Призрачный Странник

Проклятье, с грустью подумала Ухура, неужели она не понимает, что ищет воду в пересохшем колодце?

Её глаза снова обратились на Хелен.

— Хочешь, я пошлю им сообщение прямо сейчас? — мягко спросила она.

Хелен покачала головой.

— Мы ведь не получали от них сообщений. Даже ответа на запрос капитана.

Была какая-то преднамеренная холодность в том, как она произнесла звание Кирка, словно отгородила его от себя уставным обращением.

Ухура слегка нахмурилась. Отсутствие сообщений уже было поводом для волнения.

— Нет, не получали, — медленно сказала она. — И это начинает меня беспокоить. Я сама проверяла новый подпространственный передатчик, который мы им оставили. Он не мог выйти из строя.

— Возможно, они слишком заняты…

— Слишком заняты, чтобы ответить на вопрос о возможном вторжении на корабль Звёздного Флота? Это один из важнейших…

Двери комнаты отдыха снова открылись, и вошёл капитан Кирк. Он по привычке задержался на пороге и огляделся по сторонам, и при виде этой статной, широкоплечей фигуры в золотой командирской рубашке Ухура была поражена — капитан тоже выглядел так, будто все ночи напролёт боролся с демонами в темноте своей каюты. Как и у Хелен, его лицо было осунувшимся и усталым, хотя он лучше скрывал это, а натянутая улыбка, с которой он приблизился к Споку, ожидавшему за шахматной доской, казалась бледным подобием его обычной беззаботной усмешки. А Спок, конечно, не станет задавать вопросов, не желая лезть не в своё дело, сердито подумала Ухура. Она доподлинно знала от Кристины, что капитан в последнее время избегает Маккоя, а лазарет обходит за версту, словно чумной барак.

Она увидела, что Кирк остановился, заметив Хелен. Но та быстро поднялась на ноги и, прежде чем Ухура или Кирк успели заговорить с ней, направилась к выходу. Двери с резким шипением раздвинулись перед ней.

— Хелен… — позвал Кирк, но она уже исчезла.

Он так и остался стоять, глядя на закрытые двери, и что-то тревожное, пугающее светилось в задумчиво прищуренных золотисто-карих глазах.

Глава 7

— А ты уверена, что нам за это не влетит? — Энсин Гилден поудобнее перехватил тяжёлую коробку, которую нёс, и внутри зашуршали объёмистые тома толстых бумажных книг — полное собрание марголианских романов в подлинных обложках издательства Броднакса. В эти часы, во время второй вахты, медицинские лаборатории по обе стороны длинного коридора, ведущего от кормового подъёмника к запасному пульту управления в центре тарельчатого корпуса, как обычно, пустовали. В приглушённом освещении тёмные фигуры помощника историка и сотрудницы Антро-Гео приобретали таинственный и вороватый вид, лишь слегка нарушаемый крепкими пластиковыми коробками, которые они тащили, и механической грузовой тележкой, что с шипением плелась за ними следом, как навьюченный осёл.

— Мы не делаем ничего незаконного, — мягко ответила энсин Эмико Адамс.

— А подкупать энсина Миллера, чтобы освободить и наполнить воздухом секцию корпуса, — это, по-твоему, законно?

— Я его не подкупала, — рассудительно поправила его помощница лейтенанта Бергдаля. — И если Бруновский мог уговорить Дэнни подать воздух в одну из секций корпуса на двадцать третьей палубе, чтобы разместить эту их тайную лабораторию, то, ради всего святого, неужели ты не вправе сделать то же самое для хранения предметов антикварной ценности?

Гилден слегка кивнул — тощий, унылый на вид юноша среднего роста, слегка горбящий плечи под красной формой бортинженера.

— Ну, — застенчиво сказал он, — насчёт антикварной ценности я не уверен…

— Конечно, подлинные оттиски информационных сводок с Касторианских войн имеют антикварную ценность, — подбодрила его Адамс, заглянув через край огромной коробки с монгесскими романами (полное иллюстрированное собрание всех циклов). У неё было нежное овальное лицо с плоскими скулами и яркими чёрными глазами, которые, наряду с миниатюрным ростом, втайне приводили её в отчаяние. — И чтобы там ни говорили наши компьютерные гении, копирующие отдельные истории из сборников или лучшие романы из серий, — кто сказал, что низкопробное чтиво доставляет меньше удовольствия? А читать копии избранных статей из земных журналов — совсем не то же самое, что держать в руках и листать настоящий журнал.

— Ну… — протянул Гилден, слегка смущённый тем, что его наклонности барахольщика снова взяли над ним верх. — Беда в том, что нам не дают достаточно места, даже для временного хранения. Говорят — «только на время ввода»… Те, кто написал эти правила, — они хоть понимают, сколько времени занимает скормить компьютеру одну книгу? Даже с автоматическим сканером? А уточнить перевод? И всегда приходится дополнительно проверять результаты. А что они нам дали? Оттяпали две каморки от большого обзорного зала на одиннадцатой палубе, и даже за них пришлось драться насмерть! На двадцать первой палубе они, видите ли, устроили дорожку для боулинга, а нам говорят: «Уничтожайте печатные копии после ввода необходимых материалов».

— На дорожке для боулинга каждую вахту полно народу, — заметила Эмико. — Это одно из самых популярных мест отдыха на корабле.

— Ну и зря. Время надо тратить на более полезные дела. И в любом случае, — добавил он, сдвигая редкие брови, — даже после того, как информация введена в компьютер, я не могу позволить им избавиться от этих книг. Я знаю, что есть копии в Специальном собрании Института, и на Мемори Альфа, и в других местах. Но я просто… не могу.

— Я тоже, — сказала Адамс. Мягкое ностальгическое выражение блеснуло в её пуговичных глазках, потому что она тоже питала слабость к сбору всякого барахла.

Они притихли, проходя мимо переборки, из-за которой доносились другие голоса — в частности, голос начальника СБ ДеСаля и корабельного фотографа, которые проверяли результаты компьютерного анализа данных по последнему случаю разгрома лаборатории. Гилден и Адамс чуть ускорили шаг.

— И, между прочим, это просто смешно, что на восьмой палубе нет прямого прохода от кормового лифта к центральному, — выдохнул Гилден, когда они нырнули в нишу за биохимической лабораторией, где находились двери турболифта. — Приходится ходить как раз мимо кабинета ДеСаля…

— Мы могли бы проехать на турболифте прямо из кормы.

— Только не в последнюю смену, — возразил Гилден. — А то кому-нибудь придёт в голову спросить, кто это среди ночи пятнадцать раз прокатился к пилону и обратно. Все команды идут через центральный компьютер, а он всё записывает для службы статистики… Что они подумают? Что мы с голоду совершили налёт на пищевые синтезаторы?

Двери турболифта распахнулись, и путём сложного маневрирования Гилдену и Адамс удалось разместиться в нём вместе со своей внушительной поклажей и доверху нагруженной тележкой. Адамс с трудом дотянулась до маленького ручного переключателя, одновременно придерживая свою коробку с книгами, чтобы та не мешала дверям закрыться.

— Интересно, что они собираются делать в аварийной ситуации? Девятая палуба, — добавил он, обращаясь к потолку.

— Там находится линия доставки пищи, — сказала она, когда турболифт со свистом двинулся по шахте. — Она ведёт из пилона на восьмую палубу.

Гилден презрительно фыркнул.

В отсеке переработки материалов на девятой палубе было тихо, но они различали приглушённое бульканье молекулярных измельчителей и на его фоне — низкий, скорее осязаемый, чем слышимый, ропот двигателей, словно ровное биение корабельного сердца. Девятая и десятая палубы «тарелки», как и нижние палубы инженерного корпуса, представляли собой автоматизированную фабрику, обеспечивающую нужды «Энтерпрайза» и его команды в течение всего путешествия. Здесь незаметно протекали сотни безымянных механических процессов, без которых все стратегические планы мостика, вся гениальность лабораторного комплекса и вся мудрость компьютерной системы были эфемерны, бессмысленны и беззащитны перед холодным мраком и пустотой космоса. Здесь не работали по ночам, да и днём сюда редко заходили люди, за исключением техников, время от времени проверявших исправность оборудования; большие гулкие комнаты, загромождённые угловатыми тушами механизмов и сложными переплетениями кабелей и трубопроводов, были едва освещены. Гилден и Адамс неуверенно двинулись вдоль изогнутой стены затенённого коридора. Стук их подмёток и мягкое гудение грузовой тележки отдавались эхом в пустом пространстве, и это странным образом успокаивало.