Страница 16 из 32
_Второй_. Почему должен быть?
_Третий_. Вот и я так думаю. К черту эти розовые бредни. Надо быть трезвым. С девчонками фасон держать не штука. Вот когда каждую минуту тебя может прихлопнуть - тогда держи фасон.
_Второй_. Этого ввек не забыть: лежишь и ждешь смерти, а над тобой само небо горит.
_Четвертый_. Вы видели, какой смешной был лейтенант?
_Третий_. Хороший парень. Не слишком мозговитый. Жалко, что его так сразу накрыло.
_Четвертый_. Он упал навзничь. А монокль остался в глазу. Очень смешно.
_Томас_ (глядя перед собой, со злобой, тихо). Выжечь все это у себя в мозгу. Запечатлеть в глазах, в ушах. Всосать в кровь.
_Второй_. "Пупсик, звезда моих очей". Я так люблю музыку. До смерти хочется вспомнить какой-нибудь хороший мотив. Не выходит. Все точно ветром сдуло. Только все та же избитая, глупая песенка. "Пупсик, звезда моих очей..." На зубах навязло.
_Первый_. Пить, пить, товарищи! (Стонет. Что-то бессвязно лепечет.)
_Второй_. Что с тобой, друг? Кончаешься? Может, сказать что-нибудь хочешь?
_Первый_. Что сказать? (Судорога проходит.) Чепуха. Если ты запомнишь, что я скажу, а я уже буду падалью, то что мне с того? Дружба? Ерунда. Любовь? Чушь. Отечество? Обман. Все это - бумажные деньги, сплошной обман.
_Молоденький солдат_ (ранен). Когда мы были на отдыхе, я пошел к проститутке. Первый раз в жизни. Она разделась, она была тугая, круглая. У меня дыханье сперло. Я взял да убежал, она мне вслед хохотала. И вот я умираю, так и не узнав женщины.
_Томас_ (про себя, тихо). Я не умру. Я вернусь, чтобы все увидели то, что я вижу. Я заставлю их видеть.
_Третий_. Никогда не знал женщины этот малыш. Скажи пожалуйста! Когда лежишь и в тебе копошатся черви и ты превращаешься в прах, что толку, если у тебя было не меньше женщин, чем у кронпринца?
_Четвертый_. Умереть от жажды. Страшное дело. Надо же было, чтобы дьявол нас занес как раз на южный фронт. Досаднее всего, что приходится подыхать у этих макаронников.
_Третий_. Поглядите-ка на Вендта. Так ничего от него и не дождались. Трубили о нем в газетах, пили за его здоровье, кричали, что он необыкновенный парень. А он лежит и подыхает, и ни одной собаке нет до него дела.
_Четвертый_. И даже если бы у них хватило благородства не брать его и позволить ему писать свои стихотворения и произносить свои возвышенные речи, все равно, и он бы ничем не помог. Ни один человек в мире не может помочь.
_Томас_ (про себя, сквозь зубы). Я не умру. Хорошо бы умереть. Но я не имею права. Я должен рассказать миру правду. Я должен перестроить мир.
_Первый_. Проклинать? Плакать? Молиться? Или... а-а...
_Третий_. Язык держать за зубами, тысяча чертей! Мутит от этой вечной трескотни. Просто голова кругом идет. И всегда долговязый заводит волынку. Не желаю больше слушать весь этот вздор.
_Второй_. Мне кажется, товарищ, тебе нечего кипятиться.
_Третий_. Почему?
_Второй_. Он уж на том свете, по-моему.
_Четвертый_. Бедняга. Самое лучшее для него.
_Третий_. Вот и трескотне конец. Теперь хоть подохнуть можно будет спокойно.
8
Кабаре. Господин Шульц, Анна-Мари, господин из австрийского
посольства. Мужчины, девушки. Со сцены доносится музыка
модных танцев и ритмическое шарканье ног танцующих.
_Господин из австрийского посольства_ (аплодирует двумя пальцами), Пр-э-э-лестно! Пре-э-э-лестно!
_Анна-Мари_. Ну и лодыжки у этой козы. С такими лодыжками не лезут танцевать. Да еще горб на спине.
_Господин Шульц_. Да, Анна-Мари, у нас насчет этого ассортимент получше. (Хлопает ее по спине.)
_Какой-то господин_. В моем лице вы видите величайшего неудачника нашего столетия. До войны я жил в тропиках. Десятки лет занимался проблемой, как приспособить тропики для европейцев. Я изобрел систему центрального охлаждения для отдельных домов и целых кварталов. Вдруг... эта проклятая война, пришлось все бросить и вернуться. Что же теперь прикажете делать с моим центральным охлаждением здесь, в Центральной Европе, где даже летом требуется паровое отопление!
_Анна-Мари_. Ну, что это за танцы? Все как деревянные, как калеки. Мертвые они, что ли? (Кельнеру.) Капельмейстера сюда!
_Тайный советник_. Что вы задумали, сударыня?
_Анна-Мари_. Мне нужен настоящий темп.
_Господин Шульц_. Только подумать, милостивые государи и государыни: второй год мировой войны! Икра, шампанское, цветник прелестных дам, музыка, танцы, на фронте доблестные герои, сыны отечества, грудью своей защищают это отечество от вторжения врага. Чудесно, если вдуматься. Я и в самом деле начинаю верить в провидение. Словечко: наш великий небесный союзник, - это вам не шуточки. Выпьем же за великого союзника.
Пьют.
_Господин Шульц_. Кельнер, остудить еще шампанского.
_Анна-Мари_ (вошедшему капельмейстеру). Сыграйте еще раз то же самое. Но в три раза быстрей. Я буду танцевать.
_Тайный советник_. Восхитительная идея, сударыня!
_Анна-Мари_. Идемте! (Уходит с одним из мужчин.)
_Господин Шульц_. Вакхические порывы приветствую. Тем более что в ней есть нечто от мадонны - и это частенько дает себя знать. Сильный привкус Гретхен, "Садовой листвы", "Сборника практических советов для женщин", "Журнала для домашних хозяек". В общем, предпочитаю тип Саломеи типу Лулу. А ваше мнение, многоуважаемый граф?
_Господин из австрийского посольства_. Конечно, дорогой господин фон Шульц, я считаю, что самое важное в девушке - темперамент. Только не рыхлая сдоба. Я - за стиль Кокошка.
_Господин Шульц_ (шумно). Совершенно верно. Совершенно верно. Ваше здоровье, граф!
_Тайный советник_. Танцует очаровательно ваша малютка.
_Господин Шульц_. Сначала девочка никуда не годилась. То и дело впадала в возвышенный тон. Была близка с Томасом Вендтом, бунтарем. Остались кой-какие пережитки. Но сейчас она у меня великолепно объезжена. Не правда ли?
_Тайный советник_ (не спускает с нее глаз). Да. В девочке чувствуется порода. Черт возьми! Вот это танец - так и пробирает тебя всего.
_Господин Шульц_. Интересуетесь? Желаете, чтобы она как-нибудь поужинала с вами? А может быть, предпочитаете к ней на чашку чая? Устрою с радостью. Оборудовал ей восхитительную квартирку. На Аугсбургерштрассе. Бывший владелец ее - мой должник. Офицер. Убит на фронте. Всю его рухлядь приобрел с аукциона.