Игра с отчаянием

Но Марти быстро вернул себе своё обычное выражение лица, так что мысль Супер Азартного игрока так и не развилась. Вместо это её внимание привлекли слова Эрики.

— Если хотите знать моё мнение, — проговорила девушка с видом знатока, — я считаю, что для того, чтобы стать хорошим детективом, нужно отбросить глупые эмоции, такие как сострадание и понимание. Детектив с большой буквы использует в первую очередь свой мозг, и уж точно не ставит какую-то “любовь”, — Эрика презрительно фыркнула, — выше логики.

Хитаги заинтересованно склонила голову набок, желая услышать мнение Супер Детектива. В этот момент послышался удар о стол: это Дэймон, о котором увлечённая разговором Хицугири почти забыла, с силой бросил пакет со стопкой рыцарских романов. Забыв своё смущение по поводу литературных пристрастий, Супер Мечник на ходу ловко подхватил пакет одной правой рукой и быстро побрёл в сторону Хитаги. Подойдя к сестре практически вплотную, он свободной левой рукой схватил её запястье и холодно заявил:

— Скоро закроют столовую. Мы должны хоть раз до этого выпить вместе чаю, сестра.

И Дэймон с видом, не терпящим споров, буквально потащил Хитаги к выходу. Девушка настолько растерялась, что молча последовала за ним, расширившимися от удивления глазами наблюдая за братом. Таким ей ещё не приходилось его видеть, после потери памяти уж точно: обычно вежливый и галантный, Супер Мечник был неожиданно резок и груб с ней, а во взгляде его тёплых изумрудных глаз, устремлённом вперёд и ни разу не переведённом на сестру, сейчас был какой-то странный лёд. “В чём дело? — растерянно думала Хитаги. — Я что-то не так сделала?.. Или же слова Фурудо-сан могли напомнить мне что-то, чего я, по мнению Дея, знать не должна?..”

***

С тех пор как Тау объявила “тюремный режим” прошло несколько дней. Кукла своё слово сдержала: вскоре после того, как Хицугири покинули библиотеку, оттуда исчезли абсолютно все книги. Также еда теперь появлялась в холодильниках лишь в строго определённое время, так что волей-неволей даже самые избегающие общества других одноклассники были вынуждены появляться на завтрак, обед и ужин или вообще оставались без еды. Медленно но верно жестокий директор сужала круг, и некоторые стали всерьёз задумываться над её словами. Нет, они не готовили убийства — просто стали задумываться о том, что скука может свести с ума.

А вот мысли Супер Хулигана, Кишинумы Ёшики, занимал совсем не новый образ жизни. Лишённый родительской заботы из-за одной дурацкой ссоры, парень довольно долго жил один в нелёгких условиях, и не ему было привыкать к жёстким рамкам. Нет, Ёшики думал не о “тюремном режиме”. В голове Супер Хулигана прочно засели слова бывшего одноклассника. “Я считал, что ты более решительный, Кишинума”.

Ёшики мог лишь в бессилии зажимать кулаки, закусив нижнюю губу. Он постоянно думал о том, что было бы, если бы то убийство совершил не Моришиге, а он сам. Смог бы он скрыть следы своего присутствия? Удалось бы ему отнять чью-то жизнь, а потом со спокойным видом обвинять на суде невиновного? И главное: сумел бы он предотвратить страдания той, кто однажды заступилась за него? Той, кто одним простым действием заставила его пересмотреть взгляды на жизнь.

Мысли буквально взрывали его голову. Кишинума больше не мог сидеть на месте и терпеть эту пёструю обстановку комнаты. Ему просто было необходимо уйти — не важно, куда. Резко вскочив с кровати, парень быстрыми шагами вышел из комнаты. Идя по коридору, он краем глаза заметил, как в свою комнату в смежном коридоре возвращалась Урсула. Это было совершенно естественно: всё-таки, до ночного времени оставались считанные минуты. Но что-то всё равно показалось Ёшики странным. Удаляясь от общежитий, он некоторое время размышлял об этом, но мысли с прошлого суда быстро вытеснили все остальное.

Когда Ёшики пришёл на второй этаж, вечернее объявление уже прозвучало. Именно поэтому он был удивлён, услышав чьи-то торопливые шаги. Помня, что в этой школе на тебя может напасть любой, Ёшики на всякий случай отошёл за угол коридора и, распираемый любопытством, осторожно выглянул, чтобы выяснить, кому не спится. В приглушённом на ночь свете коридора Супер Хулиган разглядел Амели. Несмотря на её обычное безразличное выражение лица, метательница ножей показалась ему чем-то обеспокоенной — её выдавали жесты. Забыв осторожность, Кишинума вышел из своего укрытия и поинтересовался:

— Эй, что-то случилось?

Амели, готовая зайти в помещение при бассейне, повернулась к нему с таким видом, словно она знала, что он был здесь, и ничуть этому не удивилась.

— Я не могу найти Урсулу, — коротко ответила девушка, и Ёшики в очередной раз удивился, почему она с таким приятным голосом так мало говорит. Вслух же он усмехнулся и бодро ответил:

— Не беспокойся. Я только что видел, как она зашла к себе в комнату. Устала, наверное.

— Вот как? — Амели склонила голову набок и, прикрыв глаза, кивнула сама себе. Убрав руку от двери помещения, девушка побрела в сторону первого этажа. Когда она уже стала спускаться по лестнице, Ёшики крикнул ей вслед:

— Правда, с ней, кажется, что-то было не так.

Амели резко повернула голову в его сторону, но ничего не сказала, лишь внимательно взглянув на Ёшики. Затем она развернулась и продолжила свой путь. “Мне кажется, или она нахмурилась?” — озадаченно подумал Супер Хулиган.

***

В то утро Сатоши пришёл в кафетерию раньше всех. Он проснулся до утреннего объявления и сразу же пошёл за едой. Пусть приемы пищи после введения “тюремного режима” были по расписанию, доступ к чайнику пока был свободный. И сейчас, ненадолго оставив свой блокнот в кафетерии, Ууджима как раз направился заваривать кофе. Мешая сахар в горячем напитке, художник думал, как же здорово, что Тау пока не додумалась забрать их личные вещи. В этом месте блокнот был единственным, что приносило Супер Художнику мрачную радость. Он-то уж точно не хотел тратить своё время на пустую болтовню с одноклассниками. “Слишком надоедливые”, — ещё в первый день вынес вердикт Сатоши.

Отхлебнув кофе, Ууджима собрался было вернуться к рисованию, но внезапно увидел сквозь приоткрытую дверь то, что заставило его помедлить. Сатоши остановился у двери и внимательно взглянул на другого раннего посетителя кафетерии. Эту девушку он даже запомнил; её имя — Ирису Кёко. Беловолосая, единственная из его одноклассниц всегда в скромной классической школьной форме коричневого цвета, и главное — постоянно одна. Сатоши ни разу не видел, чтобы Ирису разговаривала с кем-либо из одноклассников.

И сейчас она листала его блокнот, так беспечно оставленный на столе.

В любой другой ситуации Супер Художник немедленно отнял бы свою собственность, но в этот раз что-то его остановило. Возможно, уверенность в том, что эта девушка уж точно не станет насмехаться над ним, сплетничая с подружками, как делали его одноклассники в старой школе. Вообще, если бы его спросили, какое впечатление производит Ирису Кёко, он не задумываясь ответил бы: “Белое”. Да, наверное, именно поэтому он сейчас просто наблюдал за ней, ничего не предпринимая.

А Кёко тем временем продолжала медленно переворачивать страницы блокнота, внимательно разглядывая рисунки. Сатоши стало интересно, как она отнесётся к его творениям. Он не сомневался, что любой другой назвал бы их жуткими, но также он был уверен и в том, что Ирису не такая, как все.

Ирису перелистнула очередную страницу и особенно долго рассматривала следующую. Сатоши с нетерпением ожидал её реакции. Что она думает насчёт его иллюстраций? От волнения у Супер Художника вспотели ладони. Кофе давно остыл, а у Ирису всё ещё было это непонятное выражение лица. Сатоши ждал.

Наконец, Ирису улыбнулась.

Едва заметно, одними уголками губ, но она точно улыбнулась.

Неужели, ей и вправду понравились его рисунки? Неужели, он, наконец, нашёл человека, который наслаждается “такими” вещами? Она тоже ненавидит этих отвратительных созданий?

Сатоши не заметил, как его губы растянулись в довольную улыбку.