Страница 197 из 245
— Кстати, насколько я понимаю, Марти всё-таки как минимум частично знал азбуку звуков, верно? А остальному ты пыталась его учить? — вдруг поинтересовался у Хитаги Минато.
Та с заинтересованным видом взглянула на него, а затем кивнула. Тогда он продолжил:
— Я просто подумал, что листок, который мы нашли у тумбочки в кабинете искусств — вовсе не шифр, а обрывок каких-нибудь занятий по японскому языку. Иероглифы на нём выглядели неаккуратно, как будто написанные неуверенно, да ещё и многие перечёркнуты — возможно, свидетельство ошибок. Всё это очень похоже на какие-то тренировки в написании хираганы. Да и листок будто обронили случайно…
— Да, Марти действительно мог случайно обронить листок, — вдруг согласилась Хитаги. — Он всегда после попыток занятий японским рассовывал бумажки по карманам, причём далеко не всегда делал это аккуратно… В таком случае, нетрудно подобрать эти бумажки, если он их обронит, — загадочно улыбаясь, заявила она.
— Намекаешь, что мы зря его подозреваем и что его подставляют? — с сомнением уточнил Минато.
Хитаги на это пожала плечами.
— Ну, я уверена, что один из присутствовавших в столовой тем утром пытался кого-то подставить, свалив на него своё преступление, — заявила она. — На эти мысли меня наталкивает финальная записка с пола в столовой. Я думаю, что она не просто выпала из кармана убийцы — он нарочно подбросил её под столик, за которым сидел другой человек. Посудите сами, кто в здравом уме будет расхаживать после совершения убийства с посланием, в котором говорится о местонахождении трупа? С посланием, которое связывает его с местом, где он пару часов назад застрелил человека? Разве это не стресс — выстрелить кому-то в голову, наблюдать, как тело другого человека покидает жизнь, как он беспомощно падает на землю — пусть этот человек и Фурудо-сан? Причём всё это произошло из-за тебя — именно ты спустил курок.
— А может, записка изначально была в столовой? — неуверенно предположил Ёшики.
Хитаги укоризненно нахмурилась.
— Вы слишком плохо думаете об организаторских способностях Тау, Кишинума-сан, — ответила она. — Неужели вы и правда считаете, что она бы оставила финальную записку просто валяться на полу на виду у всех?
— Игрок-сан права! — подала голос Тау. — Я не настолько глупая. Разве это не скучно, когда загадку может решить любой прохожий? Приз должен быть заслуженным — вот что я думаю! — Тау скрестила руки на груди и, задрав подбородок, с оскорблённым видом откинулась на своём троне.
От слаженности их действий Ёшики даже смутился. Хитаги взглянула на него с торжествующей улыбкой, получив подтверждение своих догадок. Затем она обвела глазами зал суда, ненадолго задержавшись сначала на Марибель, после — на Минато. В обоих случаях она встретилась с хмурыми взглядами союзников, ожидающих, что она скажет. В конце концов Хитаги возвела глаза к потолку и вдруг тяжело вздохнула.
— А знаете, — внезапно изменившимся на чуть более низкий голосом начала она, — наверное, пора заканчивать этот фарс. Одна моя приятельница говорила мне: “Будь проще — и люди к тебе потянутся”. Думаю, настало время перестать тянуть резину и просто сказать имя преступника, особенно учитывая, что я точно его знаю.
— Знаешь?! — одновременно воскликнули все трое её союзников, причём в их голосах сквозило возмущение.
Хитаги кивнула и ещё раз поочерёдно взглянула на них. На их лицах ясно читалось сомнение. Тогда она скрестила руки на груди и спокойно принялась за объяснение.
— Дело в том, что, по всей видимости, убийца застрелил Фурудо-сан не специально, а от неожиданности, спонтанно. Скорее всего он прошёл игру, заинтересовавшись её системой. Хотя даже не совсем так: кроме несомненного интереса к системе его привлёк ещё и мотив, который нам, скорее всего, так и не удастся прочитать, потому что с флешкой должно было быть что-то ещё — что-то, что заставит её посмотреть. Впрочем, пока это не важно. Главное, что Фурудо-сан пришла на место после преступника — об этом говорит то, что в её явно стреляли, когда она стояла перед дверью, а убийца напротив неё, в дальней части помещения у тумбочки. Скорее всего, она, как обычно, стала насмехаться, и преступник непроизвольно поднял руку с пистолетом. В конце концов, он выстрелил. Не сомневаюсь, что убийца был напуган последствиями своего поступка. Когда же первичный шок прошёл, его мозг начал генерировать план. План, по которому он обвинит в своём преступлении другого человека и получит реальный приз за прохождение игры.
— А разве приз — не пистолет? — в удивлении спросил Ёшики.
— Не совсем, — загадочно улыбнулась Хитаги. — Пистолет — средство осуществления желания преступника. За удачное убийство он бы смог получить то, чего хотел — искупление своего греха.
— Взяв на душу новый, — тут же пробормотал Минато.
Хитаги на это лишь пожала плечами.
— Люди часто готовы жертвовать чем-то ради того, что им дорого, в том числе и чистотой своей души, — проговорила она. Затем она покачала головой и продолжила: — Итак, вернёмся к теме. Не уверена, что именно заставило убийцу выбрать именно этого человека… Наверное, всё-таки бумажка, которую он обнаружил незадолго до этого. В общем, подходящим кандидатом ему показался Марти. Он разрушил монитор именно для того, чтобы привести остальных к игре. Записка в додзё — одна из её частей. Но знаете что? Я думаю, что это — очередной red herring. На эту мысль меня навело то, что прочие известные послания от Тау довольно прямолинейны — например, последнее, сделанное без каких-либо шифров. Вообще мы задумались о шифрах из-за первой обнаруженной записки, но ведь теперь мы знаем, что это всего лишь упражнения Марти по японскому языку.
— Кстати, теперь, когда ты об этом сказала, — вдруг заговорил Ёшики, — я вспомнил одну вещь, которая меня смутила в записке из додзё. Буквы из записки… Кажется, они были не совсем такие, как иероглифы в записках Тау. Она обычно старается пририсовывать всякие ненужные завитушки, а на такой благодатной почве вдруг начала писать мелко и аккуратно?
— Вот! — торжествующе воскликнула Хитаги и продолжила: — Я думаю, что латинские символы — также попытка подставить Марти-англичанина. Кстати, не только бумажка с его занятиями по японскому заставила выбрать преступника в качества козла отпущения именно его. Была и ещё одна важная причина — его репетиции. — На вопросительные взгляды окружающих Хина разъяснила: — Дело в том, что каждое утро после завтрака Марти примерно в одно и то же время ходил практиковаться в игре на ударных. Поскольку музыкальная комната на четвёртом этаже, он точно должен был оказаться там. Преступник соорудил ловушку с расчётом на это. Также он сделал так, чтобы после выстрела пистолет отлетел за тумбочку, откуда его очень сложно достать, и при этом задел нужный монитор. Думаю, преступник специально оставил испачканную в блёстках флешку в видео-аудио комнате, чтобы вести расследование по ложному пути. Туда же и деревянная табличка-ключ в кабинете искусств… План, кстати, был вполне толковый: даже если бы Марти вовремя не оказался вблизи места преступления, всегда можно было бы обвинить его в установке ловушки — ведь там же валяется его бумажка! Вот только в трёх вещах реальный убийца промахнулся.
В какой-то момент монолога Хитаги окончательно вошла во вкус, и её глаза против воли заблестели знакомым азартным блеском. Она явно наслаждалась процессом раскрытия этой загадки, вдвойне довольная тем, что она — не реальность. Как бы она ни старалась вначале быть ближе к сути и быстрее со всем покончить, в итоге всё равно сорвалась на разбор каждого действия и влилась в эту игру. Тау наблюдала за ней со снисхождением. “Да уж, действительно — Супер Азартный игрок, — подумала она с ухмылкой. — Всегда в омут с головой, ставя на кон всё… Интересно, что же ты припасла для этой игры?..”
Тем временем Хина выдержала драматичную паузу. Марибель, которая уже слишком ясно поняла, куда она клонит, нервно сглотнула и прямо поинтересовалась: