Страница 2 из 11
И он пришел – этот конец света, этот конец Руси. И все, кто доселе пил чашу радости, от князя до последнего холопа, испили чашу горя и позора. Испили ее радостно, с высоко поднятой головой, ибо давно были к этому готовы.
Ибо, раз ты хвалишь Бога, когда он дает тебе радость, неужели не будешь ты его хвалить, когда он дает тебе горе, как сказал князь рязанский Юрий Ингваревич, только что потерявший в ставке Батыя сына Федора и узнавший, что его молодая сноха Евпраксия вместе с внуком Иваном бросилась из башни терема и насмерть разбилась о камни Красного города.
О славные бесстрашные русские богатыри! Прямодушные рыцари и истовые христиане! Не впитали вы ни лисьих азиатских уловок, ни коварной византийской дипломатии – только прямая война с ненавистным врагом. Иду на вы, по завету князя Святослава Игоревича. Прямая атака с открытым забралом. Даже если нет помощи от братьев, даже если покинули союзники, даже если разбито и уничтожено все вокруг, ты не один, твою руку, твой меч направляет Христос и ты должен будешь бить врага, пока не упадешь бездыханным.
О Русь, как ты прекрасна! Ты словно сказка, которую сама и создала. И так и навеки осталась этой сказкой.
Величественная былина, где нельзя понять, кто из героев реальный, а кто вымышленный и мог ли вымышленный герой стать реальным? Дух древних преданий настолько завораживает, что мы перестаем сомневаться, что один храбрец мог одолеть тысячу и пал лишь от вражеской хитрости и подлости. Летал ли Тугарин Змеевич на крылатом драконе или это лишь поэтическая метафора быстрым монгольским лошадкам, что неслись на русскую дружину сквозь снежную бурю?
Использовали ли в зажигательных бомбах осадных орудий растопленный жир из тел рассеченных врагов? Или это лишь образ жуткого неугасимого пламени, который творили, бормоча заклинания, китайские и хорезмийские огнеметчики?
Могла ли истовая молитва новгородцев совершить чудо, да такое, что несметные Батыевы полчища вдруг отошли от господина Великого Новгорода? Или вырезав бегущих торжковцев, махнул рукой темник Бурундай, мол, нет приказа штурмовать еще одну крепость, сворачиваем на Тверь!
И слышал ли Бог мучеников, Сам плакавший и страдавший, предсмертные псалмы сгораемых заживо женщин и детей, запертых в горящих храмах? Был ли Он среди них или лишь виделся им под куполом в клубах черного дыма?
Существовал ли Евпатий Коловрат, храбрый боярин, ринувшийся с малой дружиной на неисчислимое войско? Или это всего лишь строчка в поэтической военной повести – Повести о разорении Рязани Батыем?
Может ли человек стать легендой, а легенда – человеком?
Историки не ответят на этот вопрос.
А народ – в своих песнях, сказаниях, передаваемых от отца к сыну сотни лет, – ответит.
Русская земля
В 1237 году Русь, как и многие земли того времени, не была единым государством, как мы привыкли это понимать, – со столицей, единым правителем и четко очерченными границами. Так что даже однозначного названия эта страна не имела. Русская держава или Империя Рюриковичей – эти названия придумали уже столетия спустя. Впрочем, по такому пути шли многие европейские державы.
Стольный град, то есть город со своим «столом» – Киев, был не столицей, а скорее старшим городом, как город старшего. Да и сам термин «Киевская Русь» родился только в XIX веке.
По «лествичному принципу» наследования земли, предложенному Ярославом Мудрым, в Киеве правил старший на то время князь из династии Рюриковичей, а его младшие братья и дети правили в других удельных княжествах. «Лествичная» система была отменена на съезде в Любече в 1097 г. («Каждый да держит отчину свою»), но ее рудименты действовали и позднее. Чаще всего занимали киевский престол смоленские Ростиславичи и черниговские Ольговичи. Кому-то города могло не хватить, тогда он назывался князем-изгоем, как, например, Олег Юрьевич, удельный князь муромский.
После смерти старшего брата на его место в стольный Киев перемещался следующий по старшинству, а на место того – следующий. Выходит, один князь мог править за свою жизнь в двух, трех, а то и четырех городах.
Господин Великий Новгород тоже не имел собственной династии и звал на княжение князей из разных земель.
В 1237 году Русь состояла из 25 княжеств (их называли земли) и 340 городов с общим населением около трех миллионов человек.
Рязанские и владимирские земли, на которые пришелся первый удар Монгольской империи, находились в своем высшем расцвете, которому, увы, приходил конец.
Рязань
О Рязань, престольный град великого княжества Рязанского! Как ты величава и прекрасна!
Земли твои протянулись от красавицы Оки до матушки-Волги, от Клязьмы и Москвы-реки, от дремучих мордовских лесов на востоке до Дикого поля, уходившего в бесконечные дикие степи на юге. На западе – земли Михаила Черниговского, сродника Юрия Ингваревича Рязанского, и его братьев – Олега Красного Переяславльского, Давыда Ингваревича Муромского, Всеволода Пронского и Глеба Коломенского. На севере – Владимирские земли князя Георгия, сына Всеволода Большое Гнездо, правнука Владимира Мономаха.
Твой град горделиво стоит на высоком обрывистом правом берегу Оки, чуть пониже устья Прони, защищенный земляными валами длиной до двух километров и высотой до семи метров. По верху идет высокая крепостная стена из бревенчатых срубов, наполненных землей, а перед валом – ров глубиной в четыре метра. На валу – старый частокол, вверху стены – заборола для лучников. За высокой стеной видны купола Успенского и Борисоглебского храмов рязанской школы зодчества, что стоят над обрывом берега на разных концах города. Храмы высокие, сложены из тонких плит жженого кирпича вперемежку с белым раствором, украшены резьбой и скульптурой. Внутри – расписаны фресковой живописью, выложены плитами, покрытыми глазурью.
Глеб Ростиславович Рязанский, в годы междоусобицы обороняя город от князей владимирских, просил святых Бориса и Глеба о помощи и поставил в честь имени их Борисоглебский собор – поменее, но ничуть не беднее Успенского.
Когда в Рязани появился свой, а не черниговский епископ, построили Спасский собор – четыре круглых столба внутри, приделы с главками и икона Святителя Николы рязанского письма. Хранились в рязанских храмах и другие святыни – византийские «Одигитрия» и Богоматерь Муромская, Богоматерь Редединская, где Божья матерь благословляла черниговского князя Мстислава на бой с черкесом Редедей.