Страница 109 из 113
— Ну, здравствуй, что у вас тут делается? Сосед Кумпис дойную корову зарезал? Взбесился он, что ли? — еще издали заговорила Юлия.
— Здравствуйте, — ответила Аляна. Среди безлюдья и сумеречной глухой тишины от сварливого голоса старухи сразу сделалось веселее у нее на душе. — Да вы-то откуда знаете? Я ведь только Матасу об этом написала.
Они медленно пошли к хутору.
— Матас мне и говорил, — сказала Юлия. — Я сама вызвалась сходить сюда, посмотреть, в чем дело. Ему некого послать, вот я и вызвалась. Мне этого Кумписа повидать охота. Поговорить с ним.
— Ничего не понимаю! — с досадой сказала Аляна. — Матас прислал вас сюда разговаривать с Кумписом?
— Да нет, Кумпис — это мое дело. А вот это он велел тебе передать. — Юлия полезла за пазуху и очень осторожно вынула плоский сверточек, завернутый в платок… — На!.. — проговорила она и брезгливо вытерла руки. — Довольна?.. Эхх!.. — осуждающе покачав головой, вздохнула Юлия, когда Аляна, развернув, достала из платка тяжелый, хорошо знакомый трофейный «вальтер» с коробочкой патронов.
— Довольна!.. Я ведь сама просила.
— Ужас и грех! — сурово провозгласила Юлия. — Ведь ты девчонка! Тебе бы в хороводе венки плести. Или малыша своего нянчить. А ты радуешься этой машине для убивания людей!
— А что же делать? Ждать, пока и нас зарежут, как корову?
— Верно, делать нечего… А то неужто я, старая дура, бегом бежала бы сюда из города, чтобы поскорее доставить тебе эту окаянную штуку…
За ужином все семейство Йонаса с почтительным восторгом разглядывало пистолет. У самого Йонаса настроение настолько поднялось, что, наперекор всем своим прежним мрачным предсказаниям, он даже высказал предположение, что, пожалуй, Кумпис больше не появится на хуторе. А один из мальчиков объявил, что даже очень хорошо, если Кумпис явится, его можно будет пристукнуть из этого пистолета, Йонас, правда, звонко шлепнул сына ладонью по затылку, но и ребята и взрослые разошлись по своим постелям оживленные и бодрые и долго шептались в темноте.
Луна, ныряя среди поспешно бегущих облаков, то освещала двор, то снова надолго пряталась. Не было слышно никаких подозрительных неясных шумов, как в прошлую ночь. Просто в какую-то секунду все разом услышали громкий, повелительный голос Кумписа, кричавшего из темноты двора:
— Йонас!.. Эй, Йонас, собачий сын! Живо ко мне!
— О господи, — с тоской сказал Йонас. — Ну, что мне с ним делать?
Убедившись, что Аляна не спит, он не спеша приоткрыл дверь и выглянул.
Кумписа не было видно, его голос доносился откуда-то из-за сарая:
— Ты, сволочь, посмел все-таки мое молоко отправить в город, а? Как ты посмел?
— Разве это я? Приказ такой пришел из города. Вот… оно, значит, и… отправилось как ему… приказано, — примирительно мямлил Йонас.
— Я тебе покажу, как отправилось!.. Иди запрягай сейчас же буланую, я кое-что увезу с собой. Живо иди, я ведь здесь не один. Тебя не тронем, подумай о своих ребятишках, дуралей!
— А коров не станете резать, хозяин? — все больше теряя уверенность, спросил Йонас.
— Ну-ка, посторонись, — с каким-то каменным спокойствием сказала Юлия.
Она отодвинула рукой топтавшегося в дверях Йонаса, неторопливо вышла из дома и стала в полосе лунного света.
— Здравствуй, сосед! — проговорила она, обращаясь в темноту. — Ты меня узнаешь, надеюсь?
В темноте молчали, не отвечая.
— Я нарочно пришла с тобой поговорить. Одумайся! Ну куда тебе на старости лет в разбойники идти? Ты и без того много нагрешил. Опомнись, ты ведь просто ослеп от злобы. Чего ты думаешь добиться? Иди, пока тебя никто не задерживает, иди и раскайся в том зле, какое ты причинил людям.
Юлия говорила медленно, рассудительно, сурово, но миролюбиво.
Из темноты не слышно было в ответ ни звука. Тогда она вздохнула и заговорила снова:
— От чистого сердца прошу тебя…
В этот момент у сарая вспыхнул бело-розовый язычок пламени и в тишине оглушительно бухнул выстрел.
На одно мгновение опять стало тихо, и слышно было, как Юлия с отвращением проговорила:
— Собака ты, а не… — и, поворачиваясь боком, стала падать.
Послышался легкий звон выдавленного стекла, торопливые, один за другим, выстрелы. Аляна, опершись локтями о подоконник, стреляла туда, где только что вспыхнул огонек. Перезарядив обойму, она нырнула за дверь, сейчас же кинулась в сторону и залегла за углом дома. Ясно слышались тяжелые шаги бегущих людей. Потом все стихло.
Йонас нерешительно вышел во двор. Вдвоем со своей хозяйкой они подняли Юлию и, толкаясь в дверях, втащили ее в дом.
Аляна, притаившись, лежала среди колючих, сырых стеблей репейника. Скоро какой-то тревожный запах понемногу стал вмешиваться в сырые, привычные запахи росистых трав.
Бензин!..
Она поднялась на ноги и, прижимаясь к стене, тихо ступая босиком, прошла вдоль длинного строения коровника. Запах бензина делался все явственней. Ей стало казаться, что слышно даже бульканье льющейся жидкости.
Она осторожно заглянула за угол, ничего не увидела, только услышала, как чиркнула и не зажглась спичка и кто-то выругался шепотом в темноте. Наугад Аляна выстрелила в ту сторону. Мужской голос в ответ громко и злобно выругался.
Отскочив за угол, она упала на землю. Очередь из автомата врезалась в угол коровника так близко от нее, что брызнувшие в сторону щепки поцарапали ей щеку и застряли в волосах…
Она долго лежала, не отвечая. Еще раз прогремел автомат, и очередь ударила в тот же самый угол. Потом зашуршала солома, и она смутно различила какое-то движение в кустах, с другой стороны. Считая шепотом про себя патроны, она быстро выстрелила несколько раз подряд. Снова затарахтел автомат. И вдруг весь двор озарился ослепительно ярким светом, наполнился ревом мотора. Два снопа света, полоснув полукругом по постройкам хутора и кустам, разом погасли, и Аляна, задохнувшись от радости, услышала тревожные голоса:
— Э-ге-гей!..
— Аля-ана!..
— Сюда, к нам!
Она узнала голоса своих — Валигуры, Станкуса и старшины.
На полном ходу влетев на пикапе во двор, Валигура включил на одно мгновение фары, развернул, чуть не перевернув, машину и, со скрежетом затормозив, остановился под прикрытием стены коровника.
Аляна выскочила из-за угла к ним навстречу, громко откликаясь. Кинувшийся к ней Валигура так и вцепился в нее обеими руками, желая убедиться, что она жива и невредима.
— Окаянный черт этот Валигура, — возбужденно говорил Станкус. — Кошачьи глаза! Как он нас не перевернул!
Перебивая его, старшина рассказывал:
— Мы слышим, бьет автомат, потом отвечает пистолетик, автомат — пистолетик, автомат — пистолетик! Ты что? Одна тут воюешь? Давай обстановку, скорей!
Новая автоматная очередь, пущенная с большого расстояния, сбила веточки с большой березы посреди двора — прямо над их головами.
— Обстановка такая: опять явился Кумпис, Юлия вышла его уговаривать, а он в нее стрелял… потом вот там стали бензин лить, а я все старалась их к тому месту не подпускать… их трое или четверо, наверное, не меньше.
— Все ясно, — сказал старшина. — Удачно получилось, что ты их задержала. Скоро рассвет.
— Рассвет? — Аляна подняла голову. Небо действительно с одного края как будто начинало светлеть. А ей казалось, что прошло каких-нибудь полчаса.
Вдали ударили два винтовочных выстрела.
— Это они к болоту уходят, — прислушиваясь, сказал Станкус. — Пора и нам за ними двигаться.
— Правильно говорите, к болоту. Вон туда!
Все обернулись, Йонас стоял рядом. Тощий, жилистый, в белой исподней рубахе, он вытянутой длинной рукой указывал направление.
— А! — приветливо сказал Станкус. — Это ты, что ли, с хозяином лопатой сражался?
Йонас хмуро кашлянул и нерешительно проговорил:
— Тропинки-то эти… чтоб напрямки к болоту пройти, я ведь, пожалуй, получше хозяина знаю.
— Ну, пошли, показывай дорогу, — решительно сказал старшина. — Стрелять умеешь?