Лютня и Щит

Впрочем, отказываться она тоже не собиралась. Она кинула записку в камин, и дождавшись когда та полностью превратится в пепел, вернулась в кровать. Легла, закрывая глаза. Нужно было поспать. Набраться сил.

«Спи» — приказала себе Ви. — «Скоро все закончится, спи.»

— Я все слышал. — Голос Алистера над ухом заставил Тегана вздрогнуть, но он сразу же развернулся, встречаясь взглядом с королем.

— Еще скажи, что я не прав.

— Ты не прав.

— Самообман, Алистер. И ты сам это знаешь.

Алистер невесело усмехнулся и потер виски. Последние трое суток он провел как в бреду, пока Ви металась между жизнью и смертью.

— Пока она лежала там, я понял… Я понял, что за десять лет ничуть не изменился! — с неожиданным гневом проговорил он.

— О чем ты? — не понял "дядя".

— Ты помнишь, как я начинал? Серый Страж, никто, а на Ферелден в это время надвигался пятый Мор. Я ушел от ответственности, скинул его на плечи неопытной девчонке, только что пережившей трагедию, просто потому что… Испугался. Я испугался, что я не справлюсь. И потом я наблюдал как она растет на моих глазах. Как ее почитают, словно живую Андрасте… Как она объединяет народы на великую войну! Как жертвует всем, что для нее важно, вплоть до своей жизни! Я восхищался ее духом, я был поражен ее силой! И я полюбил ее. Ты знал? А она… Она ответила взаимностью. Мы были вместе, но потом… Потом я стал королем. И снова испугался. Испугался, что никто никогда не примет эльфийку на троне. Что мы увязнем в войне с недовольными. "Кто она- и кто я?" — так я тогда подумал. И отчасти я был прав: рядом с нею я был никем. Она ушла, исчезла без следа, и за десять лет не было и дня, чтобы я не пожалел о своем выборе. Где она сейчас? Может и вовсе ее забрал Зов. Я был очень несчастен Теган, по своей же вине, и полностью осознавал это. А потом, в один из дней я понял, что мысль о ней больше не приносит мне боли, только светлые воспоминания. Так бывает, когда снова влюбляешься… Снова эльф! И я снова ее отвергаю, даже не попытавшись понять! Я ничуть не изменился. Осознание этого ужаснее Уртемиэля.

— Она не стоит Ферелдена, Алистер! — Теган сжал его плечи, встряхивая — Она предала тебя! Ей больше нет веры!

— Нет. Это я ее предал, когда бросил туда. И пусть она меня не любит, как я люблю ее, это не важно. Я сделаю всё, чтобы она была счастлива. Сам оправлю в Орлей, если она того захочет. Ты меня понял?

— Нет, прекрати, это нелепо! Из-за какой-то девчонки, спевшей тебе пару песенок ты так размяк, что игнорируешь надвигающуюся войну?!

— Я ее не игнорирую. И я займусь ею, когда закончу с другим делом.

Развернувшись, Алистер направился к комнате Ви.

Пробуждение было тревожным. Ви металась, звала то отца, то Алистера, тонула в глубоких, с каждой секундой темнеющий волнах, задыхалась, когда в ее тело вселялся демон ужаса, плакала от отчаяния, снова и снова глядя на то, как окровавленный меч выходит из спины отца. И вдруг, словно теплое облако, кто-то взял ее за руку.

— Все хорошо, я здесь. Я рядом. Не плачь.

Ви, вынырнув из океана, со свистом вдохнула кислород, и открыла глаза.

Все та же спальня, но уже совсем темно. Кто-то держит ее за руку. Чиркнула спичка, заставив прищуриться, и проплыв перед глазами, заразила огоньком большую свечу, озарившую сидевшего рядом короля.

— Ты… Ты здесь? Почему? — Ви хрипло закашлялась, пытаясь забрать свою руку, но он не отпустил. Вместо этого, он поднял ее выше, касаясь губами тыльной стороны ладони.

— Прости меня.

Они не поняли, кто сказал это. Слова, прозвучав одновременно в комнате, вознеслись к потолку, отразившись от каменных стен и рассеявшись вокруг.

— Что? — Тоже одновременно, и Ви, неожиданно для себя улыбнулась растерянному лицу короля.

Он приложил палец к ее губам, призывая к молчанию, и быстро, словно боясь запнуться или опоздать, произнес:

— Ви, прости меня. Прости за мою злость, прости за угрозы, за твои руки и раны. Я не приказывал… Но это не оправдание. Я смотрел как ты угасаешь, как из твоего желудка достали яд — еще бы чуть-чуть и я бы потерял тебя! О чем ты думала? Нет, не отвечай, я знаю о чем… Я просто хотел сказать, что я идиот. Только когда ты умирала, я понял, что не могу потерять тебя. Просто не могу. Я приказал подготовить для тебя комнату, другую, без решеток. Тебя перенесут туда и ты поправишься. А потом… Потом я отпущу тебя. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы удерживать силой. Я знаю, что твои мечты простираются куда дальше моего королевства, и я уважаю их. Я просто не хочу, чтобы ты снова страдала… Из-за меня. Или из-за кого-о другого. Пообещаешь мне это?

Всю его речь Ви смотрела в одеяло, нервно сжимая его край свободной рукой. Когда он закончил говорить, повисла тишина. Эльфийка медленно освободила руку, и встав на колени, хоть это и отозвалось резкой болью в голени, потянулась к нему, крепко обнимая за шею, зарываясь носом в его отросшие волосы у виска.

— Я не хочу никуда уезжать, Алистер. Я бы осталась здесь даже посудомойкой, если бы смогла быть с тобой. Безо всего остального мира… Зачем он мне, если в нем тебя нет… Я тоже люблю тебя. — и почувствовала, как его руки, обвивают ее талию, крепко прижимая к его телу.

— Не уходи, — шепнула она ему, и он никуда не ушел, лег рядом и прижал ее к себе, гладя по волосам, целуя в шею, согревая своим теплом.

Так они и лежали, обнявшись. Алистер мурлыкал какую-то колыбельную, и Ви с приятным удивлением отметила, что получалось у него вполне неплохо.

Перевалило за полночь. Агент Бриалы вот-вот должна была дать о себе знать, и Ви приподнялась на локтях, вглядываясь в черноту окна.

— Ты что? — спросил Алистер, поднимая голову вслед за ней.

— Ничего, — улыбнулась она ему, — теперь это уже абсолютно неважно.

В этот момент раздался треск и решетка окна покрылась толстой коркой льда.

— Это что… — возмущенно спросил было король, но губы Ви накрыли его рот поцелуем, и он замолчал, притягивая ее к себе.

Его губы скользят по ее лицу, обхватывают заостренное ухо. Ей щекотно, но внезапное возбуждение накатывает волнами, и хихиканье переходит в стон. Он целует ее шею, плечи, грудь, она закидывает ноги ему на спину и осторожно, медленно запускает пальцы в волосы. Руки ее еще неловкие, каждое движение отдает тупой болью. Он знает это и осторожно берет ее ладони в свои и целует. Потом нежно берет за запястья и заводит ей руки за голову, не давая шевелиться. Его движения ускоряются, дыхание становится прерывистым и неровным, она подается ему навстречу всем телом и замирает, сливаясь, проникая и принимая одновременно.

Он приподнимается на руках, но она не пускает его, еще крепче прижимая к себе. Ей нравится эта тяжесть, нравится чувствовать его на себе и в себе. Она трется щекой о его волосы, вдыхает запах. Чтобы продлить это ощущение, чтобы никогда не забывать. Он мягко массирует ее плечи, поглаживая бархатистую кожу. Обнимает, чтобы никогда больше не отпускать ее от себя.

Утро они встретили вместе. Алистер лежал уже не сверху, а рядом, но объятий так не расцепил. И это помогало Ви лучше всех припарок и лекарств вместе взятых. Почувствовав его руку на своей груди, она ощутила как тепло разливается по всему ее телу, заполняя каждую клеточку, залечивая каждую рану. Проснувшись, он на руках перенес ее в свою спальню, а затем притащил туда же огромный поднос еды и долго уговаривал ее, что ферелденская овсяная каша на завтрак ничем не хуже орлесианских тостов. Покончив с завтраком, он вдруг посерьезнел и спросил, с легкой тревогой глядя ей в глаза:

— Ты никуда не денешься?

— Теперь никуда. Обещаю, — улыбнулась она.

Алистер просиял и вышел из комнаты, а Ви залезла под одеяло с головой и закрыла лицо руками.

«Тебе теперь нет дороги назад, Ви,» — сказала она себе, закусывая губу.

— «В глазах Бриалы ты теперь предательница, перебежчица. Тебе, наверняка, вот-вот вынесут смертный приговор. Может, даже расстараются и пошлют убийцу сюда, раз уж расстарались на побег. Конец бардовской жизни. Не будет больше ни интриг, ни шпионажа, ни щекочущих нервы миссий, ни Игры. Ты уверена, что сделала правильный выбор?»