Игра с отчаянием

А ещё его одолевали нерешительность и волнение. Ещё полтора года назад он получил известия насчёт брата с сестрой от Юджины. Та, как и обещала, выяснила, что примерно с ними случилось. Судя по её рассказу, их души заперты в определённом мире, и шанс их вытащить есть. Вот только имелась и одна серьёзная загвоздка: это измерение окружал какой-то барьер, созданный с помощью украденной из её библиотеки книги, и пробиться снаружи было невозможно. Но и это можно было решить: это место было ловушкой под прикрытием элитной академии в Японии для талантливых учеников, существующей одновременно в нескольких мирах, в том числе и в его собственном. Если тебя выберут, ты сможешь туда попасть. И всё это время Марти тайно готовился к операции: оттачивал своё мастерство как барабанщика, напряжённо учил японский. Правда, у этого были и свои побочные эффекты, такие как изуродованные фанатичной игрой ладони и бессонница от обилия информации, но результатов он добился. А за день до похорон он как раз получил шанс поехать в страну восходящего солнца в качестве ученика по обмену. Теперь же он выжидал момент, чтобы рассказать об этом последнему живому члену своей семьи — матери.

Едва последняя горсть земли была брошена, все стали потихоньку расходиться. В этот момент к Марти приблизилась женщина, на которой чёрный цвет одежды смотрелся действительно гармонично и естественно, как бы жестоко это ни звучало в такой момент. Одного взгляда на неё хватало, чтобы осознать, что они с Марти родственники — незнающий человек даже мог подумать, что именно она его мать. Но нет, эта русоволосая женщина средних лет с старомодной причёской, правильными чертами лица и добрыми серыми глазами была его тётей, младшей сестрой отца. По забавной прихоти их родителей, её также назвали Робин Фебфлауэр, но большинство людей знало её как Инь. Она приблизилась к племяннику и ласково потрепала его по макушке.

— Ну что, Марти, теперь ты остался у мамы один, — горько улыбнулась она. — Сомневаюсь, что моей поддержки ей будет достаточно, так что уж позаботься о ней, хорошо?

Марти замялся, а затем неуверенно кивнул и промямлил:

— Д-да…

Инь вновь улыбнулась, но её печальные глаза с головой выдавали её истинные чувства. Она стала такой тогда же, когда Уилл и Рэм впали в ту странную кому: её дочь, их кузина Рэйчел, также оказалась в подобном состоянии. А Инь, заметив приближение своей лучшей подруги, с тяжёлым вздохом отправилась прочь, бросив последний взгляд через плечо на могилу брата.

И вот рядом с Марти уже оказалась та, кто его всю жизнь воспитывал — Сателла Фебфлауэр. Сейчас на её лице были измученное выражение, но при обычных условиях Марти всегда считал её идеалом красоты — разве что брюнетка, а не блондинка. Но и мягкие черты лица, и фигура с пышными формами и стройной талией его вполне устраивали, и не раз он думал, как хорошо было бы иметь похожую на неё девушку. Сати ласково улыбнулась младшему сыну и тихо поинтересовалась:

— Ну и что ты собираешься делать, Марти? Будешь жить, как прежде?

Марти решительно тряхнул головой. Он и так чувствовал, что потерял кучу времени впустую, и не хотел повторять ошибок прошлого. В глазах Сати появилась надежда; надежда, что он теперь не оставит её. Марти очень не хотелось её разочаровывать, но он уже набрался решимости покинуть родные места в погоне за жизнями брата и сестры. И теперь, сделав глубокий вдох, он вновь покачал головой, но уже не уверенно, а медленно. Этот его жест очень встревожил Сати, и она осторожно спросила:

— Ты… что-то хотел мне сказать?

Марти кивнул, но всё так же колебался, прежде чем начать, видя боль на лице матери. Затем он отвернулся и, собрав решимость в кулак, уверенно заговорил:

— Мама, я… Я должен уехать.

На лице Сати отразилось удивление и потерянность. Марти понимал, что разрушил её последнюю надежду на воссоединение с собой, но успокаивал себя, что результат вполне стоит этой боли — как её, так и его. Желая хоть как-то её приободрить, Марти взял её за руку и, заглянув в глаза, с виноватой улыбкой проговорил:

— Прости, что оставляю тебя в такой момент. Но знаешь, это действительно нужно. Я уеду, но стану известным музыкантом. Вот увидишь, как обзавидуется Рэм, когда очнётся и выяснит, что её младший брат стал звездой без неё! Как бы опять не упала… — попытался пошутить Марти и неловко рассмеялся.

Сати выслушала его с грустным выражением лица. Едва он закончил говорить, она печально улыбнулась, а затем, чуть помедлив, кивнула. Несколько секунд нерешительности — и она заключила сына в объятия. По её щекам текли слёзы, когда она она ласково, полным любви и нежности голосом говорила:

— Конечно, обзавидуется. Ты точно добьёшься славы, Марти. Я верю в тебя, и всегда верила.

Марти почувствовал от этих искренних слов тепло, разливающееся в груди. На минуту его охватило горькое чувство того, что он совсем не хочет ехать в чужую страну, бороться в одиночку с неизвестным соперником, а хочет просто остаться рядом с мамой, которая всегда его поддержит и позаботится о нём. В порыве эмоций он также крепко обнял её и не смог сдержать слёз. “Но так надо”, — одёрнул себя Марти, возвращая всю свою решимость двигаться вперёд. Если не он спасёт Рэм с Уиллом, то кто?..

***

С тех пор, как Марти приехал в Японию, он стал работать над следующим шагом своего плана зачисления в “Пик Надежды”. В первую очередь он постарался разорвать все связи с прошлым: ни разу не дал весточку о себе кому-либо из родных, сбежал автостопом из школы, куда приехал как ученик по обмену, заранее позаботился о фальшивой биографии. Далее он приступил к тому, что должно было сделать его популярным — сценическому образу, который, скорее всего, станет его новой личностью.

Конечно же, начал он с размышлений о внешности. “Чтобы стать знаменитостью, надо быть запоминающимся или смазливым”, — рассуждал Марти. Будучи англичанином в Японии, остановиться он решил на первом — к тому же, на изменение фигуры у него не было ни времени, ни сил, а на лицо — средств. Да и в целом свою внешность он считал относительно близкой к “смазливой”.

Следующим шагом он сделал манеру разговора. Он долго практиковал правильный тембр голоса, пока не остался им доволен. В меру развязный, насмешливый, и в то же время мягкий и глубокий. Благодаря вокальным данным и тренировкам для Марти это не составило огромного труда, а наоборот, доставило несказанное удовольствие. Что до самих разговоров, не стоит говорить, как отброс, но и не перестараться с заумностью — во всём нужна золотая середина.

Далее — характер и поведение. Марти знал, что нужно делать, чтобы очаровывать девушек, так что нацелился именно на женскую аудиторию. Надо быть очаровательным, беззаботным, с чувством юмора, в меру жестоким и при этом достаточно обходительным. А ещё вести себя, как одиночка, чтобы “жертва” думала, что спасает несчастного. “И постараться забыть про сочувствие, — говорил себе Марти. — Быть подлым, использовать все методы для достижения цели”. Не считая последнего пункта, всё это более-менее соответствовало его реальному характеру, так что это так же было не слишком трудно.

“В конце концов, всё это на благо, — убеждал себя он. — Когда всё закончится, я снова смогу увидеть Рэм и Уилла. Нас снова будет трое, мы все вместе вернёмся домой, мама будет очень рада нас видеть… И всё снова будет как раньше”.

Да, даже несмотря на готовность идти по головам и использовать самые грязные методы для достижения целей, Марти продолжал лелеять наивную мечту вернуть прошлое. Он жил лишь ради этой слабой надежды восстановить свой разрушенный мир. Он успокаивал себя тем, что, когда всё закончится, когда брат с сестрой будут рядом, он вновь станет прежним. Вот только в своей слепой вере Марти совершенно забыл, что три года жизни не могут пройти бесследно, особенно когда за это время было так много всего безнадёжно уничтожено.

И всё-таки была одна вещь, разорвать связь с которой Марти так и не смог. Она была для него, словно сильнодействующий наркотик. Это вещь — посещение мира Юджины. Марти не раз пытался просто не ходить к ней, но неизбежно срывался, лишь бы увидеть ставшую за последние несколько лет родной ведьму. И хуже всего в этой ситуации было то, что он успел влюбиться в неё, как подобает мальчишке его возраста — беззаветно, наивно, трепетно.