Страна теней

Семен распаковал одноразовый гинекологический набор, тоскливо посмотрел на пластиковое зеркало, размер которого был хорош для нерожавшей женщины, но для этой пациентки зеркало явно маловато. Так и оказалось, – он с трудом нашел в складках влагалища и вывел для визуального осмотра шейку матки, взял мазки и только тогда заметил ярко-зеленый цвет.

Подняв глаза, Семен посмотрел на лицо спокойно лежащей женщины.

– Что там у вас? – спросил он.

– Где?

– Там.

Он выпрямился и показал рукой на промежность.

– Не знаю. Вроде, ничего не было.

Семен кивнул, спокойно засунул руку в отверстие и извлек зеленый пластмассовый предмет. Крышка от флакона, – или от шампуня, или от туалетной воды. Судя по размеру и форме крышки, флакон, скорее всего, был длинный и продолговатый, чем-то похож на очень большой фаллос.

– А я думаю, куда она делась, – взмахнула руками женщина и стала объяснять, – давеча, помылась в бане и поскользнулась в предбаннике. Упала на флаконы, шампунь там, и другие. И сама не поняла, как это вышло.

Она вдохновенно лгала, и Семен жестом остановил её.

– Ладно. Одевайтесь и забирайте свою вещь.

Он писал в амбулаторной карте и думал о том, что каждый человек, вне зависимости от пола, возраста и веса, хочет любви, – неважно, настоящей или суррогатной, на пару или в одиночестве. Протянув карту женщине, он посмотрел на красное лицо.

– Извините, доктор, что соврала, – тихим голосом сказала пациентка, – у мужа моего, у Васи маленький, – она изобразила пальцами размер, – а он хочет доставить мне удовольствие, поэтому…

– Идите уже, – прервал её Семен, и отвернулся.

По окончании медосмотра их накормили в столовой, и бригада врачей уехала. У поликлиники Семен пересел в свою машину и поехал в город. Сегодня у него было дежурство, и, чувствуя себя донельзя измотанным, он с тоской думал о том, что вряд ли именно сегодня ему повезет. Наверняка, всю ночь придется работать.

Первым, кого Семен увидел в ординаторской приемного отделения, оказался Дима. Он сидел на диване и пил растворимый кофе. На столе перед ним лежала раскрытая коробка конфет «Коркунов».

– Фу, – поморщился Семен, – как ты можешь жрать эту гадость?!

– Веришь, не могу, давлюсь, но ем, потому что ничего другого нет.

Дима забросил в рот очередную конфету, сделал несколько жевательных движений и запил большим глотком кофе.

– На, вот, лучше, съешь булку, – сказал Семен, вытащив из сумки целлофановый кулек.

– Откуда такая вкуснятина?

Расплывшись в довольной улыбке, Дима раскрыл кулек, где лежало шесть сдобных булочек, и извлек одну.

Семен сел на диван, откинулся на спинку, закрыл глаза и только потом ответил:

– Прихватил в столовой птицефабрики. На медосмотре там был. Устал, подремлю полчасика.

И, уже почти провалившись в сон, он услышал слова жующего анестезиолога:

– Да, бабы они такие, кого хочешь, доведут до изнеможения.

Проснулся Семен сам от того, что спина затекла. Спать сидя неудобно, даже на мягком диване. Посмотрев на часы, он встал и потянулся. В кабинете тишина, легкий аромат кофе, и кулек на столе, в котором осталось три булки. Семен сделал несколько гимнастических упражнений, чтобы окончательно проснуться, переоделся и пошел на вечерний обход.

В отделении всё спокойно. Судя по журналу передачи дежурств, тяжелых больных не было, чему Семен мысленно обрадовался. Пройдя по палатам, он спросил, есть ли у кого жалобы, поговорил с двумя женщинами о необходимости принимать гипотензивные таблетки, дал рекомендации пациентке по нормализации стула. Не обнаружив в палате свою пациентку по имени Валя, он спросил на медсестринском посту и пошел в указанном направлении.

Женщина сидела на кушетке в дальнем конце отделения у большого окна. Закатное солнце окрасило облака в розово-оранжевые полутона, создав феерическую картину на небосклоне. Семен постоял рядом, посмотрел на неподвижную фигуру пациентки и сел рядом. Через пять минут совместного молчаливого созерцания он спросил:

– Как вам кажется, на что похоже облако прямо перед нами?

Валя, всем своим видом демонстрируя, что не хочет разговаривать, даже не моргнула.

– А у меня ассоциация с морским кораблем, – невозмутимо продолжил Семен, – этакий Летучий Голландец, несущийся по волнам. На носу резная женская фигура, подняты все паруса. Ветер надувает их, заставляя корабль лететь вперед.

– Кариатидная ростра.

– Что? – переспросил Семен, услышав голос пациентки.

– Женская фигура на носу корабля называется кариатидная ростра.

– Да. Не знал.

– Но мне кажется, что на носу корабля злобный дракон, а не женская фигура, – сказала Валя. Она говорила, но на лице не было никаких эмоций.

– Дракон? Нет, ну какой же это дракон, – Семен снова внимательно посмотрел на облако и, заметив, что очертания облака чуть изменились, добавил, – хотя, теперь это больше похоже на льва, но в любом случае, это не дракон.

Валя пожала плечами и ничего не сказала в ответ.

Еще несколько минут молчаливого созерцания, и Семен снова начал первым:

– Насколько я знаю, завтра у вас выписка?

– Да.

– Как настроение?

– Если бы не вы, было бы лучше.

Семен, имитируя обиду в голосе, вздохнул:

– Я вроде как жизнь вам спас.

Валя, наконец-то, повернула голову и посмотрела на собеседника.

– А зачем она мне? Мужчина, которого я люблю, как только узнал, что со мной сделали, сразу ушел. Моя мать с инсультом попала в больницу, и я не знаю, встанет ли она. У меня нет детей, и теперь уже никогда не будет. У меня ничего нет, и никогда ничего и никого не будет.

Она говорила, повышая тональность голоса с каждой фразой, резко очерчивая каждое отрицательное слово, словно намертво вбивая гвозди в дверь, которая отрезала её от окружающего мира. В глазах Семен видел ненависть и боль, гнев и презрение, и эти кипящие эмоции она выплескивала на него.

– У вас есть родная сестра.

Валя на мгновение замерла, эмоциональная реакция внезапно утихла, и она почти спокойно сказала:

– У неё своя жизнь. Возможно, первые пару недель она будет приезжать ко мне, но потом, когда вернется привычная жизнь, всё вернется на круги своя. И мы будем встречаться от случая к случаю.

Семен, созерцая меняющуюся картину за окном, помолчал некоторое время. И начал неторопливо говорить, словно рассуждал сам с собой:

– Глупо считать, что наличие рядом близкого или родного человека избавит вас от одиночества. Можно иметь прорву родственников, и жить, как отшельник в пустыне, где самый близкий друг – верблюд. Можно быть сиротой, и иметь друзей, которые готовы отдать за тебя жизнь. Всё это, в первую очередь, состояние души. Желание открыться всем, или навсегда запереть себя в четырех стенах своего сознания. Возьмем, к примеру, меня. Мы с женой вместе несколько лет. Первые годы после свадьбы жили душа в душу. Год назад произошло некое событие, после которого она закрылась от меня. Она думает, что я не знаю, что произошло в её жизни. Я делаю вид, что не подозреваю о том, что случилось. Я знаю, что моей вины в том, что случилось, нет, но, мне кажется, что она уверена в обратном. Первое время я пытался снова сблизиться, но натыкался на глухую стену. Внешне всё вроде хорошо, но сейчас мне кажется, что я лучше понимаю Ыша, чем жену.

Заметив удивленный взгляд, Семен уточнил, что Ыш – это кавказская овчарка, и продолжил говорить:

– Я люблю жену, и скучаю по первым годам нашей жизни. Каждый день думаю, как вернуть всё назад, но ничего не могу придумать. Пытался поговорить по душам, но она всегда умудрялась уходить от откровенного разговора. Впрочем, я предпринимал не так много попыток, – пару раз не получилось, ну я и не настаивал. И, главное, – я опасаюсь сказать ей, что всё это время знал о том, что с ней произошло год назад.

– Почему?

– Не знаю. Наверное, полагаю, что это будет выглядеть так, как-будто я без спросу залез в её сумочку и перерыл там всё в поисках компромата. Ну, да ладно, это моя жена и моя проблема, и я привел этот пример вот для чего. Всё познается в сравнении. Моя жена, у которой есть муж и все внутренние органы, и вы – без мужа и без матки. Кому из вас лучше?