Игра с отчаянием

Всё это время Хитаги не сводила косого взгляда с Тау. Она смотрела на неё с непроницаемым лицом. Наконец, Хина ровным тоном произнесла:

— Действительно. Именно правда ранит глубже всего. И то, что убийцей могла стать Усами-сан — одна из таких правд. Я не могу её отрицать. Однако я предлагаю взглянуть на неё с несколько иной стороны.

Марибель резко подняла на неё глаза, глядя со смесью ужаса и надежды. Сейчас Хитаги одновременно подтверждала её худшие опасения и давала то, чего ей так хотелось — возможность разобраться в этой истории.

Остальные также взглянули на Хитаги со смесью удивления и интереса. Особенно любопытной выглядела Эрика. Слова Хитаги смогли задеть что-то в её душе, что-то близкое и понятное, и теперь ей хотелось узнать, как именно она сможет это провернуть.

Тем временем Хина продолжала:

— Мы сейчас пытаемся доказать, могла ли стать убийцей Усами-сан или нет. Я же хочу посмотреть с другого угла. Что могло заставить Усами-сан пойти на преступление? Что могло подтолкнуть её к тщательному сокрытию улик и обману лучшей подруги? Какой грех она так хотела искупить и перед кем? — Хитаги вдруг таинственно улыбнулась и загадочно объявила: — У меня есть общий ответ на эти вопросы!

В этот момент она медленно подняла левую руку, а затем аккуратно засучила рукав, закатав его до локтя. И тут все с удивлением обнаружили, что вокруг её руки была повязана резинкой какая-то бумага. Всё это время Хитаги прятала в рукаве свой козырь, и теперь пришло время его продемонстрировать.

Едва завидев белый лист вокруг её руки, Тау изменилась в лице. Она явно узнала эту страницу с чуть оборванным краем, испачканную пятнами чая в нескольких местах, и её едва не затрясло от страха. И когда правая рука Хитаги потянулась было к резинке, чтобы отвязать лист и зачитать текст с него, Тау вдруг сделала одно резкое движение…

Всё произошло стремительно. Не успела Хитаги и руку протянуть, как откуда-то справа сверху со свистом вылетела старинная гильотина. Миг — и оголённая до локтя левая рука с обмотанной вокруг неё бумагой отлетела на несколько метров в сторону. Хитаги несколько секунд стояла в ступоре с растерянным лицом, пока остальные в ужасе взирали на то, что осталось от её руки. При виде этого Марибель даже зажала рот, чтобы не вскрикнуть.

Из-под сорванного гильотиной рукава торчали кроваво-красные ошмётки мяса, смешанные с осколками раздробленной ударом кости — и всё это было в крови. Кровь вытекала из оставшейся на месте половины руки, обагряя боковую часть чёрного платья Супер Азартного игрока и её левую ногу, капала на пол, собираясь в алую лужу.

Хитаги продолжала растерянно хлопать глазами, никак не реагируя на произошедшее. Наконец, она медленно скосила глаза на то, что осталось от её руки. Тау в предвкушении наблюдала за ней. “Ну же, давай, пугайся! — мысленно подначивала она. — Испугайся, прийди в ужас — у тебя ведь только что отрубили целую конечность!” Вслух же она назидательно произнесла, не скрывая насмешливой улыбки:

— Ай-ай, Хицугири-сан, нехорошо! Бумажка-то явно из места, куда ученикам нельзя! Сколько можно нарушать правила и оставаться безнаказанной?

Хитаги вновь моргнула, а затем медленно повернула к Тау голову. У неё была заторможенная реакция, будто она находилась в режиме замедленной съемки. Несколько мгновений она безо всякого выражения глядела на Тау. Кукла в нетерпении ждала реакции. Наконец, на лице Хитаги появились эмоции… вот только совсем не те, на которые Тау надеялась.

Внезапно на лице Хитаги медленно расползлась безумная издевательская улыбка. Затем с её губ сорвался смешок, а затем ещё один и ещё, и постепенно они переросли в полноценный смех. Тау вздрогнула и скривилась, предчувствуя что-то очень и очень неприятное. Наконец, Хина прекратила смеяться. Она подалась вперёд, опёрлась оставшейся рукой на трибуну перед собой и снисходительно поинтересовалась:

— Ты что, и правда надеялась, что я сейчас буду трястись в страхе и молить о пощаде? До чего же ты наивна, Тау! Какая жалость, что я уже окончательно потеряла связь с этим телом и не чувствую его боли, да? Правда, немного обидно за руку — я, всё-таки, старалась над дизайном…

— Хицугири, ты вся бледная! — не выдержал и нервно воскликнул Ёшики.

Хина медленно перевела на него по-детски любопытный взгляд и тут же пошатнулась. Всё-таки, она потеряла немало крови, и если бы она сейчас не держалась за трибуну рукой, то непременно упала бы на пол. Она на самом дела выглядела крайне неважно: её лицо приобрело нездоровый серовато-белый оттенок, из повреждённой руки продолжала течь кровь, ноги держали плохо, а в глазах начало мутнеть — собственно, это было единственное из ощущений Хитаги, которое Хиганбана прочувствовала явственно. Хина с досадой покачала головой и проговорила:

— Эх, нехорошо вышло. Я совсем забыла, что Хитаги — человек, и потеря руки на ней всё равно отразится… Сейчас всё исправим! — заверила она с улыбкой и отпустила трибуну — для того, что она собиралась делать, ей нужна была рука.

В следующие несколько мгновений остальные с некоторым недоумением наблюдали, как она делает странные жесты кистью за своей шеей, а затем вдруг взмахивает ей перед собой, подобно волшебнику, чтобы в конце изящно изогнуть руку и, мягко улыбнувшись, щёлкнуть пальцами. Тут же силуэт Хитаги пошёл трещинами, из которых затем полился яркий ослепительный свет. Все непроизвольно зажмурились, чтобы спустя пару мгновений раскрыть глаза и увидеть перед собой её.

На месте Хитаги теперь стояла кукла — практически точная копия Тау. У неё была та же фарфоровая фигура с пышными формами, те же стеклянные голубые глаза, те же густые белые волосы длиной до поясницы, отливающие серебром. Однако её наряд, в отличие от Тау, выглядел торжественно и элегантно: плечи куклы укрывала чёрная накидка с алыми рюшами, чёрное платье с более пышной и длинной юбкой украшали красные оборки, а на поясе — тонкая нить бусин, и сбоку из-под красного банта в два ряда по её левому бедру спускались всё те же бусы. На голове у неё также был не шутовской колпак с бубенцами — её волосы были перехвачены чёрным ободком, слева украшенным алым цветком ликориса. Даже белые перчатки и сапоги, ничем не отличающиеся от оных у Тау, с этим нарядом смотрелись как-то изящнее.

Кукла расслабленно улыбнулась, слегка приподняв краешки губ — их левая половина была чёрная, а правая — красная, — и оглядела зал. Наконец, она знакомым голосом, так смутившим некоторых пару дней назад, произнесла:

— Что ж, настало время адекватно представиться. Или, как сказали бы оба моих немногочисленных англоговорящих приятеля — time for proper introduction! — Она мило хихикнула, а затем её на лицо вновь вернулось прежнее мягкое выражение. Взяв края юбки пальцами, кукла сделала глубокий реверанс и громко объявила: — Разрешите отрекомендоваться — седьмая кукла из “цветочной” коллекции одного мастера, не заслуживающего здесь упоминания, Хиганбана!

Комментарий к Certain death

Я уже перестала верить, что успею дописать главу до конца февраля, но вчера ка-ак попёрло…

Развязка всё ближе. ;-]

И да, окончательное прощание с Хицугири Хитаги — теперь от неё не осталось даже внешности…

========== Feeling hopeless ==========

Окружающих всегда удивляло бесстрашие Хиганбаны. Казалось, её ничто не было способно напугать: ни пробирающие до костей страшные рассказы, от которых Энн снились кошмары, ни внезапные розыгрыши, после которых Лиза ещё около получаса тряслась и заикалась, ни самые жуткие фильмы ужасов, оставляющие неприятный осадок даже у отважной Орхидеи. Хину всё это не трогало — она наблюдала такие ужастики с неизменным спокойствием, а иногда и вовсе на её губах появлялась ухмылка. Первым, что внушило ей трепет, стала гроза; но даже буйство природы, в сравнении с которым всё казалось таким ничтожным, вызывало у неё не ужас, а какой-то болезненный восторг. Все настолько часто повторяли ей, что у неё отсутствует чувство страха, что Хиганбана постепенно сама начала в это верить.