Игра с отчаянием

Ёшики растерянно взглянул на неё и медленно кивнул. Эрика вновь покосилась на Тау. Кукла пожала плечами, словно давая Эрике добро: она также видела, что всем, кроме Ёшики, понятно, так что не возражала, если ему объяснит сама “убитая”. Тогда детектив взглянула на Супер Хулигана и задала наводящий вопрос:

— Вы знаете, как погиб судья?

Ёшики пару мгновений хмурился. Затем его лицо просияло от осознания.

— А, точно! — воскликнул он. — Ружьё на резинке, которое отлетело куда-то, где его не могли найти! — Затем он уже более спокойно принялся рассуждать: — Да, ведь на месте преступления была резинка — очевидно, для этого. Да и пистолет, который оказался за тумбочкой… Правда, в книге ружьё, кажется, отлетело после нажатия на курок из-за силы инерции, если я ничего не путаю?

— Примерно так, — Хитаги кивнула. — Но даже эту проблему можно решить, если попробовать устроить какую-нибудь ловушку.

— Кстати, убийца явно её устроил, — заметил Минато. — Это подтверждают некоторые странные детали на месте преступления. Например, помимо резинки на тумбочке были разводы, помните? Может быть, что убийца как-то использовал лёд, например, чтобы пистолет выстрелил не сразу, а когда лёд растает…

— Где он мог достать лёд? — задумалась Марибель. — На кухне? Или же… — На секунду она сделала паузу, а затем просияла, озарённая догадкой. — А ведь он мог найти что-нибудь подобное в кабинете химии! Там ведь для некоторых реагентов есть холодильник. К тому же, в качестве спускового механизма ловушки он мог как-то использовать пропавшие гирьки оттуда же.

— Или же преступник взял лёд откуда-нибудь из медпункта, а может даже из столовой, — предположила Хитаги. — По крайней мере, он наверняка был в медпункте, откуда взял кровь, чтобы создать видимость недавнего присутствия благодаря свежей крови.

— А кровь не свёртывалась, потому что он воспользовался лекарством от кашля из кабинета химии, у которого как раз такой эффект. Тогда у него было достаточно времени, чтобы всё организовать до утра и он мог успеть убраться подальше от места преступления, — подытожил Минато.

— Какие же вы все умненькие! — засмеялась Тау, умиляясь им, как детям, решившим задачку.

От её комментария настроение у всех тут же испортилось. Несмотря на то, что они неумолимо приближались к верному ответу, Тау оставалась совершенно спокойной и даже беззаботной. Все чувствовали, что у этой истории есть какое-то двойное дно и в конце их ожидает неприятный сюрприз. И всё-таки даже предчувствие чего-то мрачного не заставило их пасть духом, и они решительно продолжили двигаться вперёд.

— Раз уж убийце не было необходимости присутствовать при выстреле, очень и очень вероятно, что он специально искал компании людей, чтобы создать себе алиби, — рассудила Хитаги. — Значит, это автоматически делает подозрительными тех, у кого оно есть: Брайтон-сан, Санаду-сана, Ирису-сан и обеих сестёр Октавиан, а также меня, Дея, Марти, Усами-сан и, возможно, Хан-сан — она, конечно, была в своей комнате, но могла быть уверена, что Усами-сан за ней зайдёт…

— Ренко бы обязательно зашла… — тихо подтвердила Марибель, опустив голову с выражением горечи на лице.

— … Впрочем, мы с Хан-сан всё-таки менее подозрительны, потому что живые, — продолжала Хитаги и не сдержала кривой ухмылки.

— Кстати, судя по тому, что в столовой мы нашли следы пороха и финальную записку, убийца там был, — мрачно заметил Ёшики.

— М-м, я, Дей, Марти и Усами-сан — какой замечательный круг подозреваемых! — саркастически протянула Хитаги, закивав.

От этих слов Марибель вздрогнула и побледнела. Её как током поразило осознание: Ренко — один из самых вероятных кандидатов на роль убийцы. Ренко, которая так беспокоилась о ней всё это время; Ренко, которая терпеливо вгрызалась в тайны этой проклятой академии; Ренко, которая всегда защищала её, всегда подбадривала; Ренко, с которой они пережили столько приключений вместе; Ренко, которая сейчас лежит где-то в морге на пятом этаже с проломленным черепом. И этот человек — убийца? “Нет, что бы Тау сейчас не выдумала, в реальности Ренко никогда бы никого не убила!” — решительно подумала Марибель, отгоняя прочь все тревоги.

Тем временем Минато переводил взгляд с Марибель на Хитаги, а затем тихо поинтересовался:

— И кто же из этой четвёрки больше подходит на роль убийцы?

Хитаги оживилась.

— Ну, я бы сказала, что наиболее способны на убийство Фурудо-сан двое из перечисленных, при этом менее обременённые моралью: я и Марти, — с готовностью заявила она. — Марти при этом подходит ещё по нескольким критериям: мы точно знаем, что он может убить человека, он с самого начала терпеть не мог Фурудо-сан, да ещё и показания Уширомии-сан.

— Да, довольно примечательно, что сразу за ними следовало его возражение, — заметил Минато. — Очень возможно, что он не хотел настолько явных указаний на себя.

— Кстати, есть ещё кое-что, указывающее на него — записки, — вдруг объявила Марибель. — Я помню, что записка из додзё была написана латиницей. Возможно, это для нас она особо не имеет смысла, но для человека, прожившего всю жизнь в Британии и говорящего по-английски, это мог быть более понятный шифр.

— Забавно, что это говоришь именно ты, Хан-сан, — улыбнулся Минато. — Учитывая, что ты сама явно не чистокровная японка.

От этого замечания Марибель смутилась.

— Ну, пусть у меня смешанные корни, я прожила здесь всю жизнь, так что Япония мне ближе, чем какая бы то ни было другая страна… — проговорила она, отведя взгляд.

На мгновение она боковым зрением увидела, как её задумчиво рассматривает Хитаги. Марибель тут же почувствовала какую-то тяжесть в груди. Она прекрасно понимала, как, должно быть, выглядит со стороны. В конце концов, кем бы ни была на самом деле Хитаги, она прежде показывала искреннюю глубокую привязанность к Марти, а Марибель только что всеми силами пыталась выставить его убийцей. Она чувствовала себя гадко, потому что делала это совершенно осознанно: ей просто совсем не хотелось, чтобы роль убийцы повесили на Ренко. Марибель прекрасно понимала, что при всей сложности плана именно Ренко и Марти — наиболее вероятные преступники, и отчаянно старалась спихнуть это жестокое клеймо со своей подруги на другого человека. Это было довольно низко и подло, но Марибель не могла иначе. Если это поможет поддержать честное имя Ренко, она готова закрыть глаза на чувства другого человека, даже если это её союзник. “И кого ты пытаешься обмануть? — насмешливо спросила себя Супер Мечтательница. — Ведь ты делаешь это не для неё; нет, ты просто пытаешься сохранить память о Ренко для себя”.

— Стойте, так вы думаете, что убийца — Марти? — осторожно поинтересовался Ёшики. — Неужели она, — он кивнул в сторону Тау, — может сделать это после прошлого суда?

Хитаги также покосилась на Тау: та смотрела на них и невинно улыбалась. Хина раздражённо щёлкнула языком, а затем скрестила руки на груди и, прикрыв глаза, заявила:

— Ну, этой садистке нравится мучить людей, так что бередить свежие раны — один из подходящих ей методов.

Тау в ответ на это приложила ладонь к щеке и тихо засмеялась.

— Бередить раны? Боже мой, как плохо вы обо мне думаете! — проговорила она. — Я просто создала сценарий, выбрав самого подходящего для такого убийства кандидата, ничего более.

Хина открыла один глаз и хмуро взглянула на Тау. “Угу, как же, — скептически подумала она. — Думаешь, мне не очевидно, почему после раскрытия прошлого преступления Марти ещё столько времени был жив, а затем так медленно умирал?” На миг её губы дрогнули при воспоминаниях о друге: и без того сломленного, этот срыв и убийство добили его окончательно, растоптали последнее хорошее, что он в себе хранил, оставили ненавидеть себя за непоправимую ошибку. Тау смаковала момент его падения, но гораздо больше она, несомненно, насладилась зрелищем боли Хины. Догадалась она об истинном происхождении Супер Азартного игрока или нет, она явно получила огромное удовольствие от наблюдений за её разочарованием, её отчаянием и нежеланием терять близкого человека, которого она совсем недавно обрела.