Страница 10 из 75
– Сава! – возмущенный голос Марины стегнул по ушам, и Савелий поспешил одернуть от телефона гудящую голову. – Это уже ни в какие ворота не лезет! Третий раз за неделю! Третий раз!
– Извини, я заработался, – взглянув на часы, Сава со вздохом потер глаза, – приеду через пятнадцать минут.
– Зная тебя, жду полчаса, а потом будешь заниматься сам! – в трубке раздались частые гудки.
Отложив смартфон, мужчина с минуту смотрел в экран, на котором, были развернуты несколько рабочих окон и, отправив компьютер в «спящий» режим, поехал собираться.
До реабилитационного центра было не больше десяти минут ходьбы. Только с таким условием родители Савелия, забравшие сына после второй операции к себе, согласились на его самостоятельное проживание. Проблем с переездом не было. С Аленой они жили на съемной квартире, давно уже сданной другим жильцам, а свою купить еще не успели, откладывая деньги, ушедшие после аварии на его лечение и ее… похороны.
Невзирая на возражения сына, отец сам отыскал светлый и просторный «таун-хаус» неподалеку от нового медцентра и, оформив покупку в рекордно короткие сроки, пригнал рабочих. К тому времени, как Саве разрешили покинуть больницу, его новая квартира была оборудована всем необходимым для удобства колясочника, включая пандусы, перестроенную ванную и «умную» лестницу со специальной площадкой, поднимающей его на второй этаж.
Владимир Степанович всеми силами старался сделать жизнь единственного сына полноценной, не позволяя скатиться в депрессию. По этой же причине в одной из комнат было всё для поддержания физического здоровья, кроме оборудования для реабилитации. Рассудив, что Савелию, и до аварии зарабатывавшему приличные деньги разработкой сайтов на домашнем компьютере, стоит выбираться из дома чаще, он вынудил его посещать реабилитационное отделение новой клиники.
Так в жизни Савы появилась Марина.
Впервые встретившись с реабилитологом, специализирующимся на пациентах с переломами позвоночника, осложненными различными парезами, мужчина испытал досаду. Яркая зеленоглазая брюнетка показалась слишком привлекательной для врача. На какое-то мгновение Савелию показалось, что отец решил вмешаться и в личную жизнь сына, но Владимир Степанович был удивлен не меньше его. Не верилось, что хрупкая с виду девушка окажется настолько сильной и выносливой, чтобы поднять его мальчика восьмидесяти килограмм весом и ростом под метр девяносто. Но Марина справилась.
Она не просто стала его личным реабилитологом, но и сопровождала на лечебный массаж, присутствовала при кинезио- и иглорефлексотерапии и помогала на ЛФК. Постепенно Сава привык к ее присутствию в своей жизни, а некоторое время назад они сблизились настолько, что оказались в одной постели…
Это не было чем-то внезапным. Скорее закономерным продолжением первого успеха, первого шага, первой победы над собой. Сияющие искренней радостью глаза Марины неожиданно оказались так близко, и таким естественным был последующий за этим поцелуй, что близость стала чем-то неминуемым.
Отпрянув друг от друга как застигнутые на чем-то предосудительном школьники, они молча покинули клинику, пересекли засаженный березами и елями сквер и, заперев за собой двери «таун-хауса», поднялись в спальню.
Марина раздела Саву, стянув через голову слегка влажную от пота футболку, но сделала это не так, как мать раздевает ребенка, а с плещущим в глазах желанием, неожиданной страстью, вспыхнувшей при первом же касании губ, да так и не остывшем…
…Вытянувшись на постели, мужчина, не отрываясь, смотрел, как узкие ладошки с ухоженными ноготками бережно скользят к поясу легких спортивных брюк и, ныряя под упругую резинку, медленно стягивают их вниз. Весь его вид с закованным в латы корсета торсом, глупыми серыми носками с черной каймой и натянутыми желанием плавками показался мужчине нелепым, смешным… Почувствовав, как придавленная ощущением неполноценности страсть начинает стихать, он едва не оттолкнул Марину, но девушка, безошибочно угадав причину болезненного рывка Савы, поймала его протянутую в немом протесте руку и прижала к кружевной ткани бюстгальтера.
Когда, в какой момент девушка успела избавиться от одежды, оставшись в изящном нижнем белье, Савелий не понял… Да и не было это важным… А было – бешенное биение сердца под его ладонью, вздымающаяся в учащенном дыхании грудь и острая, почти мучительная судорога внизу живота.
Их ласки были неторопливыми… невесомыми… как танец сорванных ветром осенних листьев… и таким же бережным стало соитие их тел…
С той ночи изменилось немногое. Просто стало на одно скрепляющее цепочки их судеб звено больше. Это не был секс «по дружбе» или простое удовлетворение физических потребностей. Это было скорее единение двух любовников, у каждого из которых была своя, не касающаяся другого жизнь.
Как-то, спустя месяц, после очередного пробуждения в одной кровати Савелий предложил Марине переехать к нему, на что получил ласковое, но решительное «нет». Мрачность, мелькнувшая в его глазах, не укрылась от девушки. Уже одетая, она села на край смятой постели и с нежностью провела по колючей щеке.
– Это не из-за тебя. Дело во мне. Нам хорошо вместе, давай не будем все портить.
И он согласился. Не потому, что иметь хоть что-то взамен пустоты было лучше. Просто он не любил. Да, яркая красота Марины влекла его, как влечет мотылька огонек свечи, возбуждала, дарила забытое наслаждение жизнью. Но любить…
Ему казалось, что после гибели Алёны и их нерожденного ребенка, эти чувства навеки заперты в прошлом. Ему хватало того, что ему давали, а предложение остаться было всего лишь отголоском подавленной тоски…