Рубина. Непокорная герцогиня

— Замолчи! Хватит! Вы всегда так!

На глаза набежали злые слезы.

— Хватит! Знаешь что?! Грых вам! Не выйду замуж ни за тебя! Ни за принца! Ни за кого было бы еще!

Я развернулась, так резко, что голова закружилась, и, схватив подол платья, ринулась прочь из шатра.

Догонять Сезар меня не стал. Как бы все это не вызывало во мне злость, но с тем, что он меня знал, смириться пришлось. Догони он меня сейчас, я бы разозлилась еще больше.

Ох, эти мужчины. Ненавижу! Обида билась в груди, заполняя легкие. Так обидно, даже Сезар, тот, кого я считала своей защитой, опорой, поступил со мной так же как все!

Я почти, оббежала крепость, когда вокруг раздалось гудение труб, приветствующих и оповещающих о приезде гостей.

Я утерла злые слезы, сделала несколько глубоких вдохов и, собрав все силы в кулак, побежала на звук открывающихся ворот.

Наверху, в самой высокой башне крепости, была голубятня, маленькая комнатка, наполненная клетками с почтовыми птицами, с одним окном, имеющим самый лучший вид на ворота. Входить сюда, строго настрого, было запрещено всем, кроме десницы, советников, и самого короля. Как ни странно, голубятню никто не охранял, но приказ, ни разу не нарушался, ни кем, кроме меня.

Согнувшись в три погибели, я проползла к окошку и, устроившись по удобнее, пыталась как можно лучше разглядеть прибывшую делегацию.

Из ворот нашей крепости, на встречу трем мужчинам, восседающим на конях, выдвинулся один из наших советников.

Слышно мне их не было, а вот видно достаточно хорошо. Во главе, на черном коне, сидел красивый мужчина, с черными, чуть ниже плеч, волосами, с узким подбородком и тонкими губами. Я была уверенна, что глаза у него были ярко фиолетовые, как у чистого валлийца. По правую руку от него, на рыжей, низенькой кобыле сидел толстенький, светловолосый паренек, с крупным лицом, светлыми глазами и глуповатым выражение лица. Это был человек из наших краев, и это стало понятно не только внешне, но и тем, что он проехал чуть вперед, и, поравнявшись с встречавшим их советником, развернул кобылу мордой к прибывшим.

По левую сторону, от черноволосого, на серой высокой кобыле сидел молодой человек, тоже валлийской наружности.

Он спрыгнул с лошадки, подбежал к главному, взял из его рук протянутый пергамент и, раскланиваясь, направился к нашим представителям.

Ритуал чрезвычайно нудный, но не обходимый при таких выездах.

Советник взял из его рук пергамент, раскрыл его, прочитал и расцвел в улыбке.

Полный рыжий парень, так же спешился и, получив устный ответ от советника, кланяясь еще ниже, прошествовал до черноволосого и громко, но не разборчиво, для моего уха, что то говорил и, закончив, нагнулся еще сильнее, почти пополам, и руками указал в сторону крепости. Советник отвел кобылу чуть в сторону, и, дождавшись пока валлиец, что постарше, поравняется с ним, развернул лошадь и, устроившись по правую руку, прошествовал в замок.

Рыжий и молодой валлиец так и стояли, согнувшись в поклонах, пока не поняли, что не попадают в обзор, и, разогнувшись, посмотрели друг на друга, кивнули, и, похватав своих лошадей за узды, разошлись в разные стороны.

Пора и мне скорее возвращаться.

Если мои расчеты правильны, то это был десница короля Валении, и сейчас, в тронном зале будет происходить знакомство представителей наших государств. И мне нужно быть там.

В тронный зал я влетела как раз вовремя, и только и успела встать за спиной отца, сидевшего, на стуле по правую руку от нашего короля.

— Рубина! — прошипел отец.

— Да отец?

— Где ты была? Ты чуть не опоздала! — батюшка умудрялся шипеть практически, не шевеля губами.

Я решила до последнего ломать дурочку и не возмущенным тоном, прошипела в ответ:

— Отец! Я прихорашивалась!

Мужчина скосил на меня глаза, и остановился взглядом на моих волосах.

— Прихорашивалась она, перо с прически убери. — И отвернулся.

Проведя рукой по волосам, на своей ладошке я нашла голубиной перышко.

Ну и пусть. Пусть думает, что мне так хочется увидеть принца, что я залезла в голубятню. Мне же лучше.

Улыбнувшись своим мыслям, я и не заметила, как посол начал представлять валлийца.

— … Граф Шайэн Тур Шано, десница короля великой страны Валении Его Величество Драттура Драка Винцеского… — посол говорил еще долго, и когда словесный понос, наконец, кончился, заговорил мой отец.

— Ваша Милость граф Шайэн Шано, мы рады вас приветствовать в нашей стране, и надеемся, что мы окажем вам достойный прием.

Граф чуть склонил голову и вопросительно посмотрел на папу.

— Я хотел бы представить вам свою дочь Рубину, — я присела в таком реверансе, что любая бы позавидовала. — Мою единственную наследницу.

Улыбка моя сейчас была настолько ослепительной, что даже наш король, удивившись, косился на меня. А я продолжала улыбаться и смотреть на десницу.

Граф смотрел на меня с едва заметным прищуром, как будто стараясь рассмотреть, что у меня под кожей. Но я, ребенок, выросший среди знати, а точнее во вранье, интригах и сплетнях, стойко выдержала испытание.

Граф отвел от меня взгляд и опять едва наклонил голову.

Не уважает. Это было видно невооруженным глазом.

Хотя, чего меня уважать? Я лишь товар. Оплата за мирные договоры, племенная кобыла, ресурс. Но продолжая улыбаться, я поклонилась куда ниже, чем он. Пусть думает, что я красивенькая дурочка. Мне же лучше. Вот стану королевой…. А стану ли…

Король встал со своего трона и сказал:

— Пройдемте в мой кабинет, поговорим о делах насущих.

Отец повернулся ко мне и взглядом показал «сгинь», и я, дождавшись пока окажусь за спиной иностранца, развернулась на пятках и помчалась в свои покои.

По тайным ходам я быстро домчалась до кабинета Его Величества и, отдышавшись, приложилась ухом к маленькой щели в стене.

— У вас красавица дочь, мой друг. — Шано произнес это и причмокнул вином в кубке.

— Старались. — Чуть с грустью ответил отец.

Сердце сжалось. Мама всегда была для него больной темой.

— Надеюсь, любезнейший, и ваш парень ладен. — С усмешкой папа отбил подачу.

— Не сомневайтесь.

Шано и батюшка еще долго говорили о делах, планах на будущее двух великих стран, расхваливали своих королей и пили вино.

Мне уже стало скучно, и появились мысли уйти. Но в комнату вошел Его Величество и мужчины затихли. Король устроился в своем кресле, получив кубок вина из рук своего десницы, и спросил у него:

— Майколтон, ты поговорил с Рубиной?

— Конечно, Ваше Величество.

— И как она отреагировала?

— Она рада, безмерно. — Отец лгал, но такова роль.

Король прекрасно понимал, что это ложь, но тоже подыграл:

— Это замечательно. Девочка будет прекрасной королевой Валении.

Любой знающий меня хотя бы день, знал бы, что я не рождена для брака. И от этого, мне хотелось кричать — «Нет! Я не согласна! Я не хочу!», но заори я сейчас, меня бы молнией отправили в Валению, чтоб не успела придумать чего нибудь этакого.

— Его Высочество Принц Йэн в нетерпении, и жаждет увидеть свою будущую жену.

— Это произойдет сегодня, на балу, можете передать это Его Высочеству.

— Отлично, — Подытожил король. — А теперь обсудим торговые договора…

Дальше я не слушала. Грудь сжимала обида. Принцу я уже была обещана, и, по всей видимости, даже дольше чем я предполагала.

Я бежала в свои покои, глаза застилали слезы, горькие, горячие.

Рухнув на кровать, я уткнулась носом в подушку и заревела, как маленькая девочка, растирая слезы по наволочке. Лицо горело, глаза чесались, прическа растрепалась.

Я вам покажу, как мной торговать. Больно будет всем. Я всем покажу, какая я могу быть.

Я решила изменить прическу для праздника, подняла волосы в вверх, свернула пучок, пустила от него волнистые локоны. Оставив у лица пару прядей из челки, я накрутила их на палец, придав форму. На волосы было решено одеть фараньерку из белого жемчуга.