследование тела, а мы, в свою очередь, более детально исследовали место преступления. Вывод один: Иванову нанесли один удар, в челюсть, – милиционер раскрыл папку, вынул из неё исписанный лист, протянул его подполковнику, – Вот данные экспертов. После чего Василий Трифонович упал, при падении ударился затылком о ледяную поверхность. В результате чего потерял сознание.
– И какова причина смерти? – Глебский просмотрел лист и вернул его милиционеру.
– Переохлаждение. – Ларионов спрятал документ в папку. – Василий Трифонович элементарно замёрз.
– Да, интересный ход событий. – Глебский положил чайную ложку в чашку и принялся размешивать остывающий напиток. – Значит, Василий Трифонович замёрз… А если его ограбил не убийца? А случайный прохожий? Шёл мимо, смотрит – лежит тело. Взял портфель, обыскал и был таков.
– И над этим думали. Потому бригада, что обходит дом Иванова и близстоящие строения опрашивает население на предмет того, видел ли кто-нибудь прохожих в ту ночь, до пяти тридцати утра. То есть, до момента обнаружения тела.
– А что жена Иванова?
– Анастасия Кузьминична? Уехала. – Вместо Ларионова ответил Малышев. – Домой. В Ленинград.
– Давно?
– Второго марта.
– То есть… – Глебский вскинул брови. – А ей сообщили о смерти мужа? – подполковник повернулся в сторону Ларионова.