Страница 318 из 324
Ручка какое-то время хаотично каталась по полу, вертелась на одном месте, но затем покорно поползла в сторону стола.
– Не напрягайся так… Сейчас я попробую показать тебе, как нужно держать контакт, при этом оставляя приложенную силу постоянной величиной… Сам я, правда, знаю это только в теории…
Впрочем, для телепата его уровня не было проблемой увидеть эту силу, увидеть символическое отражение действий, совершаемых Андресом – он словно захватил ручку золотыми нитями и с их помощью тянул к себе. Что ж, образ вполне логичный, простой и надёжный… Многие, например, «отращивают предметам лапки»… Нити время от времени рвутся или пропадают, мигая, но и с «лапками» проблем не меньше – меняется их количество, длина, а порой они оказываются на «спине» предмета…
– Что такое?
– Нет, ничего, просто… Твой ментальный фон сейчас… Он похож на фон Андо. Нет, конечно, он остаётся твоим, но… Это словно… пользуясь образами из твоей памяти – как когда обнимаешь кого-то, и одежда потом пахнет его духами.
– Ну, это, наверное, как-то объяснимо… Учитывая… нашу близость.
– Да, я тоже сперва подумал об этом. Но ведь прошло много времени, и… Сам характер этого следа… Я просто вспомнил… может быть, это глупости, конечно…
Андрес оторвался от ручки, проползшей уже половину пути.
– Ну, продолжай, раз уж начал. Глупости или не глупости – решим потом…
Алион облизнул губы, подбирая слова.
– Мне вспомнилось, как Андо говорил… о каком-то подарке для тех, кто стал ему близок. Я не знал, о чём он говорит, он ведь мог иметь в виду что угодно… Теперь я подумал – может быть, Андо подарил тебе эту способность?
– А это в его силах?
– Вполне возможно… Всё-таки он… не может считаться обычным телепатом, даже высшего уровня. Он говорил, что его мать сделала нечто подобное с ним… Конечно, дар он унаследовал от рождения, но что-то вложила в него она.
– Чёрт его знает, всё возможно… Я видел его крылья, после этого чему можно удивляться…
– Нет, ну это уже безумие какое-то.
– Вполне закономерное безумие. Я знал, что Шин Афал очень сблизилась с Штхиуккой…
– Знал?!
Дэвид вздохнул.
– Вероятно, ты не совсем верно понял меня сейчас. Я имел в виду именно дружеское сближение… Хотя иногда мне начинало казаться, что возможно и большее, и знаешь - это радовало меня. Да, точно так же, как тебя радовало, что Рузанна выбрала доктора Чинкони. Я слишком давно понял, что не смогу ответить на эти чувства. И это, конечно, большая беда. Ведь объективно, лучше Шин Афал девушки не найти на всём Минбаре… Как и лучше Рузанны не найти на всём Центавре, да. Но откуда я возьму любовь, которой нет? Ты ведь не смог. Но Афал и Штхиукка… всё же это не казалось мне возможным. Видишь ли, у вас, когда говорят, что кто-то кого-то развращает, означает чаще всего, что обучает неким новым экстремальным сексуальным практикам, да? А у нас - куда более невинные вещи…
– Это я как-нибудь понял. Однако, когда Шин Афал кричала «Если он умрёт, я не буду жить»… При всём том, как много значит для минбарцев дружба… Да, хотелось бы мне считать так. Но пока что я вижу… зеркало. Зеркало, в котором отражаемся мы.
– Так раз жизнь окружает нас зеркалами - сперва Андо и его истории, теперь Шин Афал - может быть, она хочет, чтоб мы увидели всё таким, какое оно есть.
– Я вижу. Вижу, что всё зашло слишком далеко, что это сжатая до предела спираль, которая теперь начинает выпрямляться. Мы стоим на краю бури, мы видим, как тает наша беспечность… Мир растопит наш Ледяной город, Дэвид. Своей матери я не боюсь… не боюсь за себя. Я готов драться. Но я боюсь за тебя и… за всё. Её жажда власти, влияния беспредельна. В своей ярости она будет искать способ уничтожить помеху, чего б ей это ни стоило. И разве только она? Тебя не меньше жаждет уничтожить Ранвил. Даже уже понимая, что ты ему не соперник. Возможно, поэтому - ещё сильнее. Его гордость уязвлена отказом, его честь оскорблена тем, что ему не позволили довести поединок до конца… Андрес ведь потому сказал тебе, что полагает, следующая мишень - ты. У кого нам искать защиты? Да, глупо б было искать защиты от Ранвила, а от старейшин, от всей воинской касты? От всего мира? Не думаю, что старейшины мастеров обрадуются такому скандалу. Или старейшины жрецов - очередному скандалу, связанному с семьёй твоей матери.
– Значит, ты полагаешь, мы обречены?
– Дэвид…
– Кому мы сделали какое зло? Разве кто-то из нас выбирал то, что вызрело в нашем сердце и завладело нами, захватив наши сны, наши мысли, став нашей жизнью? Вероятно, это было б очень правильно и похвально, на взгляд всех, если б мы сумели это преодолеть, встать на «правильный» путь. Почему правильное для них должно быть правильным и для нас? Мир полон исключений. Когда-то выбор моей матери тоже потряс общество…
– Выбор твоей матери всё же был менее экзотичен, чем твой. Ты сам должен понимать даже лучше меня… Скажи, скажи честно, не боясь меня напугать - что тебя ждёт, если ты должен будешь сказать правду - что между вами с Шин Афал ничего нет, и почему. Что с тобой сделают? Проклянут, изгонят из касты, вообще из родного мира? Конечно, если так - я пойду с тобой, куда б ты ни отправился. Но куда мы пойдём? Если учесть, что мой мир тоже закрыт для нас? По крайней мере, у вас не предусмотрена смертная казнь… Хотя вообще сложно с наказаниями за то, что в вашем мире, вроде как, даже не признано существующим…
Дэвид встал, сделав шаг к стоящему у окна брату.
– Значит, как ты сам видишь, уже ничего не зависит от нас. Если только найти Ранвила раньше, чем он наговорит старейшинам…
– И заставить замолчать? Хорошенькое дело, как? Боюсь, просто вырвать подлый язык - недостаточно. Минбарец не убивает минбарца, Дэвид, разве нет? Конечно, это мог бы сделать я, но боюсь, вскройся этот факт - это осложнило б наше положение ещё больше… Мне уж точно пришлось бы отправиться в объятья любезной матушки. Или ты имел в виду - воззвать к его разуму и порядочности? Шин Афал пыталась. Да и чёрт побери, не Ранвил, так кто-нибудь ещё… Благодетели, начиная с моей матушки, пытающиеся устроить нашу личную жизнь, блюстители морали всех мастей… Можно, конечно, пытаться скрываться всю жизнь. У нас, на Центавре, это умеют. А вот на Минбаре - вряд ли.
– Значит, вполне возможно, у нас осталась одна эта ночь… Что бы ни было потом, сейчас мы есть друг у друга. Ты упустишь этот момент, откажешься?
– Дэвид…
– Конечно, то, как это происходит у нас, насколько я узнал это… может как-то… покоробить тебя… я имею в виду отличия нашей физиологии и…
– Дэвид, остановись…
Но Дэвид уже развязывал пояс светло-серого домашнего одеяния.
– Если ты ещё помнишь… тот смутивший нас разговор об отличиях в нашей выделительной системе… У вас подобное в силу расовых особенностей невозможно, да и не требуется. Но если ты хотел бы… доставить и себе, и мне более полное удовольствие… Тебе было и прежде сложно отказаться от удовлетворения какого-то желания, особенно если оно совпадало с моим…
Сбросив одежду, он подошёл к Диусу, проклинающему себя за неспособность сдвинуться с места, даже отвести взгляд, обвил руками его талию, прижимая его к своему обнажённому телу, положил голову ему на грудь.
– Пусть это и покажется… неестественным… Но это тоже способ соединить два тела… Строго говоря, рот тоже предназначен не в первую очередь для поцелуя. А я хочу, очень хочу почувствовать тебя в себе.
Винтари порадовался, что сейчас на нём жилет, впрочем, радовался он недолго – ловкие тонкие пальцы одну за другой отщёлкивали золотые застёжки, обжигая грудь через шёлк рубашки.
– Дэвид, ты не знаешь, о чём говоришь… Я слышал, что это… больно…
– Ты действительно думаешь, что такое соображение остановит меня? – губы Дэвида коснулись его губ – для чего ему пришлось привстать на цыпочки, - лично я слышал о боли, сопутствующей удовольствию… Просто сделай то, чего мы оба хотим, а потом, если хочешь – жалей… Или, если хочешь, представь, что это сон…