Страница 13 из 21
На несколько секунд повисает тишина. Видимо, «муж» слушает, что ему отвечает собеседник в трубке.
– Месяца хватит. Да… – говорит в ответ мужчина. Некоторые слова не получается разобрать.
Подхожу еще ближе.
– Икс не понадобится… – несколько предложений он проговаривает очень быстро – не разобрать. Остался шаг и можно приложить ухо к двери. – Я уверен, не нужно. Она сама. Да понял! – Марк переключается на полушепот с надрывом.
Ступаю аккуратно, но под ногами предательски взвизгивает половица. Она всегда здесь скрипела.
– Мне пора, – тут же бросает «муж» собеседнику.
Улетаю в ванную, хлопнув дверью. Уверена, он догадался, что я подслушивала. Только толку мало: ничего не поняла.
– Медди, ты проснулась? Есть хочешь? – слышу елейный голос из коридора. Марк слегка стучит в дверь костяшкой пальца.
– Да, очень даже, – отвечаю автоматом, а сама гляжу в зеркало.
На кого я похожа? Какой-то ужас!
Быстро умываюсь и выглаживаю волосы утюжком. Ежик пришлось подровнять ножницами. Тащусь от результата: получилось очень даже модно, словно нарочно срезали наискосок челку. Хочу стянуть волосы, привычно, в тугой хвост, но задумываюсь. Так и замираю с руками над головой.
Кажется, раны на лице затянулись слишком быстро. Веду пальцами по шву на щеке: нити уже нет, ее Марина еще в больнице сняла, остался только едва видный тонкий рубец. Хороший врач этот Зуев: кожу сложил идеально. Может даже не особо видно будет шрам, и я смогу получить главную роль в мюзикле.
Все-таки завязываю хвост.
На удивление, чувствую моральное облегчение сегодня. Это не объяснить. Тело немного ломит, а в голове ясность. И как жутко хочется танцевать! Именно морально тянет, физически не сказала бы, мышцы, будто не мои: слишком ослабленные.
– Вик, ты еще долго? Завтрак стынет, – Марк снова за дверью. Кажется, сейчас, как верная кошка, станет скрести по дереву.
Ну, что ж? Будем как-то жить и пытаться вспомнить. Другого выхода нет. Нужно только с родителями связаться, а то вчера… А что было вчера? Со мной явно что-то не так. Помню, как мы с Марком говорили, а потом – провал.
Что же было вчера?
Смотрю на отражение. Тянусь к глазам, чтобы расправить слипшиеся ресницы. На белке, под болотного цвета радужкой, замечаю какую-то точку. Такого не было раньше. На втором симметрично такое же золотистое пятнышко. Оно внизу, почти под веком, и оттого едва приметно. И, кажется, оно сияет. Моргаю. Сердце бьется учащенно. Наверное, это очередной сон. Щипаю себя за руку и шикаю от боли.
– Вика, все в порядке? – спрашивает «муж» и сильней стучит в дверь.
Вот пристал!
– Да, я уже иду.
Смотрю снова на странные точки в глазах. Сияния нет. Ну, и ладно. Последнее время я вообще у многих замечаю похожее свечение. Вот у Марка, например, а еще у Зуева видела один раз. Может это просто мое больное воображение? Может это просто побочный эффект после аварии? Сотрясение, и все такое.
На кухне светло и привычно пахнет корицей. Люблю ее, часто пеку с ней сдобу. Стол застелен белой скатертью, там уже дымятся две чашки кофе, на тарелке бутерброды с сыром. Непривычно, когда за тобой кто-то ухаживает.
Марк небрежно целует меня в висок и жестом приглашает к столу.
– Выспалась?
– Кажется, да, – присаживаюсь и пытаюсь понять, что не так.
Хлопковые шторки с ярким фруктовым рисунком, несколько цветков в горшках, магнитики на холодильнике. Ничего особенного, все так же, как и перед моим уходом на кастинг.
Но на сердце все равно неспокойно.
– Молоко? – спрашивает Марк и присаживается напротив. А я смотрю на него, затем на кофе, и понимаю в чем дело.
Я всегда пью горячее из одной чашки, которую подарили мне на одном из конкурсов. Она светлая, широкая и с золотистым ободком.
Сердце пропускает удар, я понимаю, что все идет как-то против шерсти.
– Марк, кто ты?
– Вика, да что ты заладила?! – он громко ставит свою чашку на стол, такую же точно, как у меня в руке – узенькую, кремового цвета с принтом бабочки на одной стороне.
– Я никогда не пью кофе или чай из этих чашек.
Наблюдаю. Мужчина медлит, затем кусает хлеб и мне кажется тянет с ответом.
– Ток мыо жо, когдоа стоали вместе жить, – он прожевывает еду и запивает ее кофе. Затем уже разборчивей добавляет: – Решили пить с одинаковых.
– Я не помню.
«Муж» пожимает плечами.
– Ты меня чужим воспринимаешь, как ты можешь вспомнить такие мелочи? – он встает. – Так что? Молоко будешь?
– Нет. Я думала такие вещи муж должен знать.
– О чем ты?
Молчу. Марк вытягивает максимально вверх густую черную бровь.
– Я не пью молока.
Замечаю, как он судорожно сглатывает и холодные глаза, словно стреляют в меня гневными искрами. В миг взгляд светлеет, губы изгибаются в скошенную улыбку.
– Ой, забыл, прости. Наверное, тоже после аварии местная амнезия случилась, – мужчина собирает посуду и принимается все ополаскивать. Будто намеренно оборачивается ко мне спиной, чтобы я не могла видеть его лицо. Но я слышу, как сильно стучит посуда об мойку. Нервничает.
У меня появляется мерзкое чувство, что меня обманывают. «Мурашки» ползут по плечам, забираясь под футболку. Обнимаю себя, чтобы прогнать неприятное ощущение.
– Я пройдусь немного, – говорю я и быстро встаю.
У Марка что-то выпадает из рук и грохочет по раковине.
– Ты только из больницы, я тебя не отпущу.
– Ну, не сидеть же мне в четырех стенах всю жизнь?! – возмущаюсь я.
– Нет. Но недельку-другую придется. Ребра хоть и треснули, но велика вероятность из-за нагрузки сломать. Даже не думай. Пообщаемся как раз, я тебе расскажу все, что попросишь. Может это поможет вспомнить, – он вытирает руки о полотенце, отбрасывая его в сторону. Подходит ближе и, легко толкая меня на мягкое сидение, присаживается рядом. Я непроизвольно отодвигаюсь. Но Марк все равно запрокидывает руки и притягивает к себе.
– Отпусти, – шепчу я. Не настаиваю, просто прошу. Мне не хочется его обижать, вдруг он действительно мой муж.
– Не могу, люблю тебя и так не хватает твоего тепла и ясной улыбки. Сейчас ты только рычишь и дрожишь, словно я враг какой-то.
Сглатываю. Да, мое поведение последнее время желает лучшего. Но что поделать, если я ни черта не помню?
– Расскажи, как мы познакомились? – спрашиваю, и, все-таки, отсаживаюсь немного.
Марк, нехотя отпускает мои плечи, и отходит к окну. Его бледное лицо освещают солнечные лучи. Нарочно всматриваюсь, чтобы уловить снова тот блеск в глазах, но ничего не замечаю. «Муж», словив мой взгляд, приподнимает бровь.
– Ничего особенного. Ты выходила из автобуса и чуть не упала, споткнувшись через бордюр. Я походил мимо и подхватил тебя, – он умолкает.
Решаю ждать продолжения истории молча.
Марк глубоко вдыхает. После звонка он кажется заведенным и беспокойным. И точно что-то не договаривает. Нужно больше информации. Его история знакомства мне кажется бутафорией. Картонной коробкой, которую он возводит вокруг моих воспоминаний. Но зачем?
– И? – подталкиваю я его.
– Посидели в кафе, – Марк делает шаг ко мне. Я непроизвольно отклоняюсь. По спине ползет неприятный холод – влипаю в кожу сидения. – Просто влюбился с первого взгляда, – шепчет он.
Слишком близко. Слишком…
– Напоминает сказку, – бормочу и натянуто улыбаюсь. Голос дрожит и ломается, будто хочет вырваться и перейти в крик.
– Так и есть, – мужчина приседает рядом на корточки. Прячет в своих руках мои ладони. Наклоняясь, целует пальцы.
Прислушиваюсь к ощущениям. Приятно. Слышу запах его волос. Необычный запах: терпкий, как мускатное вино с щепоткой имбиря и долькой лимона.
Мне кажется, что если бы Марк жил в моем доме, я бы среди привычных ароматов слышала и его тоже. Но когда мы вошли в квартиру подобного запаха не было. И это настораживает, или доказывает, что мы не жили вместе.
Он поднимает голову. Гляжу в небесные глаза и так хочется ему верить, но никак не получается. В голове застряет трухлявый сук, который саднит и печет. Я – не замужем!